Эмриса не было. Сайлас Торнбран никак не прокомментировал его отсутствие, однако Алита не сомневалась, что тот непременно выкажет племяннику своё недовольство, когда они окажутся наедине. Так же, как он поступил и с ней после неявки на обед.

Подняв глаза, она взглянула на Киллиана, который сидел рядом с альдом Броганом и его родственницей. Сейчас женщина в тёмной и мрачной одежде, совсем не вязавшейся с празднеством, выглядела ещё более хмурой, чем обычно. Неужели она тоже имела какое-то отношение к тому поместью, где разыгралась трагедия?..

Алита обвела взглядом других присутствующих.

Вот сам хозяин. Властный и надменный вид, едва заметная усмешка на губах. Никто бы не усомнился в том, что старик умён и хитёр. Рядом с ним Рохан Чаудхари, князь Виратпура. Поистине царственная осанка, лукавый прищур жгучих тёмных глаз. Очередной экзотический костюм. Пожалуй, слишком яркий для мужчины, но ему к лицу.

Гидеон Ли сегодня ещё более бледен, чем обычно. У него безупречные манеры и вид рокового героя из любовно-готических романов, которые Али и другим девушкам в академии не дозволяли читать, но все ловко избегали запрета. Флориана Эдевейн, напоминающая птицу с дивным оперением. Та, чья красота может заставить мужчин потерять голову. Но в ней, как и в прочих после объявления альда Торнбрана, чувствуется сдерживаемая тревога.

Броганы похожи на двух чёрных галок, невесть каким образом затесавшихся в окружение павлинов. Они похожи между собой, видно, что родственники. Вот только, если альд Броган здесь по делу, то его сопровождающая кажется чужеродным элементом, совершенно не подходящим к другим гостям.

Ещё одного молодого человека, с которым Алита пока не обменялась и словом, звали Валентайн Эштон. Он казался весьма приятным, хоть и несколько застенчивым. Почти во всех разговорах предпочитал молчать, однако довольно внимательно прислушивался. Его молодая супруга по имени Бертина, не красавица, но изящная и с безупречными манерами, также отличалась молчаливостью. Походили эти двое скорее на брата и сестру, нежели на счастливых новобрачных, как их вчера представили остальным.

Всего десять гостей, если считать её, Киллиана Ристона и Эмриса Торнбрана, который пока ещё не мог считаться хозяином замка. Здесь всё принадлежало его дяде, а тот, хоть и говорил о собственной скорой смерти, едва ли намеревался уступать позиции. Алите вспомнились слова самого Эмриса о том, что Сайлас Торнбран в своих владениях является одновременно и королём, и верховным божеством, устанавливающим законы, которым другие обязаны подчиняться.

«Но не я», — подумала Али, глядя на лежащий на её тарелке кусок пирога с лососем.

— Кажется, вам не по вкусу угощение? — произнёс владелец замка, и его голос заставил гостей вздрогнуть. — Или мои недавние слова испортили вам аппетит? А, может быть, всему виной нечистая совесть?

Алита увидела, как судорожно сжала в побелевших пальцах тонкую ткань салфетки альда Эштон. Гидеон Ли резко поставил на стол бокал, из которого на белоснежную скатерть выплеснулись алые, как свежая кровь, капли баснословно дорогого многолетнего вина. Альда Эдевейн, напротив, сделала большой глоток, и её пухлые губы сложились в насмешливую полуулыбку.

— Простите мне моё нетерпение, — хмыкнул Сайлас Торнбран. — Я стар, но всё ещё любопытен. Очень уж хочется поскорее узнать, кто же явится ко мне первым.

— А если никто? — вдруг спросил альд Броган.

— Что ж, тогда мне придётся смириться со своим поражением, а завещание останется неизменным.

— Рад это слышать, — донеслось от дверей, и в столовую вошёл Эмрис. Судя по походке и выражению лица, он был пьян. — Ведь там указано только моё имя, верно, дядюшка?

— Узнаешь, когда придёт время, — отозвался его родственник. — А пока займи своё место. Или возвращайся туда, откуда пришёл, и продолжай праздновать сам с собой.

— Ну уж нет! — решительно отказался младший альд Торнбран. — Здесь куда интереснее. Вы позволите?

