- Ты что, заказала фейерверк? - с подозрением поинтересовался Вася.

- Нет, - вместо все еще ошеломленной девочки ему ответила Параша. - Похоже, ее желание кольцу оказалось не по силам. Видимо, ему противодействовало еще более сильное заклятие.

Наташа, хотя за последние несколько часов и успела понемногу свыкнуться с мыслью о том, что в сказочном мире придется задержаться надолго - если не навсегда, - все-таки не смогла одолеть душащие ее спазмы отчаянных рыданий. Лицо ее исказило, и из глаз бурлящим потоком хлынули горячие горючие слезы. Обрести надежду, затем потерять ее, снова обрести и опять потерять - и все меньше чем за сутки, - оказалось слишком для ее нервов. Ноги сами собой подкосились, и она упала на траву, закрыв лицо руками и вздрагивая от беззвучных и безутешных рыданий.

- Что с тобой? - заволновался Вася. Опустившись на колени, он принялся тянуть ее за локоть, точно это могло что-то исправить. - Ну, хорошо, я сказал глупость, прости меня. Прости за все, что я когда-либо говорил, делал и… думал. Ну, посмотри же на меня. Скажи что-нибудь!

- Я… хочу… домой! - всхлипнула Наташа. - Я просто хочу домой! Я… не от мира сего. И никогда к нему не привыкну!

- Можно загадать, чтобы ты чувствовала себя тут как дома, раз уж вернуться никак нельзя! - попытался мыслить конструктивно принц.

- А вот и домик как раз стоит, - Мирон сделал широкий жест в сторону своих хором. - С огородом и прислугой!

От проявляемой ими доброты Наташе отчего-то стало еще горше, и слезы, запас которых, казалось, уже почти стал иссякать, вдруг потекли с удвоенной силой.

- Нельзя, - покачала головой Параша. - Чары забвения ограничивают свободу воли человека. Забыв родной дом, Наташа перестанет быть самой собой. Это будет уже другой человек.

- Ну тогда… можно наколдовать волшебную ищейку, которая могла бы отыскивать следы, даже смытые водой! - продолжал фонтанировать идеями Вася. Мысль показалась ему дельной, и он с удвоенной силой принялся дергать Наташу за руку: - Давай, верти кольцо! Или дай, я сам покручу, если твое желание испортилось. Раз уж колечко крылатых коней создало, то чудо-собака для него вообще пара пустяков!

Дважды за день пережив крушение надежд, Наташа не позволяла обманчивой радуге в третий раз развесить над своей головой мерцающий мост мечты. Она билась в истерике, не позволяя стащить с пальца кольцо, а когда принцу все же удалось завладеть ее рукой, оказалось, что золотой ободок сидит плотно, как если бы его приклеили к коже - видимо, передать его другому владельцу можно было только по своей воле. Или же это было следствием 'радужного взрыва'.

Наморщив лоб, Мирон мучительно размышлял о чем-то, почти сведя брови на переносице:

- Так дождь помешал вам, когда вы вслед за собакой шли по какому-то следу? - спросил он, кивая на Овсянкина. Тот гавкнул, то ли подтверждая его слова, то ли принимая этот жест за вызов, но на пса не обратили внимания.

- Да, - лаконично кивнул Вася, оставляя попытки завладеть волшебным кольцом и расставаясь с надеждой утешить содрогающуюся в беззвучных и уже бесслезных конвульсиях Наташу. - Мы искали место, в котором Наташа попала в наш мир. Отчего-то она уверена, что, оказавшись там, сразу попадет домой. Но с тех пор прошло уже довольно много времени, да и погода спутала все наши карты.

- Что ж, - в голосе Мирона слышалось плохо скрываемое торжество: - С чудо-ищейкой я вполне могу вам помочь. До рассвета в моем распоряжении целая адская стая, а эти песики могут отыскать любой след, даже если он был оставлен в прошлом году на растаявшем уже снегу!

