– Хочешь основательный и долгий рассказ?

– Хочу, – я кивнула, краснея.

Его лицо, смотри на его лицо!

– Тогда брысь отсюда! – рявкнул он неожиданно сердитым тоном, словно вымещал на мне злость за то, что не получилось довести дело до конца.

Меня сдуло. Хорошо, хоть успела натянуть обратно джинсы, а то бы сверкнула перед ним голой задницей.

Забравшись снова на кровать и обняв подушку, я слушала и старалась не мешать – хоть в голове порой вскипало так, что в пору было пощады просить.

– Неужели ты думала, что этот мир населяют только люди, Никитина? – усмехался он, с удовольствием прикладываясь к бокалу. – Какая удивительная наивность… Впрочем, все люди наивны – в этом ваша изюминка. Сколько уже тысячелетий на Земле существует разумная жизнь? Пятьдесят? Сто? А вы всё думаете, что одни на белом свете…

– Вы бы лучше рассказывали, чем пугать… – пробурчала я, с завистью поглядывая на его бокал. Уж если и был когда-нибудь повод выпить, так это сейчас.

Словно угадав мои мысли, ректор встал и снял с подноса второй бокал, наливая и мне из пузатой бутылки.

– Надеюсь, ты совершеннолетняя? – мрачно пошутил, протягивая мне выпивку.

– Только сейчас надеетесь? – парировала я, в первый раз с момента нашего первого поцелуя чувствуя себя на высоте.

Хмыкнув, он снова опустился в кресло.

– На третьем курсе вроде недорослей уже нет…

Обещанный мне долгий рассказ на самом деле длился минут пять – галопом по Европам мне была изложена краткая история существования всех (или большинства) разумных существ на земле, умеющих искусно скрываться благодаря зельям, ядам, иллюзиям и самой откровенной магии, расширяющей пространство.

Существ оказалось до жути много – оборотни, вампиры, демоны, наги, которые так же как и василиски, не любили присвоенное им имя и называли себя «аспидами»…

Скрываясь даже от собратьев нелюдей, прятались в подземельях драконы – древние существа, породившие когда-то василисков и нагов, но ненавидящие их не меньше, чем сами они ненавидели друг друга.

Качества и способности у нелюдей были более-менее в ладу с приписанными им мифами и легендами – всё же не всегда Сокрытому миру удавалось спрятаться от обыденного. Слухи просачивались,  жертвы хищных родов не всегда убивались быстро и эффективно, к тому же периодически Сокрытым приходилось сотрудничать с людьми, нанимать их на всевозможные работы, а иногда и вовсе входить в настолько тесный контакт, что от него происходило потомство, которому приходилось лавировать между двумя мирами.

Всё это звучало настолько невероятно, настолько увлекательно, что я даже не заметила, как при очередном рассказе Гордеев поднял руку, проделал ей какие-то странные пассы, и в воздухе начали возникать целые картины – подобно миражам Фата Моргана.

Вот спускаются с гор огромные люди-вороны, умеющие выглядеть обычными птицами, но при желании становясь огромными как драконы. Нападая на деревню, они уносят на своих спинах всех молодых женщин, чтобы воспроизвести потомство и освежить кровь племени…

Вот римский император, только что поджегший столицу, выходит на далекую террасу, снимает праздничный венок, передает ее верному слуге… и расправляет за спиной огромные крылья демона…

Дева с ледяными волосами грустно наблюдает с трона за бесконечной вереницей рыцарей, ради нее рубящих друг друга и падающих на землю замертво – любовь не для нее, ее сердце проклято и замерзло на веки вечные…

Неужели все это происходило на нашей земле? Не в сказке, не в чьей-то больной фантазии, не во сне? Полчища оборотней – живых и разумных существ, живущих под личиной обычных людей или животных – все они ходят вокруг нас, замаскированные мороком, а мы и в ус не дуем!

Я действительно нужна Гордееву, поняла вдруг, с трудом оторвав взгляд от завораживающих картин древности. Иначе бы он так не распинался перед какой-то людишкой, пусть и «видящей». Не красовался бы своими способностями, рисуя для меня в воздухе сказочные картины и сцены сражений.

Будто угадав, о чем я подумала, ректор заговорил обо мне.

– Ты, Никитина, рождена особенной – не работает на тебя магия. Хоть оборотень укусит, хоть морок наведут или попытаются скрыть свою истинную сущность от тебя – все бесполезно. Ты в самую суть смотришь, и отнюдь не человеческими глазами. А всё потому, что в жилах у тебя – кровь нежити.

Холодные мурашки взорвались, рассыпались и побежали вниз по моему позвоночнику.

– К-кого?

– Призрачных существ потустороннего мира, которые иногда выходят из теней и обретают плоть – никто не знает, зачем и что им в нашем мире нужно... И никто не знает, как с ними бороться, потому что магические средства на этих существ не действуют. Время от времени нежить оставляет потомство, которое поколения спустя всё еще имеет устойчивость к магии. В том числе, к иллюзорной и ментальной – к тем видам, что умею создавать, к примеру, я. И эту устойчивость, Никитина, можно развить. Хорошо развить.

Приехали. От нервозности я громко сглотнула. И это я про него думала, что он чудовище? Он хоть нелюдь, а я вообще – черт знает что. Нежить! Бр-р-р…

– Не волнуйся, – успокоил меня ректор. – Судя по тому, что я всё же могу на тебя влиять, нежить у тебя в родстве в пятом или шестом колене. Так что не думаю, что это должно отразиться на деторождении…

– Что? – встрепенулась я. – На деторождении? Причем тут это?

Ректор тяжело смотрел на меня, и мне показалось, что в глазах его мелькнуло нечто похожее на жалость.

– Потомки нежити часто бесплодны, либо частично бесплодны. Чем сильнее ты как Видящая, тем ближе к тебе твои потусторонние предки, и тем реальнее для тебя эта напасть.

Вот это действительно задница! Я нахмурилась, вспоминая и перечисляя в голове все недавние моменты своего «видения».

Значит так… Увидела змеиную кожу, скрывающуюся под человечьей – и не один раз, а целых три! Глаза видела, как меняются у василиска, и сейчас вижу, хоть и не должна вроде бы.

Сбросила попытку усилить возбуждение в своем теле – и это несмотря на то, что и естественным образом была нехило так возбуждена.

Плохо, однако. Судя по всему, способности у меня достаточно сильные… А значит…

Сердце мое похолодело, словно мне уже поставили страшный диагноз. Неужели я бесплодна? Неужели не только не-жить, но и… недоженщина?!

– Но ведь… но ведь я всегда вас боялась – так же, как и все остальные! – вспомнила вдруг с проблеском надежды. – Даже больше! И сейчас боюсь!

Ректор жестко рассмеялся.

– Конечно, ты меня боишься. Это потому, что иллюзий к моей естественной харизме пришлось добавить лишь самую малость. У меня отвратительный характер, Никитина, и мне не нужны чары, чтобы запугать малограмотных кретинов, претендующих на гордое звание студентов.

В любое другое время я бы вспыхнула, возмутившись настолько необоснованным наездом, но в этот момент мне было не до этого.

– Но ведь… вы смогли напугать меня… позже! Здесь, на этой кровати! А потом сняли страх. И картинки показывали – из прошлого! – воскликнула, все еще пытаясь доказать самой себе, что способности у меня слабые – а значит, невелика и опасность оказаться бесплодной.

Он откинулся на спинку кресла, внимательно оглядывая меня.

– Ты даже не пыталась сопротивляться – возможно, поэтому… Но да, твоя устойчивость не идеальна. Поэтому я говорю – есть довольно большой шанс, что нежить у тебя в пятом или шестом колене, если не раньше. И тем не менее, ты можешь оказаться…

– Напугайте меня снова! – перебила я, охваченная только одной мыслью – доказать самой себе, что это не так, что я нормальная женщина, что я такая как все, а не какая-то там бесплодная… нежить! – Придумайте что-нибудь пострашнее… Или швырните в меня каким-нибудь заклятьем – может сработает! Пожалуйста… Я не хочу…

Слезы вдруг брызнули у меня из глаз – так неожиданно, что я даже не успела подготовиться, притвориться, что чихаю или кашляю… Поняв, что проигрываю, перестала сдерживаться, упала лицом в подушку и разревелась – громко, навзрыд, от души.