— Я надеюсь, Аслан, что ты не спешишь. Потому что я не смогу быстро дойти туда и вернуться.

 — Маленький Сын Адама, у тебя будет помощник, — сказал Аслан.

 И он обернулся к Лошади, которая в продолжение всего разговора стояла рядом, помахивая хвостом, будто отгоняла мух, и вслушивалась, склонив голову набок, как будто речь шла о вещах, трудноватых для ее понимания.

 — Дорогая моя, — обратился к ней Аслан, — не хочешь ли ты стать Крылатой Лошадью?

 И все увидели, как Ягодка тряхнула головой, раздула ноздри и легонько притопнула задней ногой. Это ясно показывало, что ей очень хотелось стать Крылатой Лошадью. Но она сказала:

 — Пожалуйста, Аслан, если ты этого хочешь... если ты именно это имел в виду... Но я не понимаю, почему это должна быть я... ведь я, сказать по правде, не очень-то умная Лошадь...

 — Будь отныне крылатой! И стань прародительницей всех Крылатых Лошадей! — взревел Лев таким голосом, что содрогнулась земля. — Имя тебе будет Летунья!

 Лошадь испугалась — точно так же, как испугалась бы в прежние несчастливые дни, когда ее запрягали в кэб. Потом встала на дыбы. И потянулась головой назад, как будто мухи кусали ее спину, и она силилась прогнать их. Плечи начали вспухать, а потом из них прорезались крылья, которые на глазах у всех расправлялись и росли — больше, чем у орла, больше, чем у лебедя, и больше, чем у тех ангелов, которых рисуют на церковных витражах. Перья были каштанового цвета и отливали на солнце красной медью. Вот Лошадь широко взмахнула крилями и подскочила вверх, пронеслась на высоте двадцати футов над головами Аслана и Дигори, заржала и кувыркнулась вверх ногами. Выровнявшись, она описала в воздухе широкий круг и, быстро снизившись, стала на землю всеми четырьмя копытами. Приземление, надо признать, получилось довольно неуклюжее, но она выглядела, хоть и удивленной, но чрезвычайно довольной.

 — Ну как, понравилось тебе, Летунья? — спросил Аслан.

 — Очень понравилось, Аслан, — ответила Лошадь.

 — Отнесешь ли ты этого маленького Сына Адама в ту горную долину, о которой я рассказал?

 — Что? Сейчас? Сразу? — спросила Ягодка, или Летунья, как теперь следовало называть ее. — Урра! Иди ко мне, малыш! Я уже носила таких, как ты. Только это было давно, очень давно. Когда там еще были зеленые поля. И сахар.

 Неожиданно Аслан повернулся к Полли и жене кэбмена, которые каким-то образом уже успели подружиться.

 — О чем вы шепчетесь, Дочери Евы? — спросил он их.

 — С вашего позволения, сэр, — отвечала королева Элен (так теперь следовало называть жену кэбмена Нэлли). — Мне кажется, что эта малышка тоже хочет полетать, если только вы не станете возражать.

 — Об этом надо спросить Летунью, — сказал Лев.

 — Нет, я не стану возражать, если надо будет отнести двоих, особенно если они такие маленькие, — отвечала Летунья. — Но я надеюсь, что никто из Слонов не пожелает полететь вместе с нами.

 Слоны и не подозревали, что им в голову может прийти такое желание. И вот новый король Нарнии помог детям взобраться на Лошадь, и если говорить правду, то Дигори он подсадил довольно грубо, но зато Полли усаживал так нежно, как будто она была фарфоровая и могла разбиться от неосторожного толчка.

 — Ну, с ними все в порядке, Ягодка, то есть Летунья, — сказал он. — Никак не привыкну к этому чудному имени.

 — Не поднимайся слишком высоко, — напутствовал ее Аслан. — И не вздумай лететь над снежными вершинами. Высматривай места, где будут зеленые долины, и старайся держаться над ними. И да пребудет с вами мое благословение!

 — Ох, Летунья! — воскликнул Дигори, похлопывая Лошадь по шее. — Это будет такая потеха!.. Держись за меня покрепче, Полли!

 И в следующий миг земля неожиданно резко провалилась куда- то вниз, а потом закружилась вихрем — это Летунья, как огромный голубь, покидающий голубятню, сделала несколько кругов перед тем, как отправиться в дальний путь на запад. Глянув вниз, Полли уже едва смогла различить внизу короля и королеву, и даже сам Аслан превратился в золотое пятно на зеленом фоне. Но тут ветер ударил им в лицо, а крылья Летуньи начали мерно подниматься и опускаться, со свистом рассекая воздух у них над головами.