Нетвёрдым шагом приблизившись к Флориане, он отодвинул стул и уселся рядом с ней.

— Что-то у вас здесь скучно! А ведь праздник же. Может, нам расскажут ещё какую-нибудь страшную сказочку, а? Или поведают о чужих секретах. О тех самых, что мой дядя любит покупать у других.

Али насторожилась. Покупать секреты? Должно быть, Сайлас Торнбран проделывал подобное не только с медиками, которые лечили ту несчастную девушку там, где закончились её дни. Если так, то ему наверняка довольно много известно о тех, кого он пригласил в замок. Ведь едва ли найдётся человек, у которого не имеется ни одного скелета в шкафу.

— Не обращайте внимания на моего племянника, — посоветовал гостям хозяин. — Он всего-навсего выпил лишнего. Наутро ему будет очень стыдно за сегодняшнее. А пока попрошу не забывать, что впереди самая длинная ночь в году. Ночь, в которую нельзя оставаться в одиночестве.

***

Следовало ожидать, что Эмрис напьётся. Ещё в юности он при первой же неприятности искал утешение в бутылке, прикладываясь к выпивке гораздо чаще и больше, чем обычно. Другой вопрос, что неприятности у баловня судьбы случались не так уж часто, а иначе не избежать бы ему пагубного пристрастия.

Киллиан заметил, что и остальные гости не отставали. Если поданные прислугой блюда оставались почти не тронутыми, то о питье сказать того же было нельзя. Да и вино, которое Сайлас Торнбран припас к празднику, не поскупившись на угощение для приглашённых в замок, заслуживало королевского стола.

Ристон нашёл взглядом Алиту и увидел, как она смотрит на Эмриса. С жалостью, которую ей плохо удавалось скрыть. Хорошо, что сам племянник хозяина этого не замечал, а иначе его гордость оказалась бы не на шутку задета.

Тем временем альд Торнбран напомнил о празднике. Ночь зимнего солнцестояния действительно не рекомендовалось проводить одному. Считалось, будто тогда к человеку наведывались мертвецы и далеко не всегда благодушно настроенные духи, пришедшие из иного мира. Разумеется, оставаться с ними наедине никому не хотелось. Даже тем, кто утверждал, что то всего лишь старое суеверие.

Также бытовало убеждение, что приносимые в эту ночь обещания и клятвы самые искренние, ведь нарушить их означало бы пойти против неназываемых опасных созданий, которые незримо находились рядом с людьми в нынешнее время. Может быть, ещё и поэтому так разозлился Эмрис? Ведь его дядя пообещал долю наследства вечером, когда волшебство приближающейся самой долгой и тёмной ночи уже вступило в силу.

— Прошу проследовать в зал с большим камином! — провозгласил владелец замка, когда со стола убрали десерт. — Мы ведь не хотим пропустить самое важное для сегодняшней ночи? Праздник продолжается!

Выражения лиц гостей выглядели далеко не радостными, однако все присутствующие покорно, как управляемые рукой кукловода игрушки, поднялись и устремились в указанном направлении. Стараясь не выпускать из поля зрения Алиту, Киллиан последовал за ними. Эмрис, чья походка ещё больше утратила твёрдость, ухватил его за локоть.

— Прости, друг! — с пьяной ухмылкой, произнёс он. — Если б я знал, что на самом деле задумал дядюшка, то ни за что не стал бы приглашать тебя сюда на эти дни. Проклятье!

Эмрис споткнулся и ещё сильнее навалился на своего спутника.

— Здесь нет твоей вины, — заверил его Ристон. — Не беспокойся. Я сам захотел приехать.

— П… почему? — Эмрис захлопал глазами. — Уж не из-за неё ли?

Киллиан предпочёл промолчать, но собеседник не желал успокаиваться.

— Я сказал тебе, что дядя пригласил девицу из Службы Правопорядка, и ты заподозрил, что она вполне может оказаться твоей знакомой, так?

— Тише! — одёрнул его Ристон. — Не так громко! Забыл, что, пока все здесь, она должна считаться твоей кузиной?

— Да, точно! Кузина! Кузиночка! — оглушительно позвал Эмрис. Али обернулась. — Иди к нам!