Утром я проснулась и совершенно не могла понять. Было или нет? Сон? Явь? Кошкой я вчера точно бродила – у поста солдат я лично увидела глиняный черепок с остатками шкуры. Позвала Хасема, показала ему и поворчала:

– Хасем, объясни им всем, прикажи, сделай уже что-нибудь! Ну, нельзя столько еды давать кошке! Она и так уже жирная, это вредно для здоровья! Она от этого может умереть раньше времени! Объяви всем – будут подкармливать – я обязательно узнаю! И тогда прикажу посадить ее в огромную клетку и больше никто не сможет ее видеть и гладить, кроме меня!

– Не сердись, царица. Я сегодня же приму меры.

Как и обычно, пробродив полночи в баськиной шкуре, я чувствовала себя не выспавшейся и несколько раздраженной. Именно поэтому, отменив на вечер все дела, я рано легла.

А проснулась сразу, как почувствовала в спальне чужого. Даже просыпаясь, я уже знала, кто пришел, потому за диск хвататься не стала.

Но больше всего меня поразило не то, что он совершенно спокойно сидел на полу моей спальни, а то, что на руках у него урчала разнежившаяся Баська…

– Ты не мог бы приходить как все нормальные люди – днем?

Он засмеялся:

– Вчера ты была значительно более ласкова!

Ого! Значит, вчера он все же был. Ну, тут понятно. Но вот выходит, что он знал о том, что моя душа была в теле кошки! Этого не знал никто! Вообще никто! Получается, кроме способности исчезать, этот гражданин имеет и дополнительные функции. Все же, частично я молчала об этой своей способности по тому, что она казалась мне не просто странной, а какой-то ненормальной. Ну, это даже не оборотничество, которое еще хоть как-то можно понять и объяснить. Например – особенностью строения генов. А временное переселение души и разума в кошку – тут у меня просто не было слов.

Хотя, раз уж пришел, то может, все же, скажет, чего надо-то? Или полюбоваться на мою красоту девичью, или дело какое-то есть? В этот раз та самая золотая штуковина-анкх висела у него на шее. На витом золотом шнуре толщиной в мой палец. Как ему таскать то эту тяжесть не надоело? Или же… Возможно, она то и есть источник его силы? Ну, вот как у меня – диски? Мыслей у меня было много, но все какие-то не слишком конструктивные. Главное, что я никак не могла решить – заговорить с ним или просто повернуться и сделать вид, что сплю дальше?! Но любопытство, все же, победило…

– Тебя и правда зовут Анубис?

– А ты все еще сомневаешься?

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

Патовое состояние… Опять сидим и молчим… Сна у меня, разумеется, ни в одном глазу. Наконец мне надоело и я предприняла еще одну попытку:

– Что тебе нужно? Ты хотел на меня посмотреть – ты посмотрел. Может теперь свалишь отсюда и дашь мне поспать?

– Я бы ушел, но при одном условии… Сможешь мне объяснить, что в тебе есть такого, что объединяет людей вокруг? Откуда берется их личная преданность тебе?

– Зачем тебе это знать?

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

Вот же скотина! Сидит и ухмыляется!

Я слезла с кровати, одернула тонкую сорочку и накинула халат. Разбудила дежурную прислугу – сегодня дежурила Афири, и потребовала чай в кабинет. Раз уж все равно не сплю – займусь делами. Вчера к вечеру опять притащили кучу свитков и пришла почта от одного из Теней.

Самое интересное, что ни ночная горничная, ни стоящие у дверей воины не видели моего гостя! Я даже не сразу поняла это. Но когда воин распахнул дверь и придерживал ее для несущей поднос девушки, он совершенно спокойно смотрел на сидящего на полу и не выразил никаких эмоций вообще! Ни вопросов, откуда в спальне царицы полуголый мужик, ни второй чашки на подносе, который принесла Афири! Они его просто не видели! Обалдеть! Но и сдаваться я не собиралась.

В кабинете горели три небольших масляных лампы, я села, отхлебнула из чашки местный травяной сбор и начала вчитываться в бумаги. Раз я не могу его выгнать, то могу не обращать внимания.

Не сразу, но я преодолела ощущение помехи от чужого присутствия. Доклад Тени меня совсем не радовал. Прислали его из достаточно далекой провинции. Плохо даже не то, что наместник там берегов не видел. Плохо то, что Тень не брался рекомендовать кого либо из служащих! Это значило, что там прогнил весь аппарат правления. Нужно собирать и отправлять проверку. Нужно искать человека-управленца на свободное место! А где я его возьму-то?! Их катастрофически не хватает! Потому и приходится пока закрывать глаза на мелкие прегрешения чиновников. Нет, конечно по сравнению с тем, что было раньше, стало значительно чище… Но останавливаться нельзя ни в коем случае!

Я нервно отложила свиток папируса с докладом и задумалась. Может быть, не правилен сам подход к проверкам? Все, что написал Тень, произошло уже более трех месяцев назад. Но мыслей о том, как наладить более скоростную почту, у меня не было…

Разумеется, из школьных уроков я помнила всякие там световые сигналы и голубиную почту… Только вот что это даст? Даже тонкой бумаги нет, для того, чтобы нагрузить голубя. Да и писать мелко и убористо просто не чем. Ну, про перья я помнила, но – на чем?! Какой-то безвыходный  круг…

И тут вдруг я вспомнила про гостя, подняла глаза – исчез... Ну, и ветер ему в спину.

Нельзя сказать, что я совсем забыла о своем ночном госте.

Иногда, вечерами – вспоминала. Было в нем что-то не свойственное обычным людям, а загадки всегда манят. Кроме того, я поняла странную вещь – он был мне интересен как мужчина.

Только следует учитывать то, что уже прошло три с лишним, почти четыре года, с момента моего появления здесь.

Начиная вспоминать прошлую жизнь я понимала – как же сильно я изменилась! Из вечно добивающейся любви и внимания сорокалетней, неуверенной в себе девочки, кормушки для психологов и энергетических вампиров, я превратилась в молодую женщину, чье слово несло и жизнь и смерть. Это не могло не сказаться на моем характере и самоуважении.

У меня есть семья, и не важно, что по сути я несу роль «матери» этого «семейства». Даже не знаю, в силу ли черт характера или же в силу того, что мой социальный статус в этом мире столь высок. Думаю, что тут наложилось одно на другое.

Раньше мне казалось, что идеальный кандидат на роль отца моего ребенка – Хасем. Он порядочен и не станет рвать власть на себя, он понимает, как важен разумный подход к управления страной. И в то же время он – мужчина и воин. Он не боится смерти и ответственности.

Проблема была только в одном – во мне.

Я не могла воспринимать Хасема как своего мужчину. Не могла представить себя с ним в постели. А вот этот нахальный незнакомец пробудил во мне что-то изначально женское – желание прислонится к сильному, быть может? Его силу я чувствовала. Не самцовость и не мачизм