Основной темой разговоров здесь был военный поход на фракийцев, в который отправлялся избранный в прошлом году, молодой правитель Македонии по имени Александр. Афиняне дружно предрекали ему разгромное поражение и прочие приятные события.

— Отца этого Александра звали Филипп? — спросил я самого яростного недоброжелателя македонского правителя — пожилого грека, светловолосого и голубоглазого, но с крючковатым носом.

— Да, — подтвердил он. — В прошлом году в Эгах отца заколол его собственный телохранитель Павсаний прямо во время свадьбы Клеопатры, дочери Филиппа, которую правитель Македонии выдавал за своего шурина Александра, правителя Эпира. Скоро и сыночка заколют, потому что слишком резвый.

— Не заколют, — уверенно ответил я.

— Откуда ты знаешь, чужеземец?! — возмущенно спросил пожилой грек.

— Слышал предсказание о том, что Александр будет править всем миром, — ответил я.

— Это ты про слова пифии, что он непобедим?! Так она соврала, чтобы Александр отцепился, не причинив ей вреда! — пренебрежительно молвил он.

— Это предсказала другая пифия, живущая в моей стране, которая не боялась Александра. Я бы не поверил ей, но еще она предсказала, что не по своей воле окажусь в Афинах. Как видишь, я здесь, хотя плыл в Мемфис, — придумал я, не решив сослаться на учебник истории для советской школы и другие не менее правдивые источники информации.

— Наш самый умный философ Демосфен пообщался с ним и с презрением сказал, что царевич придурковат. Такого простака, как Александр, надо еще поискать! — привел афинянин следующий аргумент, не менее убедительный.

— У моего народа есть поговорка «На всякого мудреца довольно простоты», — сказал я. — Так что можешь верить Демосфену, а я прислушаюсь к своей пифии. Она никогда не подводила, — добавил я, имея в виду учебник истории, не помню, для какого класса.

Я заметил, что избыточно эмоциональные люди очень склонны к перемене своих убеждений из-за примет, предсказаний и прочей нелогичной ерунды. Пожилой грек подтвердил мою теорию.

Сразу поникнув, он спросил с нескрываемым любопытством:

— Что еще она сказала об Александре?

— Не совсем о нем. Она посоветовала мне отправиться с Александром в поход на персов — и стану богатым, — сходу сочинил я.

— Он победит персов?! — не поверил мой собеседник.

— Да, захватит всю их страну и станет деспотом Персии и Эллады, — рассказал я.

— А чего еще ждать от варвара! — воскликнул пожилой грек и испуганно посмотрел на меня.

Я спокойно отнесся к его словам. Западноевропейские варвары будут постоянно приписывать русским свои недостатки. А вот к своим спонтанным выдумкам я отнесся с вниманием. Недаром они появились. Встреча с галерой в первый день перехода с Карпатоса помогла мне сделать вывод, что на маленьком суденышке, особенно парусном, зарабатывать на жизнь слишком рискованно. На таком не удерешь от быстроходной пиратской галеры и с маленьким экипажем не отобьешься от морских разбойников. Надо было сперва набрать денег на большое высокобортное судно с многочисленным экипажем, чтобы я мог грабить, а не меня. Война — лучший способ разбогатеть быстро. Если повезет выжить.

Столицей Македонии номинально считается Эга, но это, скорее, духовный центр страны. Гегемон (предводитель), как правителя Македонии и заодно почти всей Эллады за исключением Спарты называют сейчас греки, проживает в крепости Фасос, которая отделена от города Пелла рвом шириной метров десять. Сам город расположен на холме рядом с мелеющей бухтой и окружен непересыхающими болотами. Зимы здесь мягкие, так что болота являются непреодолимым препятствием для нынешних армий. Климат, конечно, нездоровый, но жители Пеллы, видимо, считают, что лучше умереть медленно от болезней, чем быстро от вражеских мечей.

