Виола смотрит ему прямо в глаза:

— Как легко вы говорите слово «должны».

Мэр пытается улыбнуться, хотя ему и больно.

— Если мы не обратимся к людям прямо сейчас, все может пойти прахом. «Ответ», чего доброго, захочет завершить начатое госпожой Койл и воспользуется для этого воцарившимся хаосом. По той же причине нас могут атаковать и спэклы. Даже мои собственные люди могут подумать, бутто я умираю, и устроить переворот. Полагаю, тебе бы этого не хотелось.

И я вижу, что Виола тоже это чувствует.

Странную радость, исходящую от мэра.

— Что вы им скажете? — спрашивает она.

— А что бы ты хотела услышать? Скажи мне, и я повторю слово в слово.

Она прищуривается.

? Что вы задумали?

? Ничего я не задумал. Севодня я мог погибнуть, выжил. Выжил благодаря Тодду. — Он делает шаг перед и с чувством продолжает: — Может быть, ты этого не хотела, но если Тодд спас меня, значит, я был этого достоин, верно? А если уж я достоин спасения, то мы все достойны, вся наша планета, весь мир.

Виола озадаченно смотрит на меня.

? У него, наверно, шок, — пожимаю плечами я.

? Может быть, — кивает мэр, — но поговорить с людьми надо, Виола, и как можно быстрей.

Виола смотрит на меня, на мою форму, силясь найти какой-нибудь ответ. Я пытаюсь сделать свой Шум тяжелым, показать ей свои чувства, показать, что все вышло из-под контроля и я ничего такого не хотел, а теперь…

— Я тебя не слышу, — говорит она.

Я снова пытаюсь открыться, но мне что-то мешает…

Она переводит взгляд на Уилфа и хмурится еще сильней:

— Хорошо. Пойдемте к людям.

? Виола, — зовет Тодд, догоняя меня на трапе. — Виола, прости меня! Дай хотя бы извиниться!

Тогда я останавливаюсь и снова пытаюсь его прочесть.

Но от него исходит лишь тишина.

? Ты правда сожалеешь, что спас мэра? Если б тебе представился шанс все изменить, ты бы выбрал Симону?

— Как ты вообще можешь сомневаться? — хмуро вопрошает он.

— Ты хоть видел свою одежду? — Я оглядываюсь на мэра: тот медленно выходит на трап, превозмогая боль, но широко улыбается сквозь слой целебного геля. На нем идеально чистая генеральская форма.

Как и на Тодде.

— Прямо отец и сын.

— Не говори так!

— Но это же правда. Посмотри на себя.

— Виола, ты меня знаешь. Из всех выживших на планете людей ты одна меня знаешь!

Я качаю головой:

— Может быть, уже нет. Когда я перестала тебя слышать…

Тут он прямо чернеет:

— Так вот чего ты хочешь. Все хорошо, пока ты читаешь мои мысли, а не наоборот. Мы друзья, если вся власть в твоих руках…

— Ну при чем тут власть. Тодд? Я говорю о доверии…

— Разве я мало сделал, чтобы заслужить твое доверие? — Тодд показывает пальцем на мэра. — Даже он теперь борется за мир. Виола! Потому что я его изменил!

— Ну-ну. — Я щелкаю по золотой полоске на его рукаве. — А он тебя не изменил? Почему ты спас его, а не Симону?

— Он меня не изменил, Виола…

— Разве ты не заставил Уилфа спрыгнуть с телеги?

Тодд распахивает глаза:

— Я увидела это в его Шуме. А если Уилф встревожился, дела и впрямь плохи.

— Да я спас ему жизнь! — кричит он. — Я же только добра хотел!

— Выходит, все хорошо? И ничего страшного, что ты мне врал? Ведь ты говорил, что ничего такого не умеешь!

Тодд минуту молчит, пытаясь подобрать слова, и я вижу искреннее раскаяние в его глазах: он жалеет, что сразу мне все не рассказал, но я по-прежнему ничего не слышу в его Шуме…

— Я все это делаю ради тебя! — наконец выкрикивает он. — Я хочу, чтобы ты жила в безопасном мире!

— Я делала то же самое для тебя, Тодд! — кричу я в ответ. ? А в итоге выяснилось, что ты — уже не ты…

И лицо у него такое потрясенное, такое испуганное и обиженное, что я почти…

На миг я почти…

? ЭТО ОН!

