Мы пролетаем прямо над армией спэклов…

Черт, как же их много!…

Чем думал этот идиот, когда пошел войной на такую армию?!

? Наверняка на этом корабле есть оружие другого класса, — говорит мэр…

На экранах видно, как со дна корабля на землю падают гроздья мелких бомб… Они рассыпаются прямо над головами спэклов…

И опять — ни единого взрыва!

— СВОЛОЧИ! — вопит мэр…

Я бросаюсь к динамику внутренней связи, из которого доносится голос мэра. Нажимаю на небольшой дисплей рядом с ним: загорается список слов…

— Что ж, будь по-вашему, — шипит мэр на экране за моей спиной. — Вспомним дедушкины методы.

Я взглядываюсь в слова на дисплее и пытаюсь сосредоточиться, пытаюсь вспомнить все, чему меня учил мэр…

И медленно, очень медленно, слова начинают обретать смысл…

? Мы хотели мира! — кричит Брэдли Небу. Мы глядим, как с корабля на бедных спэклов сыпятся новые снаряды, но гибнут от них лишь те, в кого они попадают. — Во всем виноват только один человек!

Нo в Шуме Неба больше нет никаких слов, только ярость. Он злится на себя, что был слишком слаб и согласился на мир, на нас — предателей…

— Мы не предатели! — кричу я. — Он и нас хотел убить!

Что мэр сделал с Тоддом? При мысли о нем сердце рвется у меня из груди.

— Вы можете как-то помочь? — спрашивает Брэдли Небо. — Вы можете его остановить?

Небо обращает на него удивленный взгляд. Спэклы за его спиной все еще бегут, но уже скрываются в деревьях на речном берегу. Корабль-разведчик перестал сбрасывать на них обезвреженные снаряды и зловеще висит в воздухе, среди падающих снежных хлопьев…

— Огненные бумеранги! — вспоминаю я. — Штуковины, которыми вы стреляли из луков!

Разве они могут сбить бронированное судно?- спрашивает Небо.

— Могут. Если их будет очень много, — отвечает Брэдли. — И если корабль не успеет подняться слишком высоко.

Разведчик медленно разворачивается, но высоты не набирает. И вдруг рев его двигателей резко меняется…

Брэдли вскидывает голову.

— Что это значит? — спрашиваю я.

Он качает головой.

— Прентисс меняет состав топлива, — говорит он, и его Шум встревоженно ускоряется, пытаясь что-то вспомнить…

— Мэр — наше единственное препятствие на пути к миру! — обращаюсь я к Небу. — Когда мы его остановим…

Его место займет другой, — показывает Небо. ? Таково проклятие Бездны.

— Значит, мы должны удвоить усилия! Ведь мы почти одолели Прентисса — разве это не значит, что мы действительно хотим мира?

Небо оглядывается на свой народ, и я вижу одобрительный рокот: моя правда куда лучше той правды, что висит над нашими головами…

Небо поворачивается к 1017-му:

Передай через Проводников мой приказ: оружие к бою

Я ?

Да, пусть Земля привыкает выполнять твои распоряжения, ? показывает Небо.

Он открывает мне свой голос и, не успев что-либо понять, я начинаю рассылать его приказы на языке Земли…

Они проходят сквозь меня, точно по каналу…

Они текут сквозь меня к Проводникам, а от них — к воинам и Земле, что замерла в ожидании вокруг нас. Это больше не мой голос, и даже не голос Неба — но голос некого высшего Неба, существующего вне зависимости от того, кто сейчас носит это имя, единый глас всей Земли: она обращается сама к себе, чтобы выжить и встретить будущее, вот что сейчас говорит через меня…

Вот он — истинный голос Неба…

И он призывает воинов к бою, в этот трудный час он призывает собирать вертящиеся огни, луки и седлать зверей…

Получается, — показывает Источник людям Бездны. — Помощь идет!…

Но тут над нашими головами раздается громкое шипение…

И из двигателей судна на нас обрушивается огненный водопад…

Пламя льется, точно кровь из раны, а вокруг судна клубится дым и пар. Земля под ним жарко вспыхивает, и судно начинает делать широкий круг: огненные стены взмывают в небо, сжигая все на своем пути — деревья, хижины, Землю, мир…

— Ракетное топливо, — говорит человек Бездны.

