Он все еще продолжал что-то бормотать, а здоровяк вместе с болтающейся в его лапищах Наташей уже покинул помещение. С электрическим освещением на складе явно были большие проблемы - вновь последовали непроницаемо-черные коридоры, поворачивающие вправо и влево, неожиданно поднимающиеся вверх и опускающиеся вниз - в конце концов у девочки даже закружилась голова. Впрочем, может быть, и не от лабиринта, а от голода.

Странный же человек, несущий ее так легко, точно сжимал указательным и большим пальцами невесомую пушинку, а не упитанную девочку, не переставал бормотать себе что-то под нос, обращаясь как будто бы к ней - больше никто с ними по коридору не шел, и навстречу не попался:

- Это тебе еще повезло, что на Вольфа попала, да… Он, когда в хорошем настроении, да сытый - милейший человек… Только вот шутки у него дурацкие, да и сам он, честно говоря, дурак, да… Впрочем, все-таки хорошо, что именно он тебе попался, да… Еще неизвестно, чтобы от тебя в лесу к утру осталось, да… Так вот… А Вольф - он хороший парень, когда незлой, да…

Он все бормотал и бормотал, и в Наташе, висящей между небом и землей, постепенно росло и крепло ощущение, зародившееся еще в тот момент, когда на ее отчаянный крик о помощи откликнулся волк, говорящий человеческим языком: что все происходящее с нею абсолютно нереально, попросту немыслимо. Наверное, она так и уснула в конце концов, сидя под елочкой, и темная фигура, мелькающая впереди между деревьями, и все остальное ей просто привиделось.

Решив в дальнейшем воспринимать все происходящее с нею именно с такой точки зрения и не волноваться по-пустому, Наташа не делала попыток освободиться из железного захвата здоровяка, покорно и даже с некоторым любопытством ожидая, каких еще фантомов породит ее чересчур бурное воображение.

Последовал еще один спуск, затем 'носильщик' достал, как ей показалось, прямо из рукава большую, громко зазвеневшую связку ключей, и открыл тяжелую дверь, подавшуюся им навстречу с душераздирающим протестующим скрипом. За дверью обнаружилась довольно большая, на первый взгляд совершенно пустая комната, насколько можно было судить по лунному свету, прямоугольниками падающему из нескольких узких оконных проемов. Вытянув руку, громила поставил Наташу на порог, а затем, разжав пальцы, быстро захлопнул дверь у нее за спиной.

Не ожидавшие вновь ощутить под собой твердую опору, ноги тут же подогнулись, и Наташа рухнула на пол. Он оказался не таким жестким, как можно было предположить с виду - пошарив вокруг руками, она обнаружила что-то сравнительно мягкое и немного колючее, неровным слоем рассыпанное по неровно залитому бетону. Отсутствие линолеума лишний раз подтверждало версию о складе.

Рассудив, что именно это помещение 'добрые' сторожа предназначили ей для ночлега - а спать хотелось со страшной силой, так, что даже голод как-то подзабылся, ушел на задний план, - девочка опустилась на колени, собрала сильно рассредоточенное по полу покрытие в одну большую кучу и, рухнув сверху, моментально уснула.

Проснулась Наташа так же резко, как и отключилась - точно неведомая рука повернула рубильник, - причем проснулась с неприятным чувством. На нее кто-то пристально смотрел, и в этом взгляде ощущалось нечто зловещее: как будто дракон плотоядно прикидывал, управится с нею за один жевок, или тут хватит на завтрак, обед и ужин. Разбуженная столь неприятным образом, девочка подскочила на своей колючей подстилке, будто подброшенная мощными тугими пружинами, и повела по сторонам еще не вполне ясными спросонок глазами.

Тревога оказалась напрасной - у противоположной стены, довольно далеко от свитого ею мягко-колючего гнезда, поджав ноги к подбородку, сидела смуглолицая темноволосая девочка, на вид немногим старше ее, одетая в какой-то странный бесформенный серый балахон.

- П-привет, - выдавила из себя Наташа. - Ты кто? Что здесь делаешь?

- Наверное, то же, что и ты, - пожала плечами незнакомка, отвечая как бы на оба вопроса одновременно. - Ночевала здесь, а теперь жду, когда выпустят - в город или наружу, как повезет. Скорее всего, выпрут обратно - попрошаек тут не любят.

