— Как твоё самочувствие? — спросил он, подойдя на расстояние, которое бы не осудили приличия, и всё же достаточно близко для того, чтобы Али уже почти привычно ощутила его магию.

— Мне гораздо лучше, спасибо. Здешние горничные разбираются в народной медицине. Видимо, у них нет выбора, ведь доктора сюда вызвать проблематично.

— Да уж, а сейчас особенно. Я тебе кое-что принёс. Чтобы ты не скучала.

— Книги? Хммм… — Алита взглянула на переплёты изданий, которые положил перед ней Ристон. Сентиментальный роман про бедную девушку из благородного древнего рода, которую любовь привела к гибели, и толстый медицинский справочник о методах лечениях женской истерии. — Странный выбор, но спасибо.

— Прошу прощения, — вымолвил Киллиан, тоже обратив внимание на названия. — В библиотеке мне встретилась альда Эдевейн, и я попросил её помочь найти для тебя что-нибудь почитать. Должно быть, она не так меня поняла.

— О нет, альд Ристон, всё она поняла правильно, — пробормотала Али, не удержавшись от сдавленного смеха при мысли о рассерженной Флориане, которой вздумалось передать сопернице книги с намёком. — Так вы рассказали ей о том, что со мной произошло? И всем остальным тоже?

— Только Эмрису и его дядюшке. А что? Сомневаюсь, что у тебя получится скрыть своё состояние.

— Да, пожалуй, — со вздохом согласилась Алита, подумав о том, что в столовую ей придётся явиться, хромая на каждом шагу. Или на такой случай альд Торнбран смилостивится и разрешит ей поужинать в комнате? — До чего же это некстати!

— Мне стоило удержать тебя и не позволить подниматься на ту лестницу. Она с первого взгляда казалась непрочной. А в мансарде всё равно ничего интересного не обнаружилось.

— Как сказать… — задумчиво протянула Али, вспомнив коробку с куклой и книгой, также предназначенной для детей. Кому могли принадлежать эти вещи в прошлом? Уж точно не Эмрису. Может быть, у него имелась сестра, которой не стало в детстве? Но уместно ли будет спрашивать о таких вещах?

Ристон заметил папку и потянулся к выскользнувшим из неё бумагам. Алита не успела его остановить. Глядя на них, он нахмурился.

— Что это?

— Мне дал их альд Торнбран. Записи и рисунки принадлежали девушке, которая умерла в лечебнице для душевнобольных. После того, как некоторое время где-то пропадала, и никто не знает, что с ней случилось на самом деле.

— Так вот о чём говорил Эмрис… — сказал Киллиан, разглядывая один из уже примеченных Али портретов. — Все гости его дяди могут иметь отношение к тем событиям. Да и он сам тоже.

— Да, — вздохнула она, комкая в ладони край покрывала. — Я полагаю, что и альд Броган пострадал из-за них. Может быть, в своём рассказе альд Торнбран и превратил случившееся просто в страшную сказку, однако всё происходило с настоящими людьми, и едва ли он солгал о том, что намерен внести тех, кто поможет пролить свет на тёмную историю, в своё завещание.

— Расскажи поподробнее, — скорее потребовал, чем попросил, Ристон, присаживаясь на кушетку. — Из слов Эмриса я мало что понял. А его дядя лишь туману нагнал своим рассказом.

— Со мной он тоже многими деталями не поделился, — созналась Алита. — Я даже не знаю имён тех девушек. Но… — запнулась она, сомневаясь, стоит ли говорить о заклятии, которое связало её с одной из них.

— Но?

Потупившись, Али продолжила рассказ. Он молчал, не перебивал её, но выражение лица собеседника из заинтересованного становилось всё более настороженным и серьёзным. Когда она закончила, Киллиан резко поднялся с места.

— Никогда о таком не слышал. Со стороны альда Торнбрана было низко и подло поступить так с тобой даже без предупреждения! Если он сам не намерен играть честными методами, то чего же ждёт от других? О каком восстановлении справедливости можно говорить? А если действие заклятия окажется необратимым?

— Я вижу во сне не все её воспоминания, а лишь те, которые относятся к той зиме в поместье…

— И постепенно приближаешься к самым страшным из них.

