Ректор? Эпилепсия? Чего?! Так это он меня сюда…

Несмотря на мое сопротивление, в руку мне снова впилась игла, и на этот раз она меня не пожалела, усыпив уже наверняка.

Проснулась я на этот раз сама, без голосов, обсуждающих мое состояние.

Не на носилках. И судя по нежнейшей мягкости матраса, не в больнице.

И не в общаге.

Осознав, что не могу вот так, с налету, сказать, где нахожусь, я распахнула глаза и уставилась в потолок.

Резной. Высокий. Изящная, старомодная виньетка.

Снова зажмурившись, я ровно, глубоко задышала.

Этого не может быть. Я просто сплю. А что нужно сделать, когда спишь и видишь странный или плохой сон? Правильно – ущипнуть себя. Я подняла всё ещё слабую руку, чтобы ущипнуть другую и случайно провела ею по чему-то прохладному, податливому и вместе с тем твердому… до ужаса похожему на… на…

В полном оцепенении и стараясь как можно меньше двигаться, я убрала руку с того, что на ощупь напоминало упругое человеческое тело под тонкой тканью.

Рядом со мной. В кровати. Тело.

Да что, черт возьми, происходит?!

– Если ты не перестанешь так глубоко дышать, твои легкие вновь переполнятся кислородом и тебе станет плохо.

Сердце заколотилось, до боли знакомый голос заставил меня не то, что прорвать оцепенение – подпрыгнуть так, что чуть не вывихнула правую руку… которая оказалась плотно пристегнутой к изголовью наручником.

Так я и думала – чертов извращенец! Но как он меня сюда притащил?!

 Съежившись вокруг своей оковы, я с ужасом смотрела на нашего ректора, Демьяна Олеговича, лежащего на боку, опершись на локоть, на второй половине огромной, заправленной кровати.

– Что… вы здесь… что я здесь… д-делаю? – от страха меня так било дрожью, что кровать тряслась, ударяясь в стенку. Зубы стучали и не давали произнести нормально ни одной фразы,

– Хватит трястись! – Гордеев досадливо скривил губы и прикрыл на мгновение глаза.

Что-то произошло. Что-то ощутимо физическое, хоть и недоступное пониманию – словно с меня пелену сняли. То есть, физически ничего не произошло, но мне вдруг стало не так безумно страшно, как до этого. Вот прям так, без всякой причины.

Хотя, по идее, должно было произойти как раз обратное – от того, что я услышала следующим, я должна была как минимум уписаться от страха.

– А теперь, видящая… – взяв меня жесткими пальцами за щеки, сказал ректор. – Когда мы выяснили примерный уровень твоей устойчивости, ты расскажешь мне, кто именно из рода аспидов тебя подослал ко мне и с какой целью. И попробуем перекодировать тебя – мне тоже не помешала бы собственная видящая.

– Чего? Что в-вы сейчас сказали?

Ничего более умного ответить на столь идиотское заявление не получилось.

Ректор ждал, не сводя с меня глаз – слава богу, своих обычных, темно-карих. Непонятно чего ждал, потому что, кроме смысла отдельных слов, я не поняла из его речи абсолютно ничего. Не получалось даже нити логической обнаружить. Лишь пустым и гулким эхом в голове прокатывалось – «Видящая», «Аспиды», какая-то «устойчивость»…

Что за бред он несет?!

Ректор всё молчал, и я прокашлялась, чтобы не звучать так хрипло.

– Для начала немедленно отцепите меня от этой кровати! Где я вообще?

– В моей квартире, – спокойно ответил он. – Одной из них. И если ты не хочешь, чтобы эта кровать превратилась в дыбу, на которой я сначала оттрахаю тебя в своё удовольствие, а потом заставлю поорать от боли, ты сделаешь то, о чем я тебя вежливо попросил. Можешь начинать прямо сейчас.

 – Да я вообще не понимаю, о чем вы говорите! – голос сорвался на истерические нотки, и я снова забилась, пытаясь выдернуть руку из наручника. – Выпустите меня отсюда! На помощь!! ПОМОГИТЕ!!

Ректор оскалился в некоем подобие улыбки.

– Неужели ты думала, что я не предусмотрел такую банальщину? Тебя никто не услышит – ни одна живая душа. Можешь хоть обораться.

Так я и думала! Грёбаный маньяк! Маньяк и чудовище! Какими, однако, правдивыми оказываются слухи!

