— Должна сказать тебе, Мейбл, — из вас троих ты самый большой ребенок.

 Вы, конечно, не раз замечали: если все идет из рук вон плохо, то дальше становится только хуже и хуже. Но стоит обстоятельствам однажды сложиться удачно, и дела сразу начинают идти в гору. И вот, после шести недель счастливой и беззаботной жизни, пришло очень длинное письмо из Индии от отца Дигори. Новости оказались поразительными: умер старый дядя Кирк, оставив отцу богатое наследство. В письме также говорилось, что отец выходит в отставку, на этот раз навсегда, и возвращается домой. В огромный старинный дом в сельской местности, тот самый дом, о котором (сколь помнил себя Дигори) постоянно рассказывали всякие чудеса, но которого он ни разу не видел; дом с рыцарскими доспехами в залах, дом с конюшней, псарней, парком, рекой; дом, окруженный лесом и горами... И там они будут жить! Дигори внезапно почувствовал уверенность, что отныне и до самого конца жизнь его будет счастливой. Так на самом деле и получилось.

 Но вам, вероятно, хотелось бы узнать, как сложилась судьба героев в дальнейшем. Кое-что я могу вам рассказать. Полли и Дигори всегда оставались большими друзьями. Почти каждые каникулы она гостила в семье Дигори, в их прекрасном доме в сельской местности. Там она училась ездить верхом, плавать, доить корову, печь пироги и кексы и лазить по деревьям.

 В Нарнии, насколько нам известно, звери жили в мире и радости. Ни Колдунья, ни другие враги многие столетия не смели тревожить покой прекрасной страны. Король Фрэнк, королева Элен и их дети долго и счастливо жили в Нарнии, а второй их сын стал королем Арченланда. Мальчики, когда становились взрослыми, женились на дриадах и наядах, а девочки, подрастая, выходили замуж за лесных и речных богов. Фонарное Дерево, которое, сама того не желая, посадила Колдунья, рассеивало и днем и ночью сумрак нарнианского леса. Место, где выросло это дерево, впоследствии было названо Фонарным Заповедником, и так как оно считалось священным, там никто не селился. Много лет спустя, в снежную зимнюю ночь, в Нарнию попали другие дети из нашего мира, они увидели, что свет этого дерева не погас — и начались их приключения, оказавшиеся во многом продолжением рассказанной мною истории.

 А произошло это так. Дерево, выросшее из сердцевины Яблока, которую Дигори закопал в саду за домом, росло и росло, пока не превратилось в настоящее чудо. Конечно, росло оно в нашем мире, без голоса Аслана и без юного нарнианского воздуха, поэтому его плоды не могли оживить умирающего, хотя красотою и вкусом намного превосходили любые яблоки, какие только можно было найти в Англии. Яблоки с этого дерева были очень полезные и... все-таки не волшебные. Но внутри, под корой, это дерево, можно сказать, никогда не забывало про другое дерево, росшее в Нарнии. Порою, когда не было ни малейшего ветерка, его листья и ветви начинали таинственно шелестеть — я думаю, потому, что в тот момент в Нарнии бушевал сильный ветер. И если английское дерево трепетало и шелестело, то нарнианское дерево раскачивалось под порывами сильнейшего урагана, какие там изредка налетают с юго-запада. Кроме того, судя по всему, в соках и древесине этого дерева все же таились какие-то волшебные свойства, обнаружившиеся впоследствии.

 Когда Дигори был уже человеком средних лет (став к тому времени знаменитым профессором и путешественником), над Южной Англией пронесся страшной силы ураган, сметавший все на своем пути. Много он наделал бед. Повалил и это дерево. Дигори очень не хотелось пускать его на дрова для камина. Он настоял, чтобы из ствола настругали досок и сделали большой платяной шкаф. Этот шкаф он перевез потом в свой сельский дом. И хотя самому ему не довелось испытать волшебных свойств этого шкафа, зато другим повезло больше. Тогда-то и начались путешествия из нашего мира в Нарнию и обратно, о которых вы можете прочесть в других книжках.