 Внизу простиралась Нарния в многоцветье лугов, скал, вереска и деревьев. Слегка извиваясь, лентой живого серебра сверкала на солнце река. С такой высоты они могли уже заглянуть за гребень гряды невысоких холмов, протянувшихся с севера. Справа раскину* лось огромное нагорье, сплошь заросшее вереском, — поднимаясь, оно уходило к самому горизонту. Горная цепь слева была намного выше. То тут, то там в ней виднелись проходы, сквозь которые мелькали горные склоны с темными сосновыми лесами, а за ними — просторные южные равнины, едва заметные в голубой дымке.

 — Там, по всей видимости, и лежит тот самый Арченланд, — сказала Полли, глядя на юг.

 — Скорее всего. Но ты лучше глянь, что у нас впереди! — воскликнул Дигори.

 А впереди, прямо перед ними, высился барьер огромного утеса. Они были почти ослеплены радужным блеском солнца в облаках водяной пыли, окутывающих водопад; ревя и сверкая, река, зародившаяся где-то на западных нагорьях, низвергалась с гигантского уступа в Нарнию. Но Летунья поднялась уже так высоко, что грохот водопада доносился до них всего лишь слабеньким ропотом — и тем не менее даже этой высоты было мало, чтобы преодолеть вершину утеса.

 — Тут лучше будет лететь зигзагами, — сказала Летунья. — А ну, держитесь покрепче!

 И она принялась на лету резко поворачивать — то направо, то налево, и с каждым поворотом оказывалась все выше и выше. Воздух похолодал, и они слышали, как где-то далеко внизу под ними кричали орлы.

 — Послушай! — крикнула Полли. — Обернись! Погляди, что видно позади!

 А позади во всем своем великолепии светилась равнина Нарнии, уходящая к горизонту, туда, где блестело далекое море. Они были уже так высоко, что разглядывали на севере крошечные зубцы какой-то горной цепи и обширную равнину на юге, показавшуюся им песчаной пустыней.

 — Интересно, узнаем ли мы когда-нибудь, какие страны там лежат? — спросил Дигори.

 — Я считаю, что там ничего нет, — отвечала Полли. — Понимаешь, весь этот мир возник только сегодня, и там еще никого нет и ничего не происходит.

 — Сейчас — да, — согласился Дигори. — Но ведь рано или поздно их заселят народы. И у каждого будет своя история, — Тогда, конечно, будет очень интересно, — сказала Полли. — Но пока еще нет никакой истории. И некому и некого заставить учить ее. Все эти битвы, даты и прочую скукотищу.

 Наконец они были уже над вершиной утеса, и через несколько минут нарнианская равнина совсем пропала из виду. Теперь они летели над диким краем, где было много крутых холмов, сплошь поросших темными лесами. Они следовали к западу по течению реки, туда, где смутно обозначались настоящие, высокие горы. Но теперь солнце било прямо в глаза путешественникам, и они не могли ясно разглядеть, что же было в той стороне. Они летели и летели, а солнце потихоньку опускалось все ниже и ниже, пока вся западная часть неба не превратилась в сплошной зев пылающей печи, наполненной расплавленным золотом. Но вот солнце спряталось за иззубренной горной цепью, которая отсюда выглядела такой острой и плоской, точно была вырезана из картона.

 — Похоже, тут, наверху, никогда не бывает слишком жарко, — сказала Полли.

 — А мои крылья уже устали и начинают побаливать, — пожаловалась Летунья. — Я не вижу внизу ни долины, озера, про которые говорил Аслан. Я предлагаю спуститься и, пока еще не совсем стемнело, поискать приличное место для ночлега. Потому что какие поиски могут быть ночью?

 — К тому же не пора ли подумать об ужине? — прибавил Дигори.

 И с общего согласия Летунья начала снижаться. Когда она спустилась почти до самой земли и летела среди холмов, воздух заметно потеплел. Они летели много часов, не слыша ничего, кроме шипящих взмахов крыльев Летуньи, — так что было очень приятно снова различать привычные земные звуки — громкий говор реки, бегущей по каменистому ложу, скрип деревьев, покачивавшихся на легком ветру. Их встречал теплый и добрый запах прогретой солнцем земли, травы и цветов. Наконец Летунья приземлилась. Дигори соскочил наземь и помог спешиться Полли. Они были очень рады, что могут распрямить затекшие ноги.