Она замолчала, глядя на спускающегося по лестнице Рохана Чаудхари во всём блеске своего великолепия. Должно быть, он прекрасно знал, какое впечатление производит на окружающих, а потому умело этим пользовался. Алите вспомнился его утренний визит и вопросы, которые тот после себя оставил.

— Вы уже можете ходить? — осведомился князь.

— Не совсем. Но мне уже значительно легче. Вы кого-то разыскиваете?

— Нашего гостеприимного хозяина. В моей комнате слишком холодно. Должно быть, слуги недостаточно хорошо растапливают камин.

— Боюсь, дело не только в камине, и вы, поскольку не впервые в королевстве, хорошо о том осведомлены, — хмыкнул Киллиан Ристон. — Уже в первый ваш визит сюда в зимнее время года вы наверняка убедились в том, что тому, кто привык к жаркому климату, нелегко находиться в этих широтах. Но всё же вы приехали сюда опять, и снова зимой.

— Можете считать меня любителем острых ощущений, — отозвался князь Чаудхари.

— Альд Торнбран у себя в кабинете, — сообщил ему Киллиан.

— Не стоит дёргать тигра за усы, — негромко произнесла Али, когда экзотический гость скрылся. — Он… кажется мне подозрительным… Вернее, кое-что из его слов.

— Ты хотела мне что-то рассказать перед тем, как он появился.

— Позже, — пряча глаза, ответила Алита, но от собеседника её смущение не ускользнуло.

— Что ты натворила?

— Вы, кажется, что-то говорили о более уютном месте? — напомнила она.

Таковым оказалась библиотека. Должно быть, в другое время Али по достоинству оценила бы уставленное доверху заполненными книгами дубовыми шкафами просторное помещение, которое выглядело ещё внушительное, чем библиотека в особняке Ристонов. Но сейчас, когда её одновременно мучили и нетерпение узнать всё поскорее, и прочие тревоги о будущем, прошлом и настоящем, и разбуженная недолгой прогулкой по замку боль в лодыжке, девушка могла лишь окинуть взором окружавшую её мечту книгочея и, добравшись до мягкого кресла, с благодарностью вытянуть ноги.

— Я могу надеяться, что вы повторите для меня рассказ Эмриса Торнбрана? — поторопила Алита своего спутника, который занял соседнее кресло и, расслабившись, скинул неизменный чёрный сюртук.

— Сначала ты, — заявил он в ответ. — Рассказывай, что собиралась. Если это что-то опасное, я хочу знать, к чему мне следует быть готовым.

Али сделала глубокий вдох перед тем, как начать говорить о том, что совершила нынешним утром, поддавшись тем эмоциям, которые оставляли после себя сны. Она предполагала, что Ристон будет не слишком доволен её спонтанным решением, но подобной реакции не ожидала. Киллиан резко поднялся и, преодолев разделявшее их небольшое расстояние, наклонился над ней, опираясь ладонями в спинку кресла, которое, скрипнув, покачнулось под таким напором, но всё же устояло, иначе они оба полетели бы на пол вместе с креслом.

— Что… что вы делаете? — пискнула Алита, отгоняя от себя мысли о том, что Ристон почти в точности повторил то же, что князь Чаудхари нынешним утром.

— А ты что наделала? Сущее безумие! Ты даже не задумалась, что нельзя вмешиваться в действие чужого заклятия, которое и без того выглядит опасным!

— Но другого выхода не было! Пострадала целая семья! А теперь ещё и альда Брогана убили! И остальные молчат, но, судя по всему, что-то знают и подозревают, что будут ещё смерти! Разве не должна я идти на крайние меры, чтобы достигнуть истины?

— Нет. Нет, нет и нет, если они угрожают твоей жизни и здоровью! — категорично ответил Киллиан и слегка отстранился. Но не успела Али перевести дух, как он взял её за плечи и буквально выдернул из кресла, а затем порывисто прижал к себе.