Единственный голос поднимается над Рёвом толпы, собравшейся вокруг корабля-разведчика.

? ПРЕЗИДЕНТ!

Слово подхватывают еще несколько голосов, потом сотня, потом тысяча, все нарастает и в конце концов захлестывает нас океаном Шума: волна взлетает на трап и возносит мэра на невидимый пьедестал. Он начинает медленно спускаться по трапу. Лицо сияет, рука тянется вверх: вот он я, живой и невредимый, я с вами, я поведу вас дальше.

Мэр по-прежнему главный. По-прежнему победитель.

— Тодд. Виола, идемте, — зовет он нас. — Мир ждет.

? Мир ждет, — говорит мэр, беря меня за руку и оттаскивая от Виолы. Он не сводит глаз с ликующей толпы’ и я вижу, что зонды по-прежнему транслируют все происходящее на проекции. Они запрограммированы следовать за нами — точнее, за ним, — и я вижу наши лица на стенах зданий. Мэр идет впереди, волоча меня за собой, а Виола стоит на трапе. К ней выходят Уилф и Брэдли…

— Слушай их, Тодд, — говорит мне мэр.

И я слышу гул…

Гул радости…

Он передается толпе…

— У нас все получится, — говорит мэр, входя в толпу. Он идет к новому помосту, наспех сколоченному мистером Тейтом и мистером О’Харой. — Мы будем править этим миром! И мы сделаем его лучше.

— Отпусти, — бурчу я.

Но мэр не отпускает.

Он на меня даже не смотрит.

Я оборачиваюсь и ищу глазами Виолу. Она так и стоит на месте. Из толпы к ней выходит Ли, и все они внимательно наблюдают, как мэр тащит меня за собой — одетого точьвточь как он.

— Тодд, — говорит мэр, излучая радостный гул. — Тодд, ты разве не видишь? Это все благодаря тебе! У тебя получилось! Ты повел меня по пути искупления — и вот мы прибыли.

Толпа все РЕВЕТ, грохот вокруг стоит невыносимый, особенно теперь, когда мэр оказался в самой гуще. Он расправляет плечи, обводит взглядом площадь — ликуют солдаты, горожане и даже женщины — и с улыбкой на лице произносит:

— Тихо!

— Что случилось?! — вопрошаю я, когда РЕВ моментально стихает: абсолютная тишина кругами расходится по площади, заглушая и Шум, и голоса. Вслед за мужчинами умолкают даже женщины.

— Я слышал, — шепчет Брэдли.

— Я тоже, — шепчет Уилф.

— Что слышали?! — громко спрашиваю я, так что несколько человек в толпе оглядываются и шикают.

— Команду «тихо», — отвечает Брэдли. — Она прозвучала прямо у меня в голове. И Шум у меня сразу затих, клянусь.

— Мой тоже, — говорит Ли. — Я будто снова ослеп.

— Но как?! Откуда у него такая сила?

— После взрыва он стал какой-то странный, — замечает Уилф.

— Виола, — говорит Брэдли, кладя руку мне на плечо, — если он может управлять тысячами людей одновременно…

Я перевожу взгляд на мэра и Тодда. Они смотрят друг другу в глаза.

И я начинаю спускаться по трапу.

— Я ждал этого момента всю жизнь, — говорит мэр, и я вдруг сознаю, что не могу отвернуться. Да и не хочу.

Просто я сам этого не знал, Тодд. Мне хотелось только подчинить себе эту планету, а если не получится — уничтожить. Если она не достанется мне, то не достанется никому — так я думал.

Шум вокруг нас затих почти полностью. Как ты это делаешь?

? Но я ошибался, слышишь? Когда я увидел, что Должно случиться с госпожой Койл, что я не смог предсказать ее выходку, а ты смог — и спас меня… — Он умолкает, ей-богу, умолкает от обуревающих его чувств. — Когда ты спас меня, Тодд, все изменилось. Все встало на свои места.

(гул сияет у меня в голове, точно маяк)

(радость, ликование)

(мне так хорошо…)

— Мы сможем сделать этот мир лучше! — продолжает мэр. — Мы сделаем его лучше вместе. Ты — такой добрый, чувствительный, раскаивающийся и все равно непреклонный, — и я, прирожденный лидер, который умеет управлять людьми…

— Они не хотят, чтобы ими управляли.

Его глаза… Невозможно оторваться…

— Я буду управлять иначе, Тодд. Мирно, радостно, с любовью…