- Нельзя, - сурово хмуря брови, авторитетно заметил принц. - Нюх перебьешь. Да и опасно это после долгого голодания.

Наташа внешне смирилась, но дух ее бушевал. В созвучии с бурей, царящей в ее душе, небо затянули смоляные непрозрачные тучи, на горизонте запогромыхивало, под густо сплетенными кронами деревьев стало темно, как ночью, а ветер, раскачивающий верхушки, венчающие высокие ровные стволы, вдруг прекратился, уступая место зловещему и какому-то неестественному, почти театральному спокойствию.

- Что это? - испуганно прошептала девочка, подавленная такой резкой сменой декораций. В следующий момент на землю обрушился ливень - яростный и многоводный, как второй Потоп.

Вода бежала по Наташиному лицу, мешая ей видеть, но кто-то - а кто же еще, кроме Васи! - цепко схватил ее за рукав и потащил куда-то в сторону, а затем, надавив ладонью на спину, заставил согнуться и ползти вперед на четвереньках по колючим иголкам вглубь какого-то таинственного убежища.

Вытерев воду с лица, она огляделась кругом - они сидели в низком шалаше, образованном нижними ветками огромной ели, упирающимися в землю. Густое переплетение хвойных лап мешало проникновению воды в это естественное пристанище.

Фыркая и отряхивая воду с короткой шерсти, внутрь забрался Овсянкин. Потрепав его за шею, покрытую слипшимися в короткие колючки шерстинками, принц достал из своей сумки ломоть хлеба, и протянул на ладони. Жадно схватив, пес быстро проглотил его, и преданно уставился в глаза хозяину, молотя хвостом. Хвост задевал нависший над ними хвойный полог, обрушивая на ребят поток капель - дождь постепенно просачивался и сюда.

- Пока больше нельзя, - точно извиняясь, объяснил своему любимцу Вася. - Попей, а я тебе потом еще колбасы дам.

- Нельзя же! - встрепенулась Наташа. - Нюх перебьет!

- Ну, теперь-то это уже все равно, - пряча от нее глаза, пробормотал принц. - Дождь наверняка все следы смоет. Сейчас мы даже до дому дорогу не найдем, разве что по звездам.

- Дорогу 'даже домой' я ищу с тех пор, как очутилась тут! - вспыхнула Наташа.

- Я имел в виду, ко мне домой, в Старгород. Ну, и в Новгороде тебя примут с распростертыми объятиями - спасительницу принца точно не будут попрекать съеденным куском. А если дареное тебе в глотку не полезет - станешь фрейлиной, как Эльвира. Тетя наверняка найдет для тебя тепленькое местечко. Я могу и папу попросить…

- Ах, оставь! - чувствуя, как по щекам катятся горячие и горючие слезы разочарования и оплакивания рушащихся надежд, Наташа принялась пробивать себе дорогу на волю, встав на четвереньки и подняв спиной тяжелый свод.

- Куда ты, там же гроза! - попытался остановить ее принц. - Еще молния ударит!

Но она уже выбралась наружу и выпрямилась в полный рост, запрокинув лицо с зажмуренными глазами к небу и глотая падающие сверху тяжелые капли. Почему-то они были горькими - наверное, смешивались со слезами.

- Ну и что! - крикнула она, пытаясь перекрыть шум дождя и рокот грома. - Я не хочу возвращаться ни в Страгород, ни в Новгород! Я не хочу оставаться в этом мире!! Я хочу домой!!!

И Наташа побежала вперед, не разбирая дороги. Ветки хлестали по лицу, ноги то и дело запинались о выступающие корни и прочие неровности рельефа, несколько раз она, не видя ничего из-за дождя, налетала с разбегу на толстые стволы деревьев - но ничто сейчас не могло ее остановить. Она не боялась, но даже ждала удара молнии - может, память, а может, собственное богатое воображение подсказало ей сюжет, когда такого же, как она, пришельца из иного мира вернула домой именно такой разряд атмосферного электричества. Правда, и переместился-то он в иной мир как раз после того, как в него угодила молния, но Наташе сейчас все было безразлично - если она не может попасть домой, то и жить не хочет…

Дождь потихоньку успокаивался - он не прекратился окончательно, но стал менее интенсивным, более рассеянным. Такой вот неторопливый 'душ' может сочиться из порванных туч и несколько дней… Вытирая со щек капли, отдающие морем, Наташа упрямо шагала вперед, с силой пиная ногами землю и мрачно радуясь, когда под тяжелой подошвой ломалась ветка или скрипела раздавленная шишка. Словно мстила, сама не зная, кому и за что.