— Но… альд Ристон… — попыталась возразить она, всё отчётливее понимая, что не очень-то и хочет возражать. Как не желает и вырываться из его рук, что неизбежно означало бы потерять ощущение тепла и защищённости, такое незнакомое, такое нужное сейчас. Ведь всего на мгновение она может себе это позволить?.. Ненадолго позабыть о приличиях, о том, что сама не раз твердила, будто пары из них не получится, о тоске и боли, которые придут вслед за новым расставанием, да ещё и наверняка окажутся сильнее, чем раньше. Просто почувствовать себя живой, с горячим бьющимся сердцем и кожей, что остро ощущала каждое прикосновение, чуточку щекотное чужое дыхание где-то за ухом, свежий запах мыла от гладкой ткани жилета, к которой Алита прижималась щекой.

— Если почувствуешь, что становится только хуже, обязательно скажи мне, — строго произнёс Киллиан, выпуская её из объятий. — Не молчи, поняла? Вместе мы что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — рухнув обратно в кресло, выдохнула Али и в попытке поскорее прийти в себя прижала к, без сомнения, покрасневшему, как цветок мака, лицу прохладные ладони. — Но пока ничего особенного в изменении своего отношения к окружающим я не заметила. Альда Эштон вот только раздражает.

— Она всех раздражает, — ответил Ристон, отвернувшись и рассматривая какую-то книгу на полке, что находилась на уровне его глаз. — Эмриса, кажется, больше остальных. Так вот, насчёт его рассказа… Он не слишком-то желал идти на откровенность, но мне всё же удалось его разговорить. Дядя уже тогда собирался женить его, и одна из тех девушек показалась ему подходящей кандидатурой. Компания аристократов, молодые альды, ухаживания — обычное дело. Мой друг заинтересовался милой блондинкой с неплохим приданым, однако в ответ на его предложение она заявила, что отдала своё сердце другому.

— Так то как раз и не секрет, — пробурчала Алита. — Постойте… Блондинкой?

— Именно.

— Значит, Эмрис Торнбран положил глаз на сводную сестру… И, если она ему отказала, то предметом обожания обеих девушек был не он. А кто же тогда?

— Этого она ему не сказала, так что Эмрису пришлось побороться с уязвлённым самолюбием. Впрочем, серьёзно увлекаться он никогда не умел, потому и в тот раз довольно быстро утешился. Но всё же гибель девушки его опечалила, да и вся ситуация, сложившаяся вокруг событий в поместье, попортила немало нервов, оттого сейчас его так раздражает стремление дядюшки ворошить прошлое.

— Но ещё больше он раздосадован решением альда Торнбрана вписать новых наследников в завещание.

— Эмрису не помешало бы научиться быть благодарным за то, что даровала ему судьба. Нельзя иметь всё и сразу. Если бы у его дяди были собственные дети, шансы на наследство оказались бы ещё ниже, — заметил Киллиан, разворачиваясь к собеседнице.

— Собственные дети… — задумчиво повторила Али и предположила: — А если они есть? Только незаконные.

— Всё может быть, однако не каждый знатный альд готов признать бастардов, а без того у них нет прав ни на что претендовать.

— Мне не кажется, что альд Торнбран так уж доволен племянником. Возможно, обдумывая завещание, он действительно сожалеет о том, что у него нет своих детей. И любопытно всё же, кто унаследовал поместье и другое имущество той семьи.

— Эмрис не знает. После того, что там произошло, он надолго уехал и вернулся в королевство лишь спустя несколько лет. Но то, что все гости его дяди, кроме меня и тебя, находились тогда в поместье, он подтвердил.

— В чём я и не сомневалась, — вздохнула Алита. — Он больше ничего не сказал? Возможно, что-то видел, но точно не знает, может ли это являться зацепкой?

— Я немного порасспросил его об отношениях, которые связывали хозяев и приглашённых. Помнит он такие вещи весьма смутно, однако всё же отметил, что сестра блондинки тянулась к альде Эдевейн, набиваясь ей в подруги, а его несостоявшаяся невеста была особенно близка с Бертиной, которая тогда ещё не звалась альдой Эштон. Но мы ведь разыскиваем мужчину, так?

— Необязательно, — покачала головой Али. — Столкнуть девушку в пруд могла и женщина, да и ударить альда Брогана кинжалом в грудь тоже. Важен мотив.

— И что же обычно служит мотивом убийства?

— Разное. Деньги, страсть, стремление отомстить, ревность или зависть. Иногда нежелание выдавать собственные грязные секреты.