- Да, - пробормотал Корбан.

‘Вот и все, парень.’

-С-спасибо, - пробормотал Корбан и вышел из комнаты.

Его семья ждала его в коридоре. Сайвен взяла его за руку и крепко сжала. Потом они молча прошли через замок под дождем до самого его дома.

Корбан сидел на кухне, позволив маме приготовить ему чашку бульона. Он отпил немного, хотя напиток застрял у него в горле. Через некоторое время он сослался на усталость и пошел в свою комнату. Он закрыл дверь и бросился на свою койку, потом слезы хлынули снова, его тело сотрясалось от громких, приглушенных рыданий, когда он зарылся лицом в одеяло. Все, что он мог слышать, был вой Бури, когда он бежал от нее.

Вдалеке показался Бадун-четкий силуэт на холме, пятно темного леса заполняло горизонт позади него. С того дня, как Корбан оставил Бурю в Баглуне, прошло три луны, и до рождения Луны оставалось всего шесть ночей. Он все еще чувствовал ее потерю, как будто часть его отсутствовала. Ему все еще казалось, что он видит ее краем глаза, идущую за ним, но боль, которую он почувствовал вначале, притупилась. Это заняло некоторое время. Он плакал, пока не заснул, больше десяти ночей, сдерживая слезы, пока не закрыл дверь своей спальни, уверенный, что он один. Он сопротивлялся желанию побродить к Баглуну, понимая, что если бы он увидел ее снова, то все было бы напрасно, и не помогало то, что иногда по ночам он слышал ее вой где-то за стенами Дан-Каррега. Дат сказал ему, что Бурю видели за Гаваном глубокой ночью, она выла в крепости.

Эвнис выезжал каждый день, забирая воинов из своих владений вместе с Хельфахом и их собаками, чтобы охотиться на Бурю. С каждым днем они возвращались с пустыми руками и с течением времени выезжали все реже и реже, а к середине зимы почти сдались.

Раф пришел в себя, его рука была покрыта глубокими шрамами, но зажила. Корбан редко видел его, и в таких случаях чувствовал себя неуютно, его мысли постоянно возвращались к тому моменту среди деревьев. Раф бил Фаррелла, пытался сделать то же самое с ним, но Корбан чувствовал только печаль.

Он поерзал в седле, рассеянно похлопывая Щита по шее. Это было самое долгое путешествие его лошади. Корбан чувствовал под собой энергию, Щиту хотелось скакать галопом, но он держал его ровно, подстраиваясь под темп огромной, закутанной в серые плащи колонны, которая тянулась впереди и позади него.

Бренин и его придворные направлялись в Нарвон, чтобы засвидетельствовать перевязь Утана Бен Овейна и Кайлы Ап Гетин. И более того-засвидетельствовать связь их двух миров, по крайней мере, так Эвнис твердила всем, кто готов был слушать.

Гар советовал Корбану не ездить верхом на Щите, говорил, что он все еще слишком горяч, но Корбан отказался ехать, пока Щит не понесет его. После потери Бури он просто чувствовал себя слишком плохо, чтобы быть отделенным от Щита. Гар в конце концов смягчился, хотя, возможно, мрачная внешность его матери сыграла свою роль.

Где-то впереди протрубил Рог, и Корбан потянулся, чтобы посмотреть на колонну. Маррок, ехавший вместе с Пендатраном, снова протрубил в рог, издав длинную четкую ноту, и через мгновение они услышали ответ Бадуна.

Теперь город был гораздо ближе, и Корбан смог различить фигуры, выстроившиеся вдоль деревянных стен. Он увидел, как распахнулись ворота, из них выехала вереница всадников, Гетин с дочерью и почетный караул.

Две группы соединились на дороге, колонна на некоторое время остановилась, затем снова пришла в движение. Они шли по дороге мимо огромного каменного круга, над которым возвышались огромные плиты; затем они прошли мимо, следуя по гигантской дороге под первыми ветвями Темного Леса.

Как и прежде, Корбан ехал в компании Брины, поскольку официально он был ее учеником, хотя эта идея все еще не вполне устраивала его. По правде говоря, большинству из них не требовалось особого повода, чтобы присоединиться к маленькому воинству. Даже его мама и Таннон поехали, ехали где-то позади него.

Одна ночь уже прошла в Лесу Мрака, и они быстро приближались ко второму закату. Мысли о Баглунском лесу мгновенно вызвали бурю в его голове.

- Он вздохнул.

‘Ты чувствуешь себя здесь в безопасности?- спросил он Брину.

- Безопасно? Конечно. Ну, по крайней мере, в такой же безопасности, как и везде.- Она взглянула на него прищуренным глазом. - Пендатран, хоть и неуклюжий, бестактный болван, имеет свои преимущества. Он-верный пес короля Бренина, и когда ему поручают задание, особенно такое, которое включает в себя нанесение ножевых ранений людям, он проявляет себя удивительно эффективным.- Она оглянулась на лес. ‘Это место безопасно, по крайней мере, так считает Пендатран, иначе он не позволил бы Бренину проехать через него.’

- В безопасности, в безопасности, в безопасности, - бормотал Краф, сидя на луке седла Брины.

‘Я тут подумал, - сказал Корбан.

- О боже, - вздохнула Брина.

‘О том, что ты говорила раньше, - он понизил голос и огляделся. - Насчет жадности. Об Эвнисе и его брате, об их интригах . . .’

- И что же?’

‘Мы ничего не можем с этим поделать?’

Брина фыркнула. ‘В этом нет никакого смысла. Даже если мы это сделаем и каким-то образом сумеем остановить их, еще десяток таких же, как они, просто появятся в другом месте. Нет, - вздохнула она, - это просто печальный, удручающий признак того времени, к которому мы неуклонно приближаемся . . .’

- Нет, - ответил Корбан. - Правда и мужество, мой отец учил меня. Живите правдой и мужеством, и Элион доведет вас до конца.’

- Неужели?- Сказала Брина. ‘Когда-то я согласилась бы с тобой, мальчик, но я видела, как слишком много храбрости остается без награды, а правда не приносит ничего, кроме ненависти и обмана. О, снова стать молодой . . .’

Краф каркнул и захлопал крыльями. - Правда и мужество, - проскрипел он. Брина сердито посмотрела на него.

‘Значит, вы ничего не сделаете?’

‘И что ты предлагаешь?’

‘Даже не знаю.’

- Не знаю, - эхом отозвалась она, закатывая глаза. - Святилище юности. Позвольте мне сказать тебе, - она погрозила ему пальцем, - невежество-не самое желательное качество.’

‘Ничего не делай, ничего не делай, ничего не делай, - бормотал Краф, взмахивая крыльями и взмывая в воздух, кружась над ними.

- Видишь, Краф согласен со мной’ - сказала Брина, хотя и смотрела ворону вслед.

‘Я ... Я ... . .- Корбан запнулся. - Лучше попытаться и потерпеть неудачу, чем вообще не пытаться.’

Раздался хлюпающий звук, и что-то шлепнулось на плечо Корбана. Он озадаченно посмотрел на кремово-белую слизь, и его глаза расширились, когда он понял, что именно Краф только что сделал с ним.

Брина лающе рассмеялась. - Вот видишь, вот что думает Краф о Твоей правде и храбрости.’

- Ненавижу эту ворону, - пробормотал он.

‘Он не так уж плох, - сказала Брина. - И все же есть некоторые преимущества от знакомства с животным, обладающим даром. Она наклонилась ближе и тихо сказала: - Краф мне кое-что рассказывает. В основном о погоде, или об улитках, или о лягушках, - она поежилась, скорчив кислую гримасу, - но иногда я слышу кое-что поинтереснее. Например, сегодня он сказал мне, что что-то видел.- Она многозначительно посмотрела на него, потом уставилась вперед. ‘Он рассказал мне о волке, который выслеживает нас, только что скрылся из виду. Белый Волк с темными полосами на теле.’

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

КОРБАН

- Как долго?- Спросил Корбан. - До того, как мы доберемся до Утандуна?’

- Мы должны увидеть его стены до захода солнца.’

‘Ох.’

Корбан почувствовал укол беспокойства при мысли о том, что их путешествие подходит к концу. Когда Брина сказала ему, что Буря следует за ними, он был взбударажен и взволнован одновременно. Тревога исчезла, когда они ехали через лес без каких-либо признаков или звуков Бури. Корбану было приятно сознавать, что она рядом, и в то же время он был уверен, что она будет держаться на расстоянии и не выдаст своего местонахождения. Но вот что она будет делать, когда они доберутся до места назначения, - это уже совсем другой вопрос. Он снова почувствовал, как его охватывает беспокойство.