— Не советую, — тихо сказал я.

На губах Бертрана дю Геклена сразу появилась улыбка, которая придала ему человечность, что ли. До этого он казался мне детским манекеном, которого случайно выставили в отделе одежды для взрослых. Бретонцы — потомки кельтов, вернувшихся на материк из Британии. По валлийцам знаю, что кельты, в отличие от франков и англосаксов, ставят интуицию выше физической силы. Особенно, если физические данные подкачали.

— Мы тут обсуждали, как лучше захватить Лимож, — вмешался в наше интуитивное общение герцог Людовик. — Я считаю, что надо рыть подкоп, а он предлагает внезапный штурм. А ты что скажешь?

Нас предупредили, что город грабить не позволят. Рисковать людьми ради сомнительной славы и небольшой награды «за подвиг» я не собирался.

— Что осел, нагруженный золотом, откроет самые крепкие ворота, — поделился я древней мудростью.

— Ворот здесь несколько, — усмехнувшись, произнес герцог Бурбонский.

— У вас проблемы с ослами или золотом?! — шутливо поинтересовался я.

— Пока хватает, особенно первых! — улыбнувшись во второй раз, сказал Бертран дю Геклен и, хитро прищурив глаза, добавил: — Только не по-рыцарски это.

Я понял, что это тест на профпригодность, высказал свое кредо:

— По-рыцарски надо вести себя на турнире, а на войне надо побеждать. Впрочем, в турнирах я не участвую принципиально.

— Зато участвует в поединках насмерть. В последнем, с «играющим двуручным мечом», победил одним ударом! — похвалился за меня Людовик Бурбонский.

Видимо, к вооруженным двуручными мечами Бертран дю Геклен испытывал особое отвращение, потому что посмотрел на меня тепло, будто опознал родственную душу.

Последовали ли моему совету, или жители Лиможа не собирались погибать за англичан, но герцог Беррийский договорился с епископом Лиможским, и Сите сдался на хороших условиях: жителей не трогают, а взамен они совершают оммаж королю Франции. Шато остался верен англичанам. В Сите вошли только знатные сеньоры со свитами. Я с ними не поехал, потому что в это время грабил «английскую» деревню, где захватил большую отару овец. На центральной площади жители совершили оммаж, что было отмечено трехдневным пиром. На этом пиру на третий день были съедены приведенные нами овцы, которых выкупили горожане по более высокой цене, чем платил Николя Лефевр. Я баранины наелся в предыдущие дни, поэтому на пиру налегал на говядину. Лиможцы предпочитали разводить коров, как молочных, так и мясных.

После пира, когда убрали столы и начались танцы, ко мне подошел Бертран дю Геклен. На этот раз он был в темно-красных пуленах с длинными носами, из-за чего короткие ноги казались еще короче.

— Что собираешься делать дальше? — спросил бретонец.

До нас дошли сведения, что Эдуард, принц Уэльский и Аквитанский, собрал армию из тысячи двухсот латников, тысячи лучников и тысячи пехотинцев и решил дать нам отпор. По приказу Карла, короля Франции, обе наши армии должны были рассредоточиться по крепостям, чтобы защитить их от англичан. Завтра утром герцог Беррийский отправится в Париж, а герцог Бурбонский — в Мулен. В Лиможе останется сотня латников под командованием Жана де Вилльмура, Юга де ля Роша и Роже де Бофора. Моему отряду предлагалось вернуться в Шательро, помочь Карне де Бретону защищать город. Скучать за не очень крепкими стенами у меня не было желания.

— Покружу возле англичан. Может, что-нибудь отщипну, — ответил я.

— Давай покружим вместе, — предложил Бертран дю Геклен. — У меня две сотни латников. Нужны арбалетчики, желательно конные, чтобы быстро передвигаться.

— Как будем добычу делить? — спросил я.

— Твоему отряду треть, — ответил он.

То есть, мои арбалетчики будут иметь наравне с латниками. Это было щедрое предложение. Наверное, Бертрану дю Геклену нужны были в первую очередь победы, за которые он получит от короля больше, чем поимеет с трофеев.

— Я согласен. Только надо договориться с герцогом Бурбонским, потому что у меня контракт с ним, — предупредил я.

— С герцогом уже все согласовано. Я заключу с тобой новый контракт до зимы на тех же условиях, — сказал бретонский полководец.

Приятно иметь дело с предусмотрительным человеком.

Мы расположились в деревне северо-восточнее Лиможа, к которому приближалась армия Эдуарда, принца Уэльского и Аквитанского. Говорят, что его везут на носилках. В Кастилии Черный Принц подхватил дизентерию. Мало того, что постоянно дрыщет, так еще и сидеть в седле не может. Его брэ сзади разрезаны, чтобы не надо было снимать. Дизентерия — болезнь веселая. Для всех, кроме больного.

Наученные горьким опытом, англичане шли плотной колонной и не рассылали фуражиров по деревням, везли продукты с собой. Обоз охранял большой отряд лучников и копейщиков. Мы перебили десятка два пехотинцев, отставших от своих отрядов, и захватили в плен оруженосца — парня лет семнадцати, рыжего и конопатого.

— Принц поклялся, что не уйдет от Лиможа до тех пор, пока не захватит его и не накажет жителей, — рассказал нам английский оруженосец.

— Пусть торчит под стенами Лиможа, а мы тем временем будем захватывать города поменьше и замки, — решил Бертран дю Геклен.

Он приказал создать десять отрядов, в каждый из которых входило два десятка латников и десяток арбалетчиков. Поскольку замки и маленькие города охраняли небольшие отряды — два-три десятка человек, бретонец предлагал нападать с нескольких сторон небольшими отрядами. Арбалетчики прикрывают стрельбой, а латники лезут на стены. Это не я ему посоветовал, хотя вполне возможно, что это дошел через века мой способ захвата крепостей.

Первым на нашем пути был городок Сен-Ирьер. Защищал его ров и частокол из дубовых бревен. Все рыцари и оруженосцы присоединились к Черному Принцу. Городок защищать было некому. Как только мы подошли к его стенам, сен-ирьерцы сразу сдались. Они присягнули на верность Жанне, графине Пентьеврской, наследнице герцога Бретонского, вдове Карла Блуаского, под знаменем которого начинал военную карьеру Бертран дю Геклен. Шесть лет назад ее муж погиб в сражении с Жаном де Монфором, английским кандидатом на герцогство Бретонское, а Бертран дю Геклен попал в плен, после чего перешел на службу к королю Франции. Победитель оставил вдове небольшие владения в герцогстве. Сейчас бывший ее вассал увеличивал ее владения. Меня поражала преданность Бертрана дю Геклена, довольно нетипичная для рыцаря. Наверное, и в этом вопросе сказывались кельтские корни. Мы пожили в Сен-Ирьере четыре дня, пока не прибыли люди Жанны Пентьеврской. Передав им городок, двинулись дальше.

Следующей нашей целью был небольшой замок, расположенный на невысоком холме. Вокруг холма вырыт ров шириной метров семь. Вода в нем застоялась, позеленела. Лягушки чувствовали себя привольно во рву. Стены высотой метров пять. Две круглые башни располагались на углах передней стены. С них простреливались подходы к воротам и к боковым стенам. Задняя крепостная стена была частью вместительного донжона. На уровне метров шесть над землей к этой стене по краям прилипали две каменно-деревянные пристройки типа больших скворечников с отверстиями внизу — сортиры. Бомбометание происходило в ров, в котором с этой стороны вонища была такая, что даже лягушки не водились. Охраняли замок полтора десять пехотинцев под командованием оруженосца-гасконца и десяток слуг. Сдаться кастелян отказался. Ему надо было продержаться хотя бы неделю-две, чтобы не обвинили в трусости. У нас не было столько времени. К тому же, как я понял, Бертрану дю Геклену нужна показательная расправа над несговорчивыми.

Согнанные с близлежащих деревень крестьяне засыпали ров в нескольких местах. Это несложно было сделать, потому что глубина рва была не больше полутора метров. На замок так долго не нападали, что владелец не счел нужным вкладываться в поддержание его в приличном состоянии. Сам-то владелец сейчас осаждал Лимож, не ему защищать замок. Два наших отряда имитировали нападение на ворота, а по четыре атаковали боковые стены. Защищать стены по большому счету было некому. Донимали арбалетчики из башен. В каждой засело по четыре человека: двое прикрывали ворота, двое — стену. Защитники были уверены, что самое слабое место именно ворота. Когда они поняли свою ошибку, было уже поздно.