 Когда Дигори и его семья переехали жить в свой большой сельский дом, они взяли с собой дядю Эндрю; отец Дигори сказал тогда:

 — Мы должны уберечь старика от всяких вздорных выходок, какие только могут взбрести ему на ум. До сих пор эта работа была полностью на плечах бедняжки Летти, и будет справедливо, если мы дадим ей возможность хоть немного отдохнуть.

 Но больших хлопот старик им не доставил. С тех пор и до самой смерти он ни разу больше не пробовал заняться магией. Он хорошо усвоил преподанный ему урок, и теперь, в преклонные свои годы, стал менее эгоистичным и вполне терпимым для окружающих. До самой смерти он любил сам принимать посетителей в бильярдной и рассказывать им удивительную историю о таинственной леди, происходившей из иноземной королевской династии, с которой он разъезжал по Лондону в экипаже.

 — Характер у нее, конечно, был несносный, — говорил он. — Если сказать правду, то просто дьявольский характер. Но какая же красивая и изысканная женщина! Дьявольски красивая женщина, сэр!

Жили-были четверо детей: Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. Шла война. Лондон часто бомбили немецкие самолеты, поэтому родители послали их к своему другу, старому профессору, в центр Англии, в самую настоящую сельскую местность. Профессор жил в большом старинном доме вместе со своей экономкой, миссис Макриди, и тремя служанками (их звали Айви, Маргарет и Бетти, но в нашей истории они не играют почти никакой роли). Был он очень стар, и косматые белые волосы предпочитали расти у него на лице, а не на макушке. Детям он понравился сразу, как только они увидели его в первый раз: профессор вышел встретить их у парадного входа в дом. Впрочем, сначала он показался им немного странным. Люси — самая младшая из четырех — даже чуть-чуть испугалась, а Эдмунд — самый младший после нее — очень хотел расхохотаться, а чтобы скрыть это, вытащил носовой платок и сделал вид, будто сморкается.

 Вечером, пожелав профессору доброй ночи, все поднялись на второй этаж, в спальни. Мальчики пришли в комнату девочек поболтать.

 — Ну, малыши, — сказал Питер, старший, — не сомневайтесь: нам повезло! Все устроится на славу. Старикан позволит нам делать все, что взбредет в голову.

 — Я тоже думаю, что он милый старичок, — добавила Сьюзен. — Пошли отсюда, Питер, — торопил Эдмунд. Он устал за день и хотел спать, но делал вид, что совсем не устал, и от этих усилий у него было очень дурное настроение. — Хватит болтать о всяких пустяках.

 — Что это такое? — прикрикнула Сьюзен. — Тебе давно пора спать! Иди в постель.

 — Пожалуйста, не притворяйся, будто ты наша мама, — возразил Эдмунд. — Откуда ты знаешь, когда мне надо в постель? Хочешь — ложись сама.

 — Наверно, нам всем лучше лечь спать, — сказала Люси. — Если услышат, как мы здесь расшумелись, нами наверняка будут недовольны.

 — Не бойся, — успокоил ее Питер. — Будьте уверены — это такой дом, что никому и в голову не взбредет прийти сюда и посмотреть, чем мы занимаемся. А услышать нас они не могут. От столовой мы сюда добирались чуть ли не десять минут, прошли уйму всяких лестниц и коридоров.

 — А это что такое? — насторожилась Люси.

 До сих пор ей не приходилось бывать в таком большом доме, и стоило ей представить себе все эти пустые коридоры и ряды дверей, которые вели в пустые комнаты, как она почувствовала себя неуютно, по спине побежали мурашки.

 — Кричит какая-то птица, дурочка, — усмехнулся Эдмунд. — За окном.

 — Это сова, — определил Питер. — Тут должно быть настоящее раздолье для всяких птиц. Поэтому и вправду давайте спать, а завтра встанем пораньше и пойдем осматривать округу. В таком краю можно найти все, понимаете, все! Помните гору, мимо которой мы сюда шли? Вся заросла лесом. Тут могут водиться даже орлы. И олени. И ястребы.