— Чего же ты хочешь? — спросила обладательница первого голоса.

— Хотел предложить вам помощь! — нагло заявил я.

В мраке раздалось недоуменно-раздраженное шипение.

— Помощь от змееныша? — наконец я смог понять направление, откуда идет звук. — Абсурд.

В темноте загорелись зловещим янтарным светом три пары глаз. Холодные, с вертикальным зрачком, змеиные очи прожигали меня насквозь. Передо мной они не прятались за своими личинами, не скрывали своего желания сожрать навязчивого гостя. Но держали себя в руках, которых не имели. Хакуджа Сэннин не убил меня, обещав принять второй раз, значит, его слугам нельзя разевать пасть на меня.

— Чем нам может помочь мелкий теплокровный змееныш? — приблизившись ко мне вплотную, зловеще спросила Тагицухиме.

Ну, настало время заливаться соловьем, змей!

— Поставить на место Манду. Я ищу того, кого стоит заключить в свою печать, которая похожа на печать Четырех Символов Узумаки, — на ходу сочинял я. — Кандидатов, если честно, много, но первым делом я вспомнил, конечно же о самых прекрасных змеях Рьючи, то есть о вас. Но, не смотря на все ваше могущество, признал, что не смогу лишить мир вашей красоты. Поэтому решил помочь вам разобраться с вечно досаждающим Мандой, запечатав его в себе. И вам приятно, и мне польза. Что думаете?

***

Рабочее утро Хирузена начиналось с душистого табака. Новая трубка была даже лучше старой, сделана из пемзы и на западный манер, так что вмещала больше ароматных листьев.

Сизый дымок заполнял кабинет. Сарутоби, сощурившись, с каким-то мазохистским наслаждением разглядывал кучу документов на своем столе. Скоро ему придется приступить к их разбору, но пока тлеет табак, работа может подождать.

Именно это время выбрал посетитель, чтобы вломиться к Хокаге.

— Сарутоби-сенсей! — довольный, как кот с бадьей сметаны, посетитель торопливо направился к Хирузену.

— Орочимару? — Сарутоби, наверно, впервые видел своего ученика таким довольным, не хмурящимся, не сочащимся иронией или насмешкой, а просто довольным. — Что случилось?

— Сарутоби-сенсей! — парень торжественно опустил на стол перед Хокаге свиток. — Как глава клана Рюсей, я хочу заключить договор с Конохагакуре но Сато!

Третий недоверчиво хмыкнул, выпустив облачко дыма, и раскрыл свиток, переданный ему Орочимару. В нем была знакомая форма договора между Скрытой Деревней и кланом шиноби. Подобный хранился у самого Хирузена, как у главы клана Сарутоби. Интересно. Пристальнее посмотрев на лучащегося довольством ученика, Сарутоби ощутил то, что не заметил сразу, удивленный его необычным видом. Чакра стала другой. Хирузен не обладал шаринганом или бьякуганом, но его навыки сенсора позволяли это ощутить. Печать на плече подростка.

Уловив направление взгляда учителя, Орочимару освободил левую руку из-под синего кимоно, показав большую татуировку на плече, изображающую пурпурного змея. Не просто рисунок — печать, в которой заключен змей из Рьючи.

— Рюсэй, значит? — посмотрев в змеиные глаза Орочимару, уточнил Хокаге.

— Да, отныне я Орочимару Рюсэй!

Около пяти километров по лесистой местности. Путь в несколько минут для опытного шиноби, но Нару Шиин брел по нему уже больше часа. Просто потому, что вынужден был сохранять темп передвижения старого дайме, которого и сопровождал вместе с несколькими бойцами своего клана и двумя десятками самураев.

Это было нервное путешествие. Покидать замок для дайме в Стране Рисовых Полей равносильно самоубийству, и Кейдзан, правитель северного удела, играл с огнем уже в четвертый раз за этот год. Старик, обряженный в потрепанные железные латы, когда-то был самураем и, похоже, к преклонным годам не приобрел важного для выживания в приглянувшейся ему стране инстинкта самосохранения.

К счастью, когда обманчивая тишина леса уже начала давить на мозг, а в каждой тени чудился притаившийся шиноби, путь подошел к концу. Впереди ярким пятном на фоне зеленого леса засветились алые тории, перевязанные пурпурными канатами.

Они пришли к храму.

— Стой, — негромко приказал процессии дайме.

Воины быстро рассредоточились, занимая удобные для обороны позиции. Самураи окружили своего лидера, недобро разглядывая стену леса. Слуги поспешно приставили лесенку к лошади, на которой передвигался их престарелый господин. Годы и перенесенные травмы давали о себе знать — старый воин уже не мог выносить долгих прогулок и был вынужден прибегать к помощи животных. Но если верхом на коне можно было подобраться к вершине горы Кумотори, то взобраться на нее, подойти к храму Рюджин-но Каннуши, можно было только на своих ногах, преодолев лестницу длиной в сотню ступеней. Что Кейдзан и проделывал уже в четвертый раз за год.

Гремя железом лат на всю гору, старый самурай преодолевал сотню ступеней, высеченных из розового гранита. Этот путь был похож на путешествие в иное измерение. Сотня ярко-алых торий отрезали путников от окружающего леса, образуя длинный туннель. Вьющаяся вдоль склона аккуратная лесенка могла бы показаться рукотворным чудом, особенно, когда ее заливали лучи проникающего сквозь кроны деревьев света солнца. Могла бы… Если бы между алых столбов торий не стояли очень реалистичные серые статуи.

В первый раз увидев их Нару едва не запустил в каменного истукана кунай. Однако вовремя заметил, что жизни в померещившемся ему противнике нет. Вместе с алыми волосами от предков Узумаки глава клана Шиин унаследовал и сенсорные способности. И если б не они, то не избежать бы ему конфуза перед дайме. Кем бы выглядел Нару Шиин, если бы начал сражаться со статуей? Пусть даже она выглядит настолько естественной, что от шиноби из клана Ринха отличается только цветом. И не только Ринха. Были здесь статуи и шиноби из клана Кагуя, и Фуума, и еще нескольких. Всего около трех десятков очень реалистичных скульптур, неизвестно кем и с какой целью сделанных. Как устрашение? Что-то вроде Тенгу и Ямабуши в Храме Огня? Тогда неизвестный скульптор вложил душу в эти изваяния. Столь натуральный страх, ярость, агрессию и жажду убийства передать — это нужно уметь.

Путь в сотню ступеней оборвался внезапно. Тории отступили назад, открывая чистое голубое небо, просторную, вымощенную все тем же гранитом площадь, окруженную по периметру каменной стеной. Она вмещала в себя несколько кажущихся легкими, возвышенными зданий, которые тонули в легкой серой дымке тумана, переливающегося на свету. Хайден — зал молящихся, находился прямо перед входом на территорию храма. Чуть в стороне, вдоль стен умостились вспомогательные постройки: додзе, заклинательные покои — хараидзё, кухня, жилища жриц. Сами жрицы здесь тоже были. Несколько девушек в белоснежных рубахах с широкими рукавами, томэсодэ, и широких ярко-красных штанах, хакама, степенно подметали площадь от листьев, которые сыпались с раскидистых деревьев как окружающих храм за стеной, так и растущих на его территории.

Появление чужаков на священной территории не осталось незамеченным. Увидев делегацию дайме жрицы начали одна за другой… Рассеиваться серыми облаками. Они, словно слепленные из праха фигурки, рассыпались, подхваченные порывом ветра. Всего через пару секунд вся площадь оказалась окутана плотным покрывалом дыма. Понадобилось еще несколько секунд, чтобы завеса начала рассеиваться.

За считанные мгновения туман сконцентрировался в плотные клубки, из которых вновь материализовались мико. Юные девушки выстроились в две ровные шеренги, образуя коридор в сторону входа в хайден. И было их здесь в несколько раз больше, чем присутствовало изначально на площади.

— Добро пожаловать, Кейдзан-доно, — в один голос поприветствовали они, синхронно поклонившись. — Отохиме-сама ожидает вас.

Неглубоко поклонившись в ответ, дайме без лишних слов последовал по живому коридору. Нару неуютно поежился, непроизвольно теребя перевязь, на которой хранились свитки с готовыми запечатывающими формулами. Он видел чакру в окружающих его существах, но не был уверен, что они по-настоящему материальны. Его предки немало рассказывали о духах, и находиться в их сосредоточении было неуютно. К счастью, кроме банальных сказок, мудрость поколений передала главе клана Шиин и способы борьбы с нематериальными существами. Запечатать их проще, чем пытаться наложить на них гендзюцу.