— Он загоняет нас в ловушку! — кричит любовь Ножа, озираясь по сторонам. Конь под ней испуганно ржет, видя обступающие нас огненные стены.

Судно поднимается выше, чертя в воздухе все более широкие круги и поливая лес топливом…

Он уничтожает все, — показывает Источник. Он хочет спалить долину.

Корабль заваливается то на один бок, то на другой, такшто я с трудом удерживаюсь рядом с дисплеем.

На экранах — сплошной огонь…

— Что ты ДЕЛАЕШЬ?! — ору я, обливаясь потом и силясь прочитать слова на дисплее…

— Старый пилотский трюк, который Брэдли узнал от дедушки, а потом забыл, — говорит мэр. — Нужно изменить состав топлива, насытить его кислородом — и тогда оно будет гореть синим пламенем.

Я поднимаю глаза на экраны, и вижу, что мы набрали высоту и делаем широкие круги над верхней долиной, обрушивая на нее огненный дождь. Пламя липкое и страшно горячее, вроде как у спэклов, и хотя сверху его посыпает снегом, деревья буквально взрываются огнем, он перекидывается на соседние, и лесной пожар несется вперед быстрее любого спэкла. На экранах видно, что за кораблем, огибающим долину, остается широкая огненная лента, которая ширится с каждой секундой…

Мэр хочет спалить весь мир.

Я снова смотрю на дисплей внутренней связи. Перечни несколько кнопок, но я все еще пытаюсь прочесть надпись на первой. «П-о-с-л-е-д-н-и-е к-о-м-м-ы». Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сделать свой Шум легче, вспомнить, как я умел читать…

? Смотри, как сгорает мир, Тодд, — говорит мэр. — Смотри, как начинается последняя война.

Последние коммы! Вот что там написано!

Я жму кнопку.

? Тодд? Ты смотришь?

Я поднимаю голову к экрану. Значит, он меня не видит! Снова опускаю глаза на дисплей. Внизу горит красный кружок с надписью «Видео откл».

Это я прочитал сразу же.

— Тебе плевать, кто победит, верно? — спрашиваю я.

Мэр теперь облетает Нью-Прентисстаун, поливая леса на юге и на севере жарким огнем, который рано или поздно доберется до города — ему просто некуда больше деться. Я уже вижу, как вспыхивают первые дома на окраине.

— Знаешь, Тодд, мне действительно все равно. Разве не чудо? Я только хочу положить этому конец. Раз и навсегда.

— Мы бы и так его положили. Мы почти заключили мир!

На дисплее, по-видимому, загорелся список последних соединений, и я пытаюсь в нем разобраться.

Да, мы могли вместе строить новый мир, Тодд, ты решил, что это не для тебя.

«Кэ-о-мэ-мэ… — читаю я. — Комм…»

? И за это я тебе признателен, — говорит мэр. — За то, что вернул меня на прежний, истинный путь.

Коммуникатор 1. Вот что здесь написано! Первый коммуникатор! Следом идут другие, но не по порядку.

Сначала первый, потом третий (наверное, третий), том вроде бы второй и так до шести.

— Ты говорил, что изменился, — обливаясь потом бормочу я. — Стал другим человеком.

— Я ошибался. Горбатого могила исправит. Я всегда буду таким, как есть. А ты всегда будешь Тоддом Хьюиттом, мальчиком, который не умеет убивать.

— Ну-ну, — с чувством говорю я. — Люди меняются.

Мэр громко смеется:

— Ты что, совсем меня не слушаешь? Люди не меняются, Тодд! Люди не меняются.

Корабль снова вздрагивает, набирая скорость и поливая мир огнем. Я все еще потею над дисплеем. Не знаю, под каким номером комм Виолы, но наверняка либо первый, либо третий, потомушто…

— Что ты там делаешь, Тодд? — спрашивает мэр.

И дисплей внутренней связи гаснет.

Корабль-разведчик почти полностью скрылся в дыму Мы стоим посреди скалистого русла реки, и здесь нам ничто не грозит, но вокруг бушует огонь, так что деться нам некуда. Мэр облетел всю долину, и теперь она горит ярким пламенем, которое слепит глаза…