Впереди между деревьями мигнул и погас неясный огонек, чтобы через несколько шагов вновь оказаться в поле Наташиного зрения. Похоже, молния все-таки ударила, оставив после себя догорающий пень посреди поляны - она когда-то слышала, что небесный огонь ударяет только в одиноко стоящие или же выделяющиеся своей высотой деревья. А еще, что его невозможно потушить. Внезапно Наташе пришла в голову мысль, что было бы неплохо погреться у костра - она не чувствовала себя промокшей или продрогшей, но хлюпающая в ботинках вода, затекающая сверху, подсказывала, что она должна себя так чувствовать. Да и огонек мигает прямо по курсу - можно сказать, судьба.

В одном девочка оказалась действительно права - огонь плясал над высоким, торчащим в самом центре широкой поляны пнем. Пламенный сгусток имел почти правильную шарообразную форму, распространял вокруг себя волны приятного тепла, и совершенно не обугливал древесину, вися сантиметрах в дести над ровным спилом, в котором можно было пересчитать годичные кольца, было бы желание. У Наташи такого желания не было, да и выходить на поляну ей резко расхотелось - может быть, из-за тех, кто грелся возле этого странного огня.

Ближе всех к своеобразному факелу стоял крупный скакун, уже знакомый Наташе своими очертаниями. Она не смогла бы спутать его ни с каким другим конем или лошадью, прежде всего отличавшихся наличием головы. С другой стороны 'костра' в неровном свете пляшущих языков пламени можно было разглядеть и недостающую голову, на человеческих плечах смотрящуюся в лучшем случае непропорционально. Собственно человеческая голова лежала на земле рядом с телом, точно мяч у ног футболиста, решившего отдохнуть после тренировки или ожидающего начала игры. Чуть поодаль расположились собаки.

Памятуя о своей прошлой встрече с демоном - кажется, тогда они не то чтобы расстались друзьями, вдобавок она его еще и обманула, - Наташа уже собиралась было отползать прочь с полянки так же быстро, но более тихо и незаметно, чем подползала, но была остановлена раздавшимся с земли голосом:

- Да, в такую пору каждый предпочел бы посиделки у костра бесцельному блужданию по мокрому лесу. Особенно если у него и так глаза на мокром месте!

- Это просто дождь, - уверенно возразила Наташа, утерла нос рукавом, отбросила назад мокрые, и оттого скользкие, как щупальца осьминога, пряди волос, лезущие в глаза, и смело шагнула к огню. Трава в радиусе пяти метров вокруг пенька оказалась совершенно сухой, да и сверху ничего не капало - поляну как будто накрыли гигантским зонтом.

- Старая знакомая! - с мстительным, как показалось Наташе, оттенком радости воскликнула лежащая голова. - Далековато же вы оказались от цели своего путешествия! Или цель снова поменялась?

- Да, - Наташа сделала еще один шаг к огню и отважно зажмурилась: - В прошлый раз я вас обманула. И не раскаиваюсь. Теперь можете меня испепелить!

- Да ну, кто старое помянет, тому глаз вон, - пренебрежительно фыркнула голова, показывая тем самым, что не причисляет девочку к числу своих злейших врагов: - Каждый из нас поступает в соответствии со своим представлением о правильности и справедливости. Присаживайтесь лучше к огню, обсохните, раз уж под дождь попали. И приятеля своего зовите, а то он сейчас от тревоги за вас скончается.

- Вася, иди сюда, - позвала Наташа, ни секунды не сомневаясь в том, какого именно приятеля имеет в виду демон, и подогнула колени, чтобы поудобнее устроиться у огня. К ее глубокому изумлению, юбка, за которую она ухватилась, оказалась совершенно сухой. Рукава, корсаж, волосы, сумка с ее содержимым - все просохло в мгновение ока. От принца, с опаской ступившего на поляну, повалил пар, и в следующий момент он подошел к огню сухим и чистым, как будто и не попадал в грозу. Следующий за хозяином Овсянкин недружелюбно покосился в сторону адских ищеек, но благоразумно решил не затевать ссору, пристроившись с противоположной стороны 'костра'. Над поляной повисло тягостное молчание.