Он свистнул демонических ищеек, и те, замерев по собачьей 'стойке смирно', преданно глядели ему в лицо, ожидая приказаний и демонстрируя служебное рвение выдыханием искр. Наклонившись, Мирон что-то прошептал прямо в угольно-черные уши, после чего песики разом повернулись в одну сторону и приняли позы готовых к полету стрел, наложенных на тетиву луков: шеи вытянуты вперед, хвосты - назад, так что все тело представляет собой как бы сплошную прямую линию, левые лапы синхронно прижаты к груди.

- Они выведут вас прямо к месту, - удовлетворенно заметил Мирон, поднимаясь и отряхивая колени от приставшей к ним хвои и мусора. - Но пешком за ними не угнаться, придется вам оседлать моего старого конька - он приучен следовать за собаками как по ниточке, и ни за что не потеряет из виду.

Не дожидаясь формального согласия, он ловко ухватил Наташу за талию, поднял с земли и усадил верхом на дьявольского скакуна, фыркающего и косящего огненно-красным глазом. На смену истерическому буйству пришла апатия - Наташа чувствовала себя совершенно опустошенной, не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни сопротивляться. И на подвижной лошадиной спине она сидела так же безучастно, как на земле, не сделав даже попытки за что-то ухватиться, когда вдруг потеряла равновесие и попыталась завалиться на землю.

Ловко запрыгнувший в седло позади нее принц Василий прекратил ее сползание, крепко обхватив за талию. Конь был оседлан, но не взнуздан, что и не удивительно: ведь до недавнего времени у него и головы-то не было, к чему привязывать повод - за шею? Зато теперь всаднику, во что бы то ни стало желающему во время скачки оставаться верхом, не оставалось ничего другого, кроме как придерживаться за само седло - в крайнем случае, вцепиться в гриву.

Мирон похлопал конягу по крупу:

- Что ж, прощайте, ребята. За этим зверюгой и наши крылатые лошадки не угонятся, так что держитесь крепче. Да поторапливайтесь - с рассветом он вернется в преисподнюю!

Он свистнул, ожидавшие только сигнала хозяина ищейки рванулись вперед, даже не делая вид, что нагибаются к земле в поисках следов. Не отставая, за ними топотал черный, как душа грешника, адский жеребец, на спине которого подпрыгивали два седока, заваливающиеся на ходу то в одну, то в другую сторону.

- Памятник… уф… из чистого золота… надо поставить тому, кто придумал стремена! - пропыхтел принц, стараясь сохранить равновесие, не упасть с несущегося через лес коня и одновременно не выпустить из рук Наташу, превратившуюся в мертвый груз. Она не хваталась за гриву, пытаясь удержаться, не балансировала и, если бы она еще и не моргала, ее можно было легко принять за безжизненное тело или куклу. В конце концов, утомленный борьбой с гравитацией, принц просто-напросто привязал ее к себе длинной лямкой сумки, ежесекундно рискуя упасть с седла во время этой сложнейшей операции, и полагаясь только на заботливо подтянутые Мироном стремена.

Ветки встречных деревьев хлестали по лицу, норовя сбить седоков на землю, седло под ними тряслось и раскачивалось, ветер свистел в ушах - тут уж не до любований красотами окружающей природы. Не обращая внимания на то, где они едут, судорожно вцепившись в седло, Вася чувствовал, что после этой дикой ночки удержаться на самом диком, необъезженном жеребенке или даже быке для него будет раз плюнуть. Если, конечно, он еще сможет взглянуть на какую-нибудь лошадь без содрогания и зубовного скрежета…

И вдруг неожиданно все кончилось. Не в силах приноровиться к бешеному темпу скачки, постоянно получая пинки от седла, ребята не сразу сообразили, что очередной, особенно могучий шлепок, им отвесила уже не лоснящаяся черная лошадиная задница, а мать-сыра земля. Еще больше времени понадобилось на то, чтобы подняться на ноги - крепко связанные ремнем сумки, они представляли собой пародию на тяни-толкая, чьи задняя и передняя половины вдруг поссорились, отказываясь действовать сообща.

- Да ты отвяжешься, наконец, от меня, или нет?! - разъяренной кошкой фыркнула Наташа, выведенная из себя бессмысленными потугами Васи, задумчиво дергающего то за один, то за другой виток связывающего их ремешка, с одинаковым - то есть нулевым - результатом.