Вы боитесь ножа? Кухонного ножа, которым вы режете себе бутерброды. Или быть может вас, пугает огнестрел? Какой-нибудь старый пулемет в музее. Нет? Тогда, может быть на вас нагоняет страху человек, держащий в руках пистолет? Философы уже давно поведали нам что убивает именно он, а не само оружие. Но, в действительности этот страх лежит куда глубже. Пугает даже не сам человек, что бросается на нас с ножом, сколько, то, что он может с нами сделать. Смерть, вот чего мы по-настоящему боимся. А, как правило, убить голыми руками задача весьма проблематичная. Выполнимая, конечно, но, я бы сказал, со звездочкой. И вот тут то и кроется наш страх перед оружием. Ведь оно создано как раз для того, чтобы сделать убийство проще…

Тихие, шаркающие звуки эхом разлетались по переходам старого замка. Сутулясь, Отто медленно шел по освещённому чадящими факелами коридору. Он был одет в серую хламиду. Когда-то, на ней красовалась золотая вязь и пятиконечная звезда. Когда-то, он и сам был высоким, с пышной копной черных волос. Своим раскатистым голосом он вел проповеди в столице, вещал на весь мир слова Господа. Но время не щадило никого, и теперь он был обычным капелланом в далекой, пограничной крепости. Но даже в столь затхлом месте, он продолжал нести свою службу.

Остановившись перед массивной дубовой дверью, Отто кивнул тучному стражнику стоявшему возле неё. Тот зашевелился. Узкий коридор, наполнился звоном связки ключей, висевшей на его необъятном поясе.

— Вы уж поосторожней, Отче, — маслянистым голосом предупредил надзиратель, открывая двери, — Та камера предназначена для простых магов. Не уверен сможет ли она удержать этого монстра.

— На всё воля Даина. Если мне суждено сегодня умереть, то я смиренно приму эту участь. Таков наш путь, — прошептал Отто покорно прикрыв глаза.

— Ваша правда, Отче. Пусть ведет вас рука Всевышнего.

Тюремщик отошёл в сторону. За дверью скрывалась каменная лестница с криво вырезанными в скальной породе ступенями, ведущая в темный подвал. Отто почувствовал легкий сквозняк и посильнее закутавшись в балахон, стал медленно спускаться. Пламя факела в его руке затрепетало. Осторожно перебирая ногами по влажным ступеням, старик натужно вдыхал сырой, промозглый воздух. Он уже был не в том возрасте, чтобы лазить в такие места. Однако увидев этой ночью сон, он понял что обязан узнать историю этого узника. Даже если это станет последним что он сделает в этой жизни. Ибо так пожелал Даин.

Внизу, его ждал ряд пустых камер. В этой крепости на отшибе империи, отродясь ничего не происходило. Вы только не подумайте, что все здесь были такие уж законопослушные. Мелких краж, и пьяных драк хватало. Нужно же было гарнизону, хоть как-то себя развлекать. Однако, Отто не припоминал чтобы хоть раз дело доходило до суда, и уж тем более до какого-то внятного наказания. Ведь все мы люди, и бывает, совершаем ошибки. Кто знает когда в следующий раз в крепость прибудут новобранцы. Глупо было портить отношения с тем, чью ненавистную рожу придется ежедневно лицезреть на протяжении пары десятков лет. К тому же Даин учит, что кающихся нужно прощать. Однако этот случай был особенным. Как минимум, его фигуранта сложно было назвать человеком…

В свете факела показалась последняя камера. Решетку в ней заменяла глухая стена. Единственным входом, служила металлическая дверь с узкой щелью посередине. Перед нею стоял стул, заранее подготовленный надзирателем для слуги Божьего. Если узник будет сговорчивым, то Отто придется провести здесь всю ночь. А если нет… старик не сильно расстроиться.

— Проснись, демон, я здесь что бы выслушать твою последнюю исповедь! — как можно громче произнес Отто, усаживаясь на скрипучий стул перед дверью.

Однако реакция на его слова так и не последовала.

— Ты слышишь меня? Правда, уснул, что ли? — недовольно пробурчал старик, поднимая повыше факел.

Сквозь узкую щель, в камеру проникала лишь тонкая полоска света. Ведя ею по полу, священник выхватывал из темноты сложные узоры выщербленные в камне. Паутина переплетающихся между собой линий покрывала всю камеру изнутри. Это была древнее искусство, которое, как считалось, не позволяло магам применять свои силы. Хотя вряд ли эту камеру хоть раз использовали по назначению. Вплоть до сегодня.

Двигая полосу света вглубь, в самый угол комнаты, Отто наконец увидел очертания узника. Тот сидел с закрытыми глазами, подобрав под себя ноги, не обращая внимания на посетителя.

— Эй! Отродье Изувеченного это твой последний шанс излить Даину душу. Завтра, ты будешь болтать ногами в петле, поэтому лучше не теряй эту возможность.

— Да что вы, — холодно отрезал обреченный.

— Даин прощает тех, кто раскаивается в своих грехах. Тебе не уберечь своё бренное тело, но душу ты еще можешь спасти.

— Да? Даин прощает даже таких, как я?

Узник резко открыл глаза. В свете факела, Отто показалось что в них на секунду пробежала желтоватая молния. По крайней мере, так он себя успокоил. Однако даже без этого, от взгляда его глубоких, серых глаз бросало в дрожь. Казалось, будто он заглядывал прямо в душу.

Парень действительно был похож на демона. Бледный. Острые черты лица. Черные как смоль волосы, прикрывающие глубокий шрам под левым глазом. Тонкие губы, сошлись в легкой полуулыбке. В темноте его серая одежда сливалась с каменными стенами. Странный амулет в форме круга у него на шее, испускал едва заметное свечение.

— Даже таких, как ты, — произнес старик, чувствуя как его бросает в дрожь.

Он вспомнил ту ужасну картину, свидетелем которой стал этим утром. Целая деревня, на несколько десятков изб была вырезана подчистую. Кровь полусотни жителей, окропила в тот день сырую землю. Он вспомнил, как издалека наблюдал за юношей, с ног до головы покрытого кровью. Как он пытался поглотить душу хрупкой девушки, которая еще не успела отойти в мир иной. Если бы не подоспел гарнизон, она бы тоже пополнила длинный список погибших в той резне.

И вот. Этот монстр как ни в чем не бывало сидит перед ним. Ни намека на раскаянье не заметно на его лице. Ни нотки скорби не ощущается в его голосе. Кулаки старика невольно сжались. Но все же, одна мысль заставила его успокоиться. Лишь она не позволила ему встать и уйти прямо сейчас.

— Ты одержим. В этом нет твоей вины.

— Нет моей вины? Тогда почему же я приговорен к смертной казни? Без суда и следствия?

— Мы не можем изгнать демона из твоего тела, но и позволить тебе буйствовать дальше слишком опасно. Казнь — единственный выход в этой ситуации. Нельзя допустить еще больше жертв…

— Жертва здесь только я. Жертва эксперимента безумного мага. Лучше бы ваша братия искала таких, как он. Могли бы предотвратить куда больше смертей. Нужно разбираться с причиной, а не лечить симптомы, — его пробирающий до костей голос был наполнен холодным гневом. Отто сглотнул, надеясь что подавители маги и правда делают своё дело.

В темнице воцарилась тишина. Конденсирующиеся на потолке капли, с тихим всплеском падали на пол.

— Сын мой, — священник собрал все свое самообладание, возвращаясь к своей цели — Расскажи мне о нем, об этом маге. Расскажи как демон овладел твоим телом. Тебе самому станет легче, после того как ты откроешься мне. Я обещаю что унесу этот разговор в могилу. Он останется между тобою, мной и Даином.

— Станет легче… А ты у нас, дипломированный психолог?

— Что?

— Забудь, — махнул он рукой, а затем, на несколько секунд замолчал, словно вслушиваясь в серенаду капающих с потолка капель. А затем, он снова заговорил, но в этот раз, пастору показалось, что слова были адресованы не ему, — Ладно, ладно, поговорю я с ним, только успокойся.

Парень снова замолчал, словно слушая, одному ему известного собеседника.

— Хорошо, я попробую, только не мешай, ладно?

Парень махнул рукой, словно отгоняя невидимую муху, и снова повернулся к старику. Тот офонарелыми глазами пялился на узника. За свою долгую жизнь, он пару раз встречался с одержимыми. И все они вели себя не так. Демоны редко опускаются до того, чтобы разговаривать со своими носителями. Обычно, они предпочитают поглощать душу владельца, чтобы стать единоличным хозяином тела. А это скорее, было похоже на безумие. Но тогда как объяснить его силу? Она явно была за гранью человеческих возможностей. Даже если брать в расчет магию…