- Так ты, стало быть…

- Сума переметная, к вашим услугам, - протянув ноги по полу, девчонка прижала растопыренную ладонь к груди и слегка ссутулила спину в карикатурном поклоне. - Называют меня Дарина. А тебя?

- Меня зовут Наташа, - представилась она новой знакомой.

- Красивое имя, - согласилась та. - Что оно обозначает?

- Не знаю, - смутилась Наташа. - Не задумывалась… А твое?

- Ну, это просто - в свое время я стала подарком для родителей, а теперь живу подарками судьбы и добрых людей. Кстати, о людской доброте - как ты собираешься отсюда выйти? Ты пришла в город, чтобы навестить родственников? Или тебя кто-то выкупит?

- Как это - выкупит? - вновь удивилась Наташа.

- Не думаешь же ты, что стража бесплатно предоставляет всем желающим свой гостеприимный кров, - пояснила Дарина. - Дает крышу над головой и вон, еще целый кувшин воды принесли - ты, кстати, пить не хочешь?

- Вообще-то я шла к бабушке, - призналась Наташа, скосив глаза в сторону странного кособокого сосуда из красной обожженной глины, притаившегося рядом с входной дверью. - Но, похоже, ночью сбилась с пути, и теперь не знаю, куда попала. Да даже и не ночью, а гораздо раньше, как только отбилась от отряда. А что это за город?

- С отрядом? - живо заинтересовалась ее собеседница, совершенно игнорируя последний вопрос. - Так вот почему ты так странно одета! И много вас шло? Кто вас вел?

- Шесть человек, не считая руководителей, - честно призналась Наташа.

Подобравшись к дверям, она сунула нос в кувшин - вода ничем подозрительным не пахла и казалась чистой и свежей. Правда, сейчас она предпочла бы кусок хотя бы и черствого хлеба, с колбасой… можно даже с соевой… или вовсе без колбасы… Но придется, видно, по рецепту Гека Финна, наполнить желудок одной водой, чтоб хотя бы слегка притупить это сосущее чувство внутренней пустоты.

- Так кто же вас вел? - настойчиво повторила свой вопрос Дарина.

- А, Денис с Властой, - отмахнулась Наташа, делая большой глоток.

Получив первую порцию простой воды, желудок протестующе сжался, словно предчувствуя коварную попытку замены честного завтрака беспардонным суррогатом, но второй и третий глотки прошли уже гораздо легче и безболезненней.

- Значит, Денис и Власта снова объединились, - задумчиво пробормотала себе под нос товарка по несчастью. Сняв с плеча суму в виде длинного мешка из грубой ткани на ремне через плечо, она запустила туда руки и принялась ворошить содержимое, не прерывая бормотания: - Выходит, они объединились… Шесть человек - отряд небольшой, разведчики? Погоди, может, ты есть хочешь? - повысив голос, окликнула она Наташу, намертво присосавшуюся к кувшину.

- Конечно, хочу, - сразу оживилась та, сирая со щек мокрые 'усы'. - А у тебя что, есть?

Вместо ответа Дарина достала краюху серого, ноздреватого, ароматного хлеба, и белый, странной асимметричной формы непонятный кусок. И то, и другое она разломала руками на почти равные части, и протянула Наташе ее долю.

Белая масса оказалась очень соленым снаружи и почти пресным внутри сыром, вроде брынзы - кусок явно был отрезан от большого круга. Девочка с жадностью вонзила зубы в полученную еду.

- Похоже, дела у тебя идут неплохо, - прожевав первый кусок, заметила она. - Сидишь тут всю ночь, а хлеб свежий, даже теплый, и сыр совсем недавно отрезан, подсохнуть не успел, так и плачет!

- Предприимчивый человек нигде не пропадет, - загадочно заметила Дарина, сверкнув глазами, и с удвоенной яростью набросилась на свой бутерброд, круша и перемалывая зубами с такой страстью, точно видела в нем своего злейшего врага.

Утолив голод, Наташа запила бутерброд водой из кувшина, стряхнула крошки с одежды на солому, и, поднявшись на ноги, подошла к одному из окон, узкими щелями прорезающих толщу стены. Но сильнее всего ее поразили не странная форма окошек, отличающихся друг от друга по размеру и высоте расположения, как будто их выкладывали на глазок, и не полутораметровая стена из неровно обтесанный камней: