Втянувшись обратно, она отряхнула ладони от ржавчины и ободряюще кивнула принцу:

- Там есть лестница. Но очень ненадежная, так что лучше избавиться от лишних вещей.

Подавая пример, она опустилась на пол и принялась расшнуровывать тяжелые ботинки. Затем пришла очередь балахона и куртки, которым нашлось место в котомке. Длинную лямку связала с ботиночными шнурками, чтобы потом не разыскивать отдельно каждый предмет одежды по всему лесу. На себе Наташа оставила лишь минимальную дань скромности: носки, джинсы и футболку. Все остальное, переброшенное через подоконник, со свистом ухнуло вниз. Ботинки, выполняя функции руля и якоря одновременно, задавали направление полета.

Высунувшись в окно, чтобы проверить скобу на прочность, принц озадаченно закусил губу, немного поколебался и тоже принялся стягивать остроносые сапоги, которые отправились за окно по одному, в сопровождении курточки.

- Полезай вперед, - раздевшись, скомандовал он. - Ты легче - в случае чего, лестница выдержит.

- Зато ты, падая, столкнешь вниз!

- Постараюсь оттолкнуться подальше и крикнуть, а ты сразу прижимайся к стене.

Придерживая за плечи, он помог ей встать на лесенку. Не удержавшись, Наташа глянула под ноги, не увидела теряющейся в темноте земли, но вспомнила высоту башни, и вздрогнула. В случае неудачи полет предстоял не из коротких.

Чтобы не задумываться о печальном, она принялась быстро перебирать руками и ногами, рассчитывая, что чем меньше времени будет опираться всем весом на шаткую скобу, тем меньше она раскачается в стене и, быть может, не сразу выскочит из-под ног принца.

Казалось, этот спуск не закончится никогда: руки устали держаться, и несколько раз Наташа промахивалась мимо скобы - в такие моменты ее сердце обрывалось куда-то вниз. Тут, наверху, дул какой-то особенно пронзительный холодный ветер, заставляющий обнаженные до плеч руки сперва покрыться гусиной кожей, а затем и онеметь от холода. Она управляла потерявшими чувствительность конечностями, как альпинист - крючьями, полуавтоматически, войдя в единый ритм: вниз идет рука - нога, рука - нога, рука - нога… Неожиданно закончившиеся скобы-ступеньки произвели столь же ошеломляющее действие, как если бы башня уже начала разваливаться, и один из кирпичей прилетел прямиком ей в голову. Вцепившись в последнюю скобу, Наташа повисла на руках и замахала в воздухе ногами, в надежде, что выпала единственная ступенька, и удастся нащупать следующую. Увы, тщетно…

Вытянув вырывающиеся из плечевых суставов руки, она висела, слегка покачиваясь, словно белье на ветру, и мучительно старалась сообразить, насколько спустилась, и много ли еще осталось до подножия. Создавалось впечатление, что никак не меньше половины.

- Лестница кончилась! - крикнула она, обращаясь к пыхтящему вверху принцу, предусмотрительно ощупывающему ногой каждую следующую скобу, прежде чем перенести на нее вес всего тела. - Я собираюсь прыгать - если больше не откликнусь, карабкайся назад!

Несмотря на решительно прозвучавшее предупреждение, она не смогла сразу разжать руки, и какое-то время собиралась с духом перед прыжком, который вполне мог оказаться последним в ее жизни. Можно было висеть так до самого рассвета, если бы онемевшие от холода и усталости пальцы не разжались сами собой.

Падая, Наташа вытянула перед собой руки, будто пытаясь удержаться за стену, как человек-паук, но лишь ободрала кожу на ладонях. Оказалось, что до земли осталось расстояние примерно в полтора человеческих роста, и от неожиданной встречи с твердыней она едва не вывихнула ногу. Не удержавшись в вертикальном положении, девочка с размаху села - некстати подвернувшийся довольно крупный камешек сумел здорово подпортить ей удовольствие вновь чувствовать под собой большую, твердую и такую устойчивую опору…

- После последней ступеньки прыгай смело - тут невысоко! - скорее простонала, чем крикнула она изображающему муху принцу. Чтобы не сыграть роль 'чего-то мягкого' для следующего прыгуна, она встала на четвереньки и с максимально возможной скоростью отползла в сторону. Абсолютно случайно ее рука наткнулась на сумку с одеждой, утяжеленную ботинками.

Только натянув курточку, Наташа поняла, как же сильно замерзла, болтаясь между небом и землей, продуваемая всеми ветрами. Принцу повезло гораздо меньше - он так и не смог отыскать в темноте свой камзол и сапоги. Их вполне могло отнести в сторону ветром, и даже забросить на дерево. В порыве великодушия Наташа уделила ему половину своего балахона, под которым в развернутом состоянии легко поместились бы трое взрослых, и достала из котомки укороченное полотнище юбки - не одеяло, конечно, но все же лучше, чем совсем ничего.

Прижавшись друг к другу, они заснули прямо под нависающей стеной телебашни, позабыв о былых страхах и о том, что в любой момент та может развалиться по кирпичику, оставив на этом месте братский мавзолей. Усталость и нервные переживания, вызванные побегом, сражением с вампирами и экстремальным спуском с высоты птичьего полета, оказались лучше всякого снотворного.

Уже под утро продрогшей от холодной росы Наташе привиделся кошмар, в точности повторяющий смертельное сражение с кровососами. Вот только после гибели главного вампира на лифте приехал еще один супер-мега-монстр, главный не одного уровня, но всей игры. В тот момент, когда чудовище, раздавив костяным кулаком противовампирий амулет, схватило принца за волосы, запрокинуло его голову и с противным чавканьем впилось в горло, девочка в ужасе проснулась. Бешено колотилось сердце, норовя выскочить из грудной клетки, точно свободолюбивая рыбка из аквариума.

Выцарапавшись из-под халата, старающегося задушить ее рукавом, она обхватила шею ладонями, пытаясь на ощупь определить, нет ли там маленьких следов от укусов - а ну, как сон был вещим, и в башне еще остались вампиры? Увы, не глядя со стороны, было трудно определить, искусали ее или нет, а будить сладко спящего принца не хотелось - стоило ей подняться, как он с истинно царственной непосредственностью целиком завернулся в широкий балахон, поджал босые пятки и пристроил голову на остроносый сапог, который так безуспешно искал ночью.

Хотя солнце еще только-только показалось, разгоняя плотный, как сгущенное молоко, туман, а поспать Наташе этой ночью удалось от силы пару часов, но засыпать по новой ей не хотелось - первые несколько секунд после ужасного пробуждения она была уверена, что вообще не уснет уже больше никогда.

Запрокинув голову, девочка поглядела на верхушку телебашни, теряющуюся где-то высоко в облаках, и решила, что днем ни за что бы не повторила ночной подвиг, видя, как далеко до земли на самом деле. И никакие силы не вытолкнули бы ее из этого окна, которое сейчас даже разглядеть невозможно!

Отойдя на несколько метров, Наташа отыскала второй сапог принца, а затем и курточку, которой накрыла спящего сверху - пусть думает, что его навестила крестная-фея. Чтобы согреться самой, она обежала вокруг башни и помахала руками, делая импровизированную зарядку, разгоняя по жилам горячую кровь. Окончательно проснувшееся тело тут же напомнило о собственных потребностях, забурчав животом. Очень кстати оказалась без всякой задней мысли припрятанная еще до побега коврига. Хлеб здорово зачерствел, но оставался вполне съедобным, его только следовало не кусать, а потихоньку грызть.

Разбуженный то ли запахом еды, то ли хрустом сухаря, принц открыл глаза и резво принялся выкручиваться из обмотавшихся вокруг тела нескольких слоев одежды. Натянув сапоги и курточку, он скомкал вместе балахон и фартук-трансформер, И.о. юбки, и протянул Наташе:

- Спасибо! Завтракаем?

- Угощайся! - пытаясь состроить хлебосольное выражение лица, Наташа протянула накусанную булку.

- Надо бы найти какой-нибудь ручеек, - взвесив каравай в руке и верно оценив его плотность, принял стратегическое решение принц.