Вход в город с запада, где холм был пологим. Ворота защищали две мощные башни высотой метров двенадцать, шириной — пятнадцать и выдвинутые вперед метров на двадцать. На каждой башне стояли три большие катапульты, а рядом были сложены горкой большие камни. В Афинах я не видел ни одного осадного орудия. Десятка три пеллейских стражников не обратили на меня внимания. Среди македонян я в своей одежде выделялся не так сильно, как среди афинян. Значительную часть Македонского царства составляли горные области, поэтому штаны и куртки, особенно кожаные, не были редкостью. Народ здесь проще, угрюмее, более крестьянский, что ли. С незнакомыми не общаются без нужды. Улицы ровные, пересекаются под прямым углом. Посередине проходит сточная канава, закрыта каменными плитами. Много двухэтажных домов и мало имеющих портики. Наверное, дома с портиками принадлежат выходцам из южных полисов.

В отличие от Афин, где получить гражданство очень трудно, в Македонии каждый собственник недвижимости автоматически становился плательщиком налогов и гражданином. Более того, гегемон, которого я по привычке буду величать царем, награждал отличившихся воинов-иностранцев земельными наделами, благодаря чему они становились македонской знатью, гетайрами, обязанными прибыть по первому зову конно и оружно. Это напомнило мне рыцарские времена. Разница была в том, что гетайры служили не два месяца в году, как рыцари, а столько, сколько требовалось, и правитель не имел перед ними никаких обязательств. Отказ по любой причине выполнять приказ царя считался изменой со всеми вытекающими последствиями. С другой стороны общее собрание гетайров могло сместить царя и назначить другого из рода Аргеадов, якобы потомков Геракла. Отец Александра получил трон именно так, будучи регентом при малолетнем племяннике Аминте и отличившись во время военных походов. Это была одна из причин, по которой я хотел попытать счастья в Македонии.

Агора в Пелле была не так многолюдна, как в Афинах. Впрочем, и жителей в ней меньше в несколько раз. Македонцы предпочитают жить в сельской местности. Большую часть тусовавшихся между торговыми рядами и на террасе храма Диониса, покровителя города и царства, составляли выходцы из южных греческих полисов, что было слышно по их говору. Македонский язык, как я понял, является архаичным вариантом греческого. Может, поэтому понимал его лучше. Если в Афинах лошадей на агоре не продавали совсем, по крайней мере, я не видел, то в Пелле сразу с десяток торговцев предлагали такой товар. Я осмотрел всех и не нашел ни одного достойного.

— Какой конь тебе нужен? — спросил зевака-фракиец, обладатель высокого черепа, похожего на огурец, долго наблюдавший, как я осматриваю лошадей.

— Боевой, выезженный, — ответил я.

— Если заплатишь драхму, покажу, где купить такую, — предложил он.

— Если куплю там коня, получишь драхму, — сделал я встречное предложение.

— Пойдем, — сразу согласился фракиец.

Быстрота, с которой он согласился, насторожила меня, но я решил рискнуть. Повел меня фракиец за город, к поселению на возвышенности севернее города, к своему одноплеменнику, такому же огуречноголовому, на большом дворе которого стояли под навесом десятка два лошадей разных мастей, но одинаково хорошей стати и, как я выяснил, проехав на некоторых, великолепной выездки. Я отобрал двух темно-гнедых жеребцов-четырехлеток по цене пять мин серебром (пятьсот драхм) каждый. Столько сейчас стоит молодой раб, владеющий уникальной профессией, скульптор или ювелир. Барышник просил за двоих пятнадцать мин, но уступил, как он сказал, потому, что я умел говорить с лошадьми. На самом деле покупателей у него в ближайшее время не предвиделось, потому что позавчера македонская армия отправилась в поход. Вернется с трофеями, в том числе и с лошадьми, цены на которые сразу упадут.

Заплатил я за жеребцов золотыми македонскими статерами. Монеты эти начали чеканить по приказу упокоившегося недавно царя Филиппа. Он захватил у фракийцев золотые рудники и решил стать мечтой и радостью будущих нумизматов. Монета диаметром чуть менее двух сантиметров и весит примерно, как две серебряные драхмы. На аверсе — голова Аполлона в лавровом венке, на реверсе — двуконная колесница (бига) с возницей и надпись «Филипп». Курс золотых статеров был плавающий, от двадцати до двадцати восьми серебряных драхм. Я приобрел их в Афинах, продав там македонскому купцу лазуриты из предыдущей эпохи. Этот камень уже не в такой цене, как раньше, но все равно дороже алмазов, которые еще не научились огранивать. В придачу купец бесплатно отвез меня в Пеллу на своей галере, узнав, что собираюсь наняться в армию царя Александра.