— Наверное, так и есть, — поёжилась Алита, вспоминая уже не раз виденное ею чужое отражение, которое во сне воспринималось как своё собственное. Возможно, та девушка и не являлась образцом доброты, смирения и благоразумности, но она не заслуживала всех тех бед, что выпали на её долю. Да и её близкие — сводная сестра и их родители — тоже. — Может быть, мне вообще не следовало сюда приезжать. И я напрасно считала, будто моя профессия мне подходит…

— Прекрати сомневаться в себе! — перебил её Ристон. — Никто не учил тебя работать под прикрытием. Тебе попросту отправили сюда, бросив на произвол судьбы, как ребёнка бросают в море, чтобы он сам научился плавать. Уверен, твой начальник кое-что знал о нраве и привычках альда Торнбрана. И всё равно не пожалел тебя, даже не предупредил. Но ты — вопреки всему — справишься. А я тебе помогу.

— Повариха сказала, что сегодня это блюдо ей особенно удалось, — произнесла Лорин, расправляя шторы на окне.

Алита рассеянно кивнула в ответ, размазывая по дорогому фарфору можжевеловый соус. Угощение выглядело вкусным, но опустошать тарелку совершенно не хотелось. Али предполагала, что виной всему дневной сон, ещё более выматывающий, чем ночной. Эти сны, в которых оживали тени умерших людей, тянули из неё силы, уводя из собственной реальности в чужое прошлое. Возможно, то являлось одним из побочных эффектов заклятия, которых опасался Киллиан.

Вспомнив Ристона, девушка почувствовала, как щёки заливаются прихлынувшей к лицу краской. В её ушах будто снова зазвучали его недавние слова. Те, что обещали ей помощь и защиту не в обмен на какие-либо ответные услуги с её стороны, а просто так. Просто потому, что ему небезразлична она и то, что с ней происходит. Он сказал, что намерен помогать ей во всём, и Алита не нашла в себе сил с этим заспорить.

Или же не захотела возражать.

— Я вернусь за посудой, — проговорила горничная, выходя из комнаты.

Али вздохнула и поднесла к губам ложку. Нужно есть, даже если нет аппетита. Иначе будет ещё хуже. У неё на плечах два расследования, сплетённые воедино в тугой клубок, распутать который ой как непросто. Ни к чему голодать, лишь усугубляя этим физическое и душевное недомогание, к которым приводили боль в ноге и преследующие теперь уже не только по ночам сны.

Она напомнила себе, что однажды всё закончится. Так же, как закончилось магическое истощение и её пребывание в Бранстейне. Там Али узнала правду о том, что случилось с Роной, и смогла её принять. Не сразу, не за один день или краткое мгновение. Но то оказалось гораздо легче, нежели по-прежнему оставаться в неведении.

Как бы ни пыжился Сайлас Торнбран, он тоже пока не знал правды о судьбе двух сводных сестёр. Истина ускользала от него, не давалась в руки, а ведь он, как и его племянник, должно быть, привык ни в чём не знать отказа. Однако те крайние меры, на которые пошёл хозяин замка, не имели оправданий. Альд Броган уже пострадал. А если он не последняя жертва?..

Алита слегка пошевелила больной ногой, поморщилась и пригубила бокал с вином из ягод бузины. По приметам, к которым Али после Бранстейна стала куда внимательнее, чем раньше, считалось, будто это растение отпугивает злых духов. Может быть, они в эти зимние дни действительно находились где-то поблизости, но не стоило прятаться от того факта, что люди могут быть намного опаснее потусторонних существ и призраков, которыми издавна пугают суеверный народ.

Сегодня ей разрешили ужинать в комнате, но Алита могла представить себе столовую, блеск начищенного серебра, взгляды сидящих за большим столом. Наверняка они наблюдали друг за другом и спрашивали себя, кто же мог убить альда Брогана. Ведь всем им, должно быть, уже сообщили, что посторонних в замке не найдено. Даже в тех комнатах, в которых давно не производилась уборка, ничто не указывало на то, что там кто-то мог укрываться. Никаких чужаков нет, и, значит, убийца среди гостей, возможно, сидит рядом, разделяя с остальными ужин и ничем не выдавая себя.