Неожиданно маньяк встал и обошел кровать, подходя ко мне с другой стороны.

– Да что я с тобой вожусь… – решительно произнес и схватил меня за обе ноги. Встряхнул, подцепил пальцами кромку штанин и, не расстегивая, потянул вниз. – Учти, если я найду метку раньше, чем ты сама признаешься во всём, будет только хуже.

Я настолько остолбенела, что поняла, что именно он делает, только когда джинсы оказались на уровне моих колен – слава богу, не зацепив и стащив в процессе трусики.

А выдавить из себя жалкое и беспомощное «что вы делаете», я смогла только, когда джинсы оказались выброшенными на близстоящее кресло.

Совершенно бесцеремонно Гордеев перевернул меня на спину и задрал на спине футболку до самых лопаток.

– Хмм… – прокомментировал, проводя по моему позвоночнику костяшками пальцев, заставляя меня вздрогнуть и поджать ноги. – Обычно метку ставят на спину… или…

Задумчиво он постучал по моему копчику и… о боже! одним легким движением стянул мои трусики на уровень бедер. Я зажмурилась, готовясь к худшему…

Но ничего прям такого ужасного не произошло.

– Странно. И тут нет… – пробормотал ректор, похлопывая меня по ягодице. – Давай-ка осмотрим тебя полностью. И чего только не придет в голову этим Аспидам… кретины плоскоголовые… – продолжая недовольно ворчать что-то совершенно непонятное, бесстрастными и деловитыми движениями ректор стянул с меня футболку.

Еще раз. Ректор Гордеев. Стянул с меня… футболку! Пусть и оставил ее висеть на той руке, что была прикована к кровати.

Опомнившись, я дернулась, взметнулась вверх по кровати, встискиваясь в изголовье и поджимая колени к груди.

– Пожалуйста… Не надо… – всхлипнула, вся дрожа. – Не трогайте меня…

– Тогда говори. И покажи мне уже метку – я не понимаю, куда тебе её поставили, – лицо его вдруг озарилось идеей. – Ну конечно! Она у тебя там! На лобке! Или еще ниже, у самой… Я слышал, что сейчас так делают – чтобы сразу не нашли… Но я найду, можешь быть уверена…

Меня снова схватили за ноги и потянули вниз.

Тут я уже не выдержала – заорала, извернулась как могла, выдернула одну ногу из цепких объятий и изо всех сил лягнула господина ректора в грудь.

Не устояв на ногах, с глухими матерными ругательствами он обрушился на кресло рядом с кроватью и перевернулся вместе с ним на пол, явно ударившись головой.

Я совсем съежилась, желая превратиться в муравья, в букашку, в ничто, провалиться сквозь пространство и вывалиться в каком-нибудь другом мире, где нет пытающихся стащить с вас трусы ректоров, которые к тому же еще и жуткими узорами покрываются.

И тут до меня дошло, что напомнил мне узор, который я имела несчастье лицезреть на коже ректора Гордеева и у того типа в больнице.

Чешуя! Это была пятнистая змеиная чешуя!

Вдруг всё стало на свои места. Змеиная кожа, желтые, моргающие снизу вверх глаза… скрывающиеся под личиной человека ящерообразные монстры…

– Рептилоиды… – прошептала, только от этой мысли вся холодея от ужаса. – Вы… рептилоиды! – и набрав в легкие побольше воздуха снова заорала, застучав в стенку. – ПОМОГИТЕ! МЕНЯ ПОХИТИЛИ РЕПТИЛОИДЫ!

– Какие рептилоиды, дура? – ректор вдруг оказался рядом, успев не понятно каким образом выкарабкаться из-под кресла. – Каких бабок у подъездов ты наслушалась?

– А я ведь не верила… Дядь Саня мне сто раз говорил… – всхлипывала, отползая от него как можно дальше. – Фотографии показывал зародышей… Он в группе состоит в ВК, и там всё про вас знают… А я думала, он псих…

– Шапочку из фольги принести?

Я насторожилась.

– Зачем? Это вроде… от другого…

– Ну, не знаю. Защитим тебя от всего сразу. Чего мелочиться? – ректор отошел, поставил на ножки перевернутое кресло и уселся в него с крайне усталым видом. – Если уж ты в рептилоидов уверовала, назад дороги нет – тут тебе и плоская земля, и вышки 5G, и инопланетяне с анальными пробами. Или пробками? Я что-то подзабыл, какой там канон…