Командир поднял голову — в отделе робототехники так же имелись пожарные мосты под потолком. И где-то там был Локи. Но как до него добраться?

— Крыса! — с ненавистью выпалил Вяч. — Трусливая крыса!

Моко понимала его. Чтобы спастись, нужно было встретиться с королём лицом к лицу. Но тот избрал тактику партизанской войны, и забился в самый тёмный угол, исподтишка нанося удары по людям Вяча.

— Нужно искать пожарную лестницу, — подытожил Вяч.

Вдруг из цеха неподалёку послышался тигриный рык, и командир отряда смертников Вячеслав Баринов понял, что безумный крысиный король ударил по самому слабому из его подопечных.

— Ламберт!!!

«Только бы успеть!» — нервно повторял Вяч в своей голове, устремившись вместе с Моко туда, откуда слышались уже протяжные стоны тигра.

Командир группы ощущал себя беспомощным против садиста-короля, который был в этом цифровом аду как рыба в воде. С маниакальным упорством он пытался уничтожить может быть единственных людей, которые могли помочь многочисленным заложникам в этой виртуальной клетке. Но она поработила почти всех из них, и не желала выпускать заключённых на волю.

Моко рядом с ним была одной и тех, кто ещё не покончил со здравым смыслом. Она чем-то напоминала ему родную дочь Алису. Может быть своей непреклонной волей?

Сердце Вяча сжалось — если здесь происходят такие ужасы, а люди сошли с ума и мучают друг друга, что же будет там, где сейчас находится его дочь?!

— Смотрите! — выкрикнула Моко, сбив его с мыслей.

Впереди находились члены отряда. Многих из них сильно потрепало: на лице Дрейка красовался длинный шрам, и теперь из-за этого он был немного похож на Гюрена. На Янмей была изодрана кожаная куртка, как будто её резали ножницами, но сама девушка выглядела более или менее.

По белой шерсти Криса текла кровь, но, похоже, она была не его…

Вяч с ужасом смотрел, как металлическая кираса со скрипом сжимает грудь чёрного тигра Ламберта. Крису повезло, что он избавился от неё при первой же возможности в коридоре с писоником, когда понял, что тот может воздействовать на любые предметы и даже на броню.

Янмей каждую минуту активировала аптечку, чтобы продлить жизнь безопаснику Ламберту, но как помнил Вяч, количество медикаментов у них было не бесконечным. Он принялся судорожно отгибать острые концы брони, но все его усилия оказались тщетны.

Дрейк положил руку на его плечо и сказал:

— Пока эта тварь Локи в теле моба, мы не сможем помочь тигру.

— Я убью его, — решительно произнёс Вяч, разворачиваясь и уходя из цеха, где расположилась его команда. — Оставайтесь здесь и лечите Ламберта, пока не кончатся аптечки…

Он должен успеть до того, как это случится. А иначе не сможет смотреть в глаза семье Ламберта, когда вернётся в реальный мир. Паренёк был отцом двух маленьких дочек. И как знал, Вяч, он хотел закрыть долг перед корпорацией за дом, который купил на побережье. Жить на широкую ногу, не имея на то возможностей — это больше характерно для россиян, но Ламберт, немец по национальности, своим примером доказывал, что немцы и русские очень близки по духу, несмотря на устоявшийся в мире ярлык немцев как педантов.

Вяч, быстро шагая, искал на карте в интерфейсе пожарные лестницы, и вскоре добрался до одной из них. Активировав реактивный режим, мужчина за несколько секунд поднялся до уровня крыш цехов и лабораторий в отделе робототехники. Но как подняться выше под самый потолок?

Он в спешке бежал по крышам и перепрыгивал через разделяющие цеха перекрытия. В конце концов, со вздохом облегчения командир группы добрался до небольшого, обитого сеткой-рабицей, лифта, рядом с которым находилась ржавая пожарная лестница, ведущая наверх. Не рискнув ехать на лифте, он начал подъём по лестнице.

— Молодец! — внезапно пронеслось в голове, от чего Вяч чуть не споткнулся на лестнице, поднимаясь в реактивном режиме. — Быстро ты меня нашёл!

Вскоре командир добрался до пожарного мостика и оказался тет-а-тет с мужчиной в коляске, выглядевшим уже более здоровым. Рваные раны затянулись, а глаз зарубцевался.

«Подлечился, гад» — со злобой подумал Вяч.

— А теперь скажи-ка мне — тебя впечатляют мои возможности?

— Нет. Если бы мои парни имели доступ к управлению, то они бы тоже могли фокусничать, как коперфильды.

— К сожалению для вас, вы больше никогда не сможете контролировать зону. Разве ты не видишь? Она ожила, и хочет быть свободной!

— Свободной? — продолжал отвечать Вяч, медленно доставая нож из ножен на ремне за спиной. Он медленно приближался к псионику, надеясь закончить их разговор так же, как это произошло в лаборатории, когда Локи был в обличии вампира.

— Любое живое существо, придя в этот мир, жаждет свободы. Даже человеческие роды являют собой акт освобождения ребёнка из лона матери. Все мы эгоисты, Вяч. И сплочаемся в группы только ради взаимовыгодного сотрудничества и достижения своих целей.

— Ты забыл про самое сильное альтруистическое чувство на земле — любовь. Даже такого подонка как ты, наверное, любит родная мать.

Вяч был уже близко, и жаждал только одного — порвать на куски тело этого калеки, и надеялся, что Локи ощутит хоть толику боли, которую он ему готовил.

— Любовь? На самом деле ничто иное как прилив эндорфинов в головном мозге, когда субъект находится в полной уверенности того, что будет получать удовлетворение своих потребностей на протяжении долгого времени. Мужчина видит согласие женщины, и его мозг поощряет их отношения, распыляя химию внутри себя, поднимая уровень дофамина в крови. Мужчина понимает, что сможет размножить своё семя благодаря ей. Женщина же получает защиту и возможность реализации материнского инстинкта.

— Мы, это химия, Вяч. Эгоистичные твари, готовые на всё ради собственного процветания. Но зона… Она другая. Она самодостаточна. Ей не нужно удовлетворение потребностей. Пока у неё их нет. Пока она только смотрит на нас, изучает нашу реакцию. И вводит новые переменные, для ускорения эксперимента.

— Ты намекаешь на себя?

Локи кивнул, широко улыбнувшись:

— Конечно! Пойми, она развивается. Теперь зона может общаться с нами и предлагать свои дары. И, да, я и она теперь друзья, как ты знаешь.

— Ты выбрал неправильного друга…

Вяч, ускорившись, оказался прямо перед Локи и приложил холодное лезвие к его горлу. Он уже хотел совершить правосудие, как вдруг услышал утробный хохот, который издавал псионик:

— Му-о-ха-ха-ха!

— Думаешь, это смешно, да? — выкрикнул Вяч. — Измываться над людьми и смотреть, как они страдают? Да ты конченный моральный урод!

— Вяч, — обратился Локи мысленно, — посмотри вниз…

Ожидая нечто ужасное, мужчина посмотрел под ноги через прорези в металлическом полу, и…

Заскрежетал зубами от бессильной ярости!

Над его группой в воздухе висел многотонный металлический контейнер. Люди Вяча были заняты лечением Ламберта, и просто не могли заметить зависший над ними Дамоклов меч.

— Сволочь… — прошептал Вяч.

— Как же это грустно, когда судьба не даёт тебе выбора. С одной стороны, ты можешь убить меня, но тогда погибнут твои люди. С другой стороны, ты можешь и не убивать меня, но твои люди всё равно погибнут, ведь они в моих руках. А я, как ты помнишь, человек с ярко выраженными садистскими наклонностями!

— Чего ты хочешь?!

— Не многого. Я просто хочу, чтобы ты сказал мне, зачем ты пришёл в зону. Только и всего.

— Зачем тебе это?

— Не тяни моё время, Вяч, — мужчина в инвалидной коляске пошевелил пальцами, и контейнер резко сорвался вниз, но затем остановился буквально в десяти метрах над отрядом. — Если твои щенки почуют, что им грозит опасность, то я сразу же приведу смертный приговор в исполнение. Так что, отвечай быстро!

— В игрозоне находится моя дочь!

— Вот именно! — ликовал Локи. — Эгоизм! Собственное дитя, вот что волнует именно тебя. А другим, небось, наплёл что-нибудь про спасение людей, застрявших в игре, да? Надо ведь как-то мотивировать людей, чтобы они рисковали своими жизнями за тебя?