Задумчиво почесал вертикальную складку кожи на лбу.

Не знаю пока, какие геномы это породили, но под ней скрывался непарный глаз. Парапинеальный орган, который у млекопитающих и птиц атрофировался за ненадобностью, а у современных рептилий в размере составляет меньше миллиметра. Непарный глаз и структуры на него похожие имеются у некоторых рыб, миног, ящериц, черепах и прочих животных. Вообще, у наших общих предков светочувствительных органов было несколько пар. Какие-то исчезли с концами, а какие-то сохранились. Одна из пар превратилась в глаза, вторая слилась в один, пинеальный, орган — эпифиз, от третьей остался только левый парапинеальный орган. И именно он у рептилий называется теменным глазом.

Функции непарного глаза у пресмыкающихся своеобразные. Он регулирует секрецию мелатонина, но эпифиз, который, как и у млекопитающих и птиц, спрятан глубоко в черепной коробке, вполне может справляться с этим и с помощью обычных глаз. Поэтому парапинеальный орган у ящериц нужен, во-первых, для контроля проведенного на солнце времени. Во-вторых, он помогает ориентироваться в пространстве по Солнцу и его поляризованному свету, а так же по магнитному полю Земли.

Для чего, почему и зачем у меня появился третий глаз я так и не смог понять, потому что он вообще ничего не делал. Просто светочувствительный орган, развитый почти так же, как и обычные глаза, но не имеющий двигательных мышц и закрытый сросшимися и непрозрачными вертикальными веками. Выращенные перед перерождением организмы на основе моего нового генома ответа не дали. Могу только предположить, что в появлении ока на лбу повинно сочетание генов Чиноике, отца этого тела и Узумаки. Была надежда, что оно является ключом к технике Глаза Разума Кагуры, с помощью которой некоторые красноволосые могут видеть чакру на огромном расстоянии с исключительной детализацией. Но у меня так не получалось.

Короче, никакого толка.Только лишняя дырка в голове.

Вошел в Академию на волне вновь нахлынувшего неудовольствия от чрезмерного количества нерешенных загадок. Хорошо хоть атмосфера школы немного исправила настроение. Здесь я бывал редко, в основном все в другой части здания, где офис Хокаге находится и задания распределяют. Но там совершенно по-другому все выглядит. Хотя те же стены, та же архитектура, но здесь доски пола стерты детьми, штукатурка и дерево исчирканы кунаями, пахнет мелом, и вместо кабинетов просторные аудитории. Ностальгия.

— Привет, — скупо взмахнув рукой поздоровался со встретившимся по пути шиноби. — Снова в строю?

Парень с белыми волосам дружелюбно улыбнулся в ответ, повторив мой приветственный жест.

— Не совсем, — ответил он. — Нужно еще несколько месяцев, чтоб каналы чакры полностью восстановились. Но учить это мне не мешает, поэтому я здесь. А ты какими судьбами?

— Буду наставником своей группы, которой смогу полноценно заниматься сам.

— Правильное решение, — согласился со мной собеседник. — Вообще, нужно было Митокадо сразу целиком отдать группу тебе, а не пытаться разорваться.

— Сейчас он сконцентрировался на обучении своих подопечных.

— Но Наваки это не вернет.

— Не вернет, — согласился я. — Как там Цунаде? Неделю не видел ее.

— Как медик — прекрасна, как и всегда, — пошутил шиноби. — А в целом… держится.

Я подозрительно смерил взглядом шедшего возле меня мужчину. Дан Като пока не проявлял особого рвения стать Хокаге, но руководством деревни уже частенько был недоволен. А с Цунаде его объединяет только больница, в которой он уже несколько месяцев пропадает после неудачной миссии. Пока нет никаких предпосылок к канонному развитию событий, и это меня настораживает.

— Нам сюда? — спросил я, остановившись напротив одной из аудиторий.

Вроде, эту мне называли, когда я договаривался о наставничестве, но Като явно собирался идти дальше.

— Моя следующая, — ответил Дан и, увидев на моем лице замешательство, пояснил: — В этом году выпуск большой. Больше ста человек — не в одном же они классе.

— Ясно. Не знал. Ладно, хороших ребят тебе в команду.

— Других в Конохе нет!

Да, конечно. Если б других не было, то половина генинов не отправлялась бы учиться снова после выпуска из Академии.

С интересом посмотрел вслед уходящему дальше по коридору блондину. Странно это. Като Дану уже двадцать два, но пока я не слышал, чтоб он использовал технику разделения души и тела. От двадцати до двадцати пяти — это самое продуктивное время для шиноби, когда у него вырабатывается собственный стиль. Именно в этот период обычно появляются коронные техники, которых у Дана пока нет. Да, он превосходный джонин, прекрасно владеет тайдзюцу, контроль чакры на приличном уровне. Но это не то. Мне было бы интересно взглянуть на технику Одухотворения и узнать, чем она отличается от одного из киндзюцу Тобирамы.

Ладно, пора бы уже забрать своих генинов и хорошенько над ними поиздеваться. Потертая ручка двери легла в руку, как влитая. Створка отъехала в сторону, открывая мне залитую солнцем аудиторию. Несколько десятков глаз одновременно уставились на меня. Хм, я не вовремя?

— Наконец-то! — устало воскликнул стоящий за кафедрой шиноби, после чего гаркнул на сидящих за партами ребят: — Команда номер три! Вы поступаете в распоряжение Рюсей-сенсея! И чтоб духу вашего здесь больше не было!

Недоуменно посмотрел на недовольного преподавателя, усмехающихся джонинов-наставников, которые еще не получили своих групп, бегущую со счастливой улыбкой ко мне Микото и красных от возмущения парней, плетущихся за ней.

И что здесь происходит, спрашивается?

Молча пропустил генинов в коридор и махнул на прощанье оставшимся в классе ниндзя. После чего со вздохом посмотрел на ребят, которые демонстративно не желали друг друга замечать. Когда они разругаться друг с другом-то успели?!

— Пошли уж, шиноби, — раздраженно процедил я, поворачиваясь к генинам спиной.

Не ожидал подобной команды я, конечно. Но ничего, надеюсь, через час о своих обидах друг к другу они забудут. Даже если мне не удастся убедить их поладить друг с другом, у меня есть идея, как их заставить помириться. Сложно не любить собрата по несчастью, когда есть гораздо более ненавистный человек. И этим человеком стану я! Потому что, чувствую, их перебранки я долго терпеть не смогу. Но из-за чего весь сыр-бор нужно узнать.

— Микото!

— Я, сенсей! — с готовностью отозвалась девочка.

— Что вы не поделили?

— Я не знаю, что нашло на этих неудачников, — пренебрежительно фыркнув, ответила девчонка.

— И в самом деле, что на нас могло найти, — язвительно высказался один из парней.

— Попал в команду с идиотом и зазнайкой, — пробормотал второй. — В самом деле — не повезло.

— Кого ты идиотом назвал?!

— Один раз в жизни вам все же улыбнулась удача — вы попали к Орочимару-сенсею! — не преминула заметить Микото. — Только ему не повезло с вами.

— Рюсей-сенсею, — поправил я.

— Вот заладила! Неудачники да неудачники! А сама-то кто?! Попала в команду со мной! Где была твоя удача в этот момент, а?

— Самого сильного всегда ставят в команду с отстающими, — пренебрежительно сказала Учиха.

— Кто тут отстающий?! — взорвался парень с волосами, имеющими розоватый оттенок. — Может, проверим в спарринге?!

Улица встретила теплыми лучами солнца, шумом стройки в соседнем квартале и чистым небом над головой. Такой хороший день. Был. Пока мне не встретилось это разочарование. Разве мы с Джи и Цуной были такими же, когда впервые оказались в одной команде?

— Сенсей, а куда мы сейчас пойдем? — спросила, заглядывая мне в глаза, Микото.

— Я вот как раз думаю, а стоит ли нам куда-то идти, — вздохнув, говорю я ей.

— Начнем тренировки прямо здесь? — оживилась девчонка. — Или сразу пойдем за заданием?

Детская непосредственность во всей красе. Ох, я ее сейчас порадую!

— Нет. Просто у вас нет никаких шансов пройти последний тест для того, чтобы стать настоящими шиноби, — признался я.