Но потом она заканчивается…

И я начинаю видеть сны…

Сны о Тодде…

Он рядом, но я не его не вижу…

И не слышу…

Я не слышу его Шум…

Не слышу, что он думает…

Он смотрит на меня пустыми глазами…

Точно безжизненная статуя, пустая оболочка…

Как будто он умер…

Как будто… о нет…

Он умер…

Он умер…

— Виола.

Я открываю глаза. Ли тянет ко мне руку, Шум полон тревоги и чего-то еще…

— Что случилось?

Я обливаюсь потом, простыни и одежда промокли насквозь…

(Тодд ускользает…)

У подножия моей койки стоит Брэдли.

— Она что-то натворила, — говорит он. — Госпожа Койл… она уехала и что-то натворила.

Звук едва слышный, я и не должен был его различить, особенно в спящем Шуме целого лагеря.

Но я узнаю его.

Этот вой.

Жеребенок? — с тревогой спрашивает Ангаррад, когда я выхожу из палатки в холодную ночную мглу. На улице с каждым днем все холоднее и холоднее.

— Трассирующая бомба, — говорю я в пустоту, дрожа и озираясь по сторонам.

Я вижу, как солдаты, которые еще не успели уснуть, тоже оглядываются в поисках источника звука. В следующий миг их Шум испуганно вскидывается: они видят, как бомба поднимается в небо со стороны пересохшего русла у подножия водопада. И летит на север, где могут прятаться остатки вражеской армии…

— Что они творят?!

Рядом со мной внезапно оказывается мэр. Он не сводит глаз с трассирующей бомбы, а потом поворачивается к вышедшему из палатки сонному мистеру О’Харе.

— Найдите госпожу Брэтит. Немедленно.

Мистер О’Хара, полуодетый, убегает исполнять приказ.

— Трассирующие бомбы слишком медленны и большого ущерба принести не могут, — говорит мэр. — Это наверняка диверсия. — Он переводит взгляд на холм, по которому когда-то спускался зигзаг дороги. — Ты не мог бы связаться с Виолой, Тодд?

Я возвращаюсь в палатку за коммом, а когда выхожу, издалека доносится глухой Бум! — где-то на севере разорвалась трассирующая бомба. Но мэр прав, она летела жутко медленно, такую и быки обскачут… А значит, цель у нее была одна.

Отвлечь внимание спэклов.

Но от чего?

Мэр все еще смотрит на изломанную кромку западного холма — холма, по которому уже не спустится никакая армия…

И не поднимется…

Но один человек — вполне мог бы…

Один человек без Шума…

Глаза мэра распахиваются все шире и шире: до него тоже доходит…

И в этот самый миг…

БУМ!

На самой верхушке западного холма гремит взрыв.

? Как ей это удалось? — вопрошает Брэдли, глядя на экран: трассирующая бомба летит дугой по черному небу. Ли наблюдает за ее полетом через Шум Брэдли. — Как она могла провернуть такое без нашего ведома?

Пищит мой комм. Я отвечаю мгновенно:

? Тодд?

Но это не Тодд.

— Я бы на вашем месте навела камеры зондов на вер-шину холма. — говорит госпожа Койл. улыбаясь мне с маленького экрана.

— Где Тодд? — выкашливаю я. — Откуда у вас комм?

Изумленный всплеск в Шуме Брэдли заставляет меня обернуться. Он вспоминает, как Симона утром рылась в шкафчике с запасными коммами (их осталось две штуки) под предлогом, что делает опись.

— Нет, она не могла… Уж мне бы она сказала.

— Подведи какой-нибудь зонд к холму! — говорю я.

Брэдли жмет на экран пульта управления, подводит

зонд поближе к холму и включает ночное видение: картинка становится черно-зеленой.

— Что мы ищем?

Мне приходит в голову одна мысль.

— Тепло человеческого тела!

Брэдли снова жмет на экран и…

— Смотрите!

Мы видим, что по холму спускается человек — он ста-рается не выходить из кустов, но бежит довольно быстро, то есть не очень-то переживает, что его могут увидеть.

— Это женщина, наверняка целительница, — говорю я. — Мужчину бы спэклы услышали издалека.

Брэдли опять жмет на экран, и камера немного поворачивается, захватывая край холма. Вдоль него стоят спэклы, они вглядываются в темноту на севере, где разорвалась бомба.

И совсем не смотрят на бегущую по склону женщину.

Потом весь экран заливает яркий свет: датчики тепла перегружены. А секундой позже раздается громкий взрыв.

И почти сразу — ликующие вопли толпы на улице.

— Они тоже смотрят? — спрашивает Ли.

В Шуме Брэдли вновь появляется Симона и целая россыпь грубых слов. Я подношу комм к губам.

— Что вы натворили?

Но госпожа Койл больше не на связи.

Брэдли жмет кнопку и включает внешние динамики на корабле. Его Шум рвет и мечет, с каждой секундой становясь все громче и решительней.

— Брэдли, что ты заду…

— Очистить близлежащую территорию, — говорит он в комм, и динамики разносят его голос по всему холму. — Корабль взлетает.

— Вот стерва, — выплевывает мэр, читая Шум солдат. На площади царит хаос. Никто не понимает, что стряслось. Я пытаюсь связаться с Виолой, но сигнал не проходит.

Госпожа Койл улыбается, точно кот, объевшийся сметаны.

— Мы ведь уже отправили вестника с предложением мира, — грохочет мэр. — Какая наглость…

— Кто бы говорил! — не менее грозно отвечает госпожа Койл. — Я всего лишь показала спэклам, что среди нас тоже есть воины без Шума, которые могут действовать решительно и неожиданно.

Мэр пытается отдышаться, а потом вдруг до жути ласково и мягко осведомляется:

— Вы едете в город совсем одна, госпожа?

— Что вы, как можно! — Она показывает пальцем на сверкающий в вышине зонд. — За мной присматривают друзья с неба.

А потом с восточного холма доносится знакомый грохот: корабль-разведчик медленно поднимается в воздух, и госпожа Койл не сразу успевает скрыть удивление.

— Всех ли друзей вы посвятили в свой план, госпожа? — радостно спрашивает мэр.

Пищит мой комм: на экране появляется лицо Виолы.

— Виола…

— Держитесь. Мы уже летим.

Она сразу нажимает отбой, и тут РЁВ армии вокруг нас вскидывается: на площадь выходит мистер О’Хара, толкая перед собой госпожу Брэтит — та явно недовольна столь грубым обращением. Одновременно со стороны склада подходит мистер Тейт с госпожами Лоусон и Надари. В вытянутой руке он несет рюкзак.

— Вели своим людям отпустить этих женщин, — приказывает госпожа Койл. — Немедленно.

— О, они просто попали под горячую руку, уверяю вас, — отвечает мэр. — Мы ведь союзники.

— Поймал ее прямо у подножия холма! — кричит мистер О’Хара. — На месте преступления.

— А эти две прятали в своих комнатах взрывчатку, — говорит мистер Тейт, вручая мэру рюкзак.

— Мы использовали ее для вашей же защиты, идиот! — шипит госпожа Койл.

— Они заходят на посадку! — кричу я, закрывая глаза рукой от ветра. Корабль приземляется. Место есть только на площади, а она полна солдат, которые уже испуганно разбегаются во все стороны. Особого жара от корабля не идет, но черт, какой он огромный! Я отворачиваюсь от ветра…

И невольно останавливаю взгляд на холме.

Где начали собираться огни…

Люк открывается прежде, чем корабль успевает полностью приземлиться, и в нем сразу появляется Виола. Она держится одной рукой за край, чтобы не упасть, и вид у нее… господи, она выглядит ужасно, еще хуже, чем я боялся, такая худенькая и бледная… и даже не может опираться на больную руку… Зря я ее оставил, нельзя было оставлять ее одну, да еще так надолго… Я уже несусь мимо мэра, тот пытается меня остановить, но я увертываюсь от его рук и бегу дальше…

К Виоле…

Наши взгляды встречаются…

И она говорит…

Говорит мне…

— Они идут, Тодд. Они спускаются с холма.

Это не то, что кажется, — показывает Небо. Мы наблюдаем

за странным маломощным снарядом, который медленно описывает в небе полукруг и летит в северный конец долины — так медленно, что Земля в тех краях успевает разбежаться.