Пыль на дороге я увидела давно, но не придала значение и не насторожилась, пока за высоким забором из саманного кирпича не зашумели голоса. Вот тогда я и перепугалась. Двор охраняли всего трое солдат, еще шестеро отдыхали. А я, в данный момент – ценная добыча. Людей могут просто убить за сопротивление и нежелание выдать меня.

Я замерла в листве, стараясь не шуметь…

Из гостевого домика Имхотеп вышел ровно в ту секунду, когда солдаты охраны отворили широкие ворота и пропустили во двор спешившихся всадников.

Я забыла, как дышать…

Имхотеп и один из прибывших поклонились друг другу, потом, гораздо менее официально, обнялись, даже похлопали друг друга по плечам. Остальные солдаты стояли в стороне, никак не выражая отношения к происходящему. Прибежал Акила, приветствовал прибывших, в распахнутые ворота домашние рабы заводили запыленных коней и вели их на задний двор, к конюшне.

Я удивилась. Всегда считала, что египтяне не ездили верхом, только на колесницах. Пару раз за время путешествия я видела на берегах такие. Мне стало любопытно, кто приезжие, но спускаться я почему-то не торопилась. Просто еще не успокоилась. Раздавались громкие голоса, но слов было не разобрать – слишком далеко в сад я забралась. Потом я увидела Амину, идущую от дома по саду и зовущую меня:

– Царевна! Царевна Инеткаус!

Следом за ней, шаг в шаг, с какой-то кошачьей грацией двигался один из приезжих. Не самый высокий, не самый широкоплечий, сухое, как у гимнаста, тело, смуглая кожа, очень резкие черты узкого лица. Простой черный парик ему даже шел. Единственное, что указывало на высокий статус – два широких золотых браслета. Скорее даже, не широкие браслеты, а защищающие запястья небольшие наручи. Мне показалось, что Амина не знает о своем спутнике.  Когда она подошла ближе, я раздвинула ветви и сказала:

– Не кричи, Амина, я слышу тебя.

Все это время я продолжала рассматривать мужчину. Чем-то он меня нервировал, сильно билось сердце и вспотели ладони. А еще – он смотрел мне прямо в глаза… Это вызывало, одновременно, и гнев, и странный трепет…

– Ой, царевна! Да как же…

Амина явно была в шоке от того, что я залезла на дерево. А незнакомец улыбнулся так, что мне стало понятно – он давний знакомый царевны. И у него хорошая улыбка. И потрясающе красивый густой голос:

– Царевна, позволь помочь тебе?

Амина вздрогнула и оглянулась.

– Господин, я не слышала…

Я не представляла, кто это, и что именно ему можно позволить. Растерялась и весьма нелюбезно буркнула:

– Я сама.

Он поклонился, прижав руку к сердцу, довольно низко, выпрямился с каменным лицом и остался стоять, как статуя, не шевелясь. Слезла я несколько неуклюже, порвала платье и немного оцарапала руку. Заохавшая Амина потянула меня в комнату – промыть ссадину и сменить одежду.

Уходя, я лопатками чувствовала тяжелый взгляд мужчины…

В комнате, с удовольствием умывшись прохладной водой и сменив платье я спросила Амину:

– Кто этот человек?

Мой вопрос поверг ее в шок.

– Госпожа! Неужели, вы и его забыли?

Похоже, Амина так и не поняла, что я ничего не знаю из прошлой жизни.

– Амина! Ты же знаешь, что я болела и потеряла память!

Очевидно, в моем голосе прорвались нотки раздражения. Амина упала на колени:

– Госпожа, я не хотела тебя сердить! Но это же – Хасехем!

– Амина, встань! Я просила тебя не падать на колени. И я не сержусь. Я действительно ничего не помню.

– Я думала, госпожа, что ты уже здорова. Ты хорошо ешь и спишь, ты стала носить украшения… Прости, госпожа, я молилась и верила, что боги вернут тебе здоровье.

– Амина, я здорова физически. Но память я отдала в обмен на новые знания в чертогах Ра. Память никогда не вернется ко мне. А вот ты можешь мне помочь, рассказав о прошлом.

– О, госпожа… Как жаль… Это любимый военачальник твоего отца, Хасехем. Он славный и достойный воин. Ты…

– Амина, договаривай уже.

– Госпожа, раньше он тебе очень нравился. Ты говорила мне, что хотела бы стать его женой. Но ты боялась разгневать отца своей    просьбой…

– Амина, а я ему нравилась?

– Госпожа, ты так прекрасна! Ты не можешь не нравится! За такое просто казнить нужно!

Я засмеялась.

– Амина, я не буду за это казнить! Просто скажи мне, я нравилась ему?

– Госпожа, только не гневайся!

– Да говори уже!

– Он… Он присылал тебе подарки, и ты их принимала, и была счастлива, и радовалась, как дитя. И однажды он прислал тебе дар через меня. Это было богатое ожерелье, с многоцветными эмалями, искусной работы…

– И что дальше?

– Только не гневайся, госпожа… Он просил передать, что в час легкой тени будет ждать тебя в саду твоего отца, у фонтана. И ты ходила туда. Одна ходила! Даже меня не взяла, только немого черного нубийца, что подарил тебе отец.

– И что дальше?

– Не знаю, госпожа. Ты не делилась со мной тайной. Но ты вернулась с улыбкой.

– Спасибо, Амина. Скажи, чем сейчас будут заниматься гости?

– О, сейчас все моются с дороги, а потом будет ужин и, я думаю, тебе нужно присутствовать на нем. Ты теперь – законная наследница трона фараонов. А на таких ужинах мужчины всегда говорят о важном! Но ты сейчас – самая главная!

Я ухмыльнулась про себя. Если хоть кто-то догадывался, как мало я знаю и понимаю!

– Я поняла. Спасибо тебе.

Я несколько минут подумала и решила. Раз уж девушка была влюблена и, кажется, взаимно, то нужно поговорить до ужина с этим человеком. Возможно, он решил, что став наследницей трона царевна не сочла его достойным своего внимания? Обижать человека, за которым стоит армия – очень чревато в моем положении. Проще объяснить ему, что я ничего не помню. Заодно и присмотреться, что он из себя представляет. Царевна ли ему нужна была или просто ступенька к трону. Может быть, разговаривая с ним без свидетелей, я быстрее пойму это?

Я сидела в беседке и ждала.

– Царевна?

Он возник на пороге так тихо. Я совершенно не слышала шагов. Оглядела почтительно склоненную фигуру.

– Садись, Хасемхем, нам нужно поговорить.

Сел. Лицо каменное, в глаза не смотрит. Кажется, все же, обиделся.

– Хасемхем, я хочу рассказать тебе кое-что.

– Слушаю тебя, царевна.

– Когда мы бежали от воинов Джибейда, многие были ранены. Солдаты, Сефу и я.

Вскинул на меня глаза. Внимательные, в короткой густой щетке ресниц, янтарно-карие.

– Рана моя была опасна, Имхотеп уже не надеялся, что я выживу. Но Великий Ра сжалился надо мной. Когда я была уже на пороге, он забрал мою душу в свои чертоги и рана зарубцевалась за один день. Он дал мне необычные знания, Хасемхем, но забрал себе мою память. Понимаешь?

– Не слишком хорошо, царевна. Что именно ты забыла?

– Все, воин. Я забыла все. Я не помню ни одного лица из своей прошлой жизни. Я не узнала ни Амину, ни Имхотепа. Я не узнала и тебя. И моя память никогда не вернется ко мне.

Кажется, это его потрясло.

– Ты…Царевна, ты не помнишь меня?!

– Нет, Хасемхем, не помню. Я расспрашивала Амину и она сказала, что мы, ну, скажем так – нравились друг другу. Но я этого не помню. Просто я не хочу, чтобы ты думал, что став наследницей трона я отвернулась от тебя. Теперь ты знаешь, так что решай, что ты будешь делать. Станешь ли помогать мне или поможешь Джибейду.

– Ты оскорбляешь мою преданность, царевна!

– Нет, Хасем, я просто тебя не помню…

Пауза была длинной, а потом он взял мою руку и поцеловал пальцы.

– Раньше ты всегда называла меня Хасем…

– Если ты позволишь, воин, я и дальше буду называть тебя так. Но не в знак моей любви к тебе, об этом я ничего не помню. А в знак того, что я доверяю тебе…

Дальнейшее произошло почти мгновенно. Сладко потянувшись на солнечных ступеньках беседки вошла Бася, а воин вскочил и одним движением оказался между мной и кошкой.

– Что за исчадие Анубиса… Прочь!