- И умный! И красивый! - продолжал нахваливать брата Вася, как продавец на восточном базаре товар сомнительного качества.

Золушка зарделась, то ли польщенная, то ли смущенная похвалами в адрес супруга, и, достав платок, принялась намахивать вслед выезжающей со двора охоте.

- А почему Овсянкин? - поинтересовалась Наташа, когда конский топот и собачий лай скрылись в одном направлении, а проводившая мужа Золушка - в другом. - Он нисколько на кашу не похож, даже цветом. Ну, разве что, стухшую…

- Щенков завсегда у нас овсяной кашей кормят, - охотно пояснил принц, почесывая предмет обсуждения за ухом. - Этот жаднее всех лопал, когда я пришел щенка выбирать - Ванька мне на День Рожденья любого обещал.

Она с сомнением покосилась на обтянутый собачьей шкурой скелет. Не похоже было, что этот доходяга вообще когда-нибудь в жизни хотя бы нюхал овсянку. Во всяком случае, выглядел так, точно с самого детства ему не перепадало ничего, кроме дочиста обглоданных другими костей.

- Это порода такая! - обиженно заметил Вася, правильно оценив ее взгляд. - К тому же песиков перед охотой не кормят.

- А перед выслеживанием?

- Ну, это ведь тоже своего рода охота… Пошли теперь к тем воротам, через которые ты первый раз в город вошла - там будем следы искать.

Подходя к воротам, Наташа невольно втянула голову в плечи, опасаясь, что ее могут опознать. Однако стоящему на воротах стражнику явно было не до того: размахивая руками, вокруг него прыгал низкорослый щуплый гвардеец в слишком длинной для него кольчуге. По сравнению с нападающим, стоящий на страже выглядел как гора рядом с мышью или жирный индюк, отражающий наскоки маленького боевого петушка.

Стараясь каждый раз поворачиваться так, чтобы между ним и нападающим постоянно находилось бы древко копья - точно это был древесный ствол, за которыми можно было спрятаться! - толстяк неуверенно оправдывался:

- Ну, съел я твою горбушку… Она ведь все равно зачерствела уже!

- Для того и положили, чтобы зачерствела! - высоким фальцетом взвизгнул худой. - Они ведь тоже не дураки, в отличие от тебя, все замечают!

Неожиданно узнав маленького стражника, Наташа невольно вздрогнула и вытаращила глаза:

- О! Дарина-Каланча снова Боба-Бугая распекает! - тоже обратил внимание на спорщиков принц.

- Каланча?

- Ну, ее так в шутку другие стражники прозвали, за невысокий рост. Любя, конечно - все-таки единственная женщина в страже. Не охранник, а скорее, по шпионскому ремеслу. Переодевается девочкой и шутя раскалывает подозрительных субъектов. В камеры ее тоже иногда подсаживают, разговоры слушать - на ребенка никто внимания не обращает, а она все слышит и на ус мотает… то есть, на косу. Может, и ты ее знаешь?

- Ага… Она и меня расколола, опознала как шпионку и ведьму.

Вася немного помолчал, подбирая слова:

- Ты на нее за это не обижайся. Это просто работа - жить как-то надо. Не от хорошей доли Дарина в стражу подалась, она ведь купеческая дочь. Да отец ее разорился и умер, а на нее и с приданым женихи не слишком-то зарились, коротышкой называли. Воровать у папаши не научилась, а милостыню просить или в услужение идти зазорно показалось. Вот она косу спрятала, назвалась мальчишкой-сиротой и устроилась в Стражу - оружие по местам в арсенале раскладывать, почистить, заточить что по мере надобности. Не сразу ее раскусили - актриса великолепная! - но и потом прогонять не стали, нашли, куда такие таланты приложить можно. Теперь не просто за кормежку, как раньше, а за полное жалованье старается…

Пока он рассыпался в хвалебных дифирамбах девушке-стражнику, перед низким шлагбаумом, перегородившим распахнутые ворота, с обеих сторон успела скопиться небольшая толпа.

- Уважаемые, - наконец не выдержал толстенький лысоватый мужичок, держащий в поводу запряженного в тележку ослика с лукавым выражением на морде. - Мы все, конечно, понимаем, что обсуждаемый вами вопрос очень важен и не терпит отлагательства. Но у меня тут целый воз свежей рыбы, которая с каждой минутой становится все менее свежей!

Опомнившись, Бугай опустил занесенную алебарду, обухом которой, очевидно, уже совсем было собрался успокоить разбушевавшуюся оппонентку, а Дарина опустила кулаки и одернула сбившуюся кольчугу. Две толстых рыбины отправились в стражницкую, и слегка полегчавший возок въехал под шлагбаум. Вход и въезд в город были бесплатными - кроме базарных дней, - поэтому брали понемногу, по возможностям. При этом и входящие, и выходящие непременно должны были отчитаться, с какой целью хотят оказаться на противоположной стороне ворот.

Практически все желающие покинуть город в качестве причины указывали желание прогуляться, подышать целебным лесным воздухом и послушать пение диких птиц. Не стал оригинальничать и принц, к общему репертуару прогулка-пикник прибавивший только грозное: 'Я - принц Василий!' Стушевавшаяся стража пропустила его без очереди, не решаясь задавать дополнительные вопросы, касающиеся его спутницы, которая при этом вся сжалась и взмокла от страха, как мышь под метлой.

- Уф, думала, она меня сейчас узнает, и придется снова в реку ласточкой нырять!

- Нет, во второй раз в реку уже не кинут, - покачал головой принц. - Если однажды выплыла - точно, черт тебе помогает, во второй раз ведьму отправляют уже не в воду, а в огонь.

- О-о-о! - поперхнулась крупной маргариткой Наташа. - Что же ты сразу не сказал? Тогда б меня никаким калачом в город не заманили - перекантовалась бы одну ночку в лесу.

- Ага, и к утру не только цветами, но и рогами бы обросла. А то и чешуей!

- Кстати, о чешуе, - Наташа резко остановилась, бросая полный сомнения взгляд в ту сторону, где задорно серебрилась речка. - Не науськивай пока собаку на след. Может, и вовсе не придется… Я вдруг вспомнила, что у меня тут тоже одно дело незаконченное осталось.

- Какое еще дело! - мрачно ворчал принц, пробираясь сквозь заросли мокрой от росы травы, вымахавшей по пояс. Трусящий следом пес высоко поднимал лапы и всем своим видом поддерживал недовольство хозяина.

- Это же с моей подачи Ундина рать речную собрала, чтобы Дениса с Властой в их правой борьбе поддержать. Скоро они, кстати, уже подойдут?

Вася задумчиво посмотрел на небо:

- К вечеру, не раньше.

- Ну вот. А русалочку, в отличие от них, политика не волнует. Так я ей сказала, что вон та недостроенная лебедка, на которой ты нас с Вольфом вчера так здорово катал, есть ничто иное, как противорусалочье оружие широкого спектра действия. Мол, как доделают, да включат, так все речные обитатели до самого моря кверху брюхом повсплывают…

- Что?! Да как ты могла?! - подскочил тот, точно укушенный ежиком.

- У Власты было много чрезвычайно убедительных доводов. Она мне даже выбор предоставила - утопить или зарезать.

- Ундина тоже по головке не погладит…

- Неужели ей так хочется повоевать? Я бы того, кто сказал, что жаркий бой отменяется, просто озолотила.

- И отпустила бы подобру-поздорову того, кто тебя уже один раз, да еще так здорово, обманул?

- Кхм-кхм… Но выбора у меня, похоже, все равно уже нет.

На огромном, наполовину вросшем в землю камне округлой формы, напоминающем блестящую лысину в обрамлении остатков шевелюры из пластов темно-зеленого мха, приняв изящную позу и слегка помахивая в воздухе босой ногой, сидела Ундина. Раскинувшаяся над камнем плакучая ива - настоящее дерево, ствол толщиной в две Наташи, - служила русалке надежным укрытием от старящих лучей солнца. Тяжелое жемчужное платье струилось, точно сотканное из шелка, на лице дочери речного царя блуждала полуулыбка:

- Прямо заждалась, с рассвета тут сижу, почти что в статую превратилась, - зевнув, небрежно потянулась та.

Наташа услышала, как пораженный красотой речной девы принц, стоя у нее за спиной, громко клацнул челюстью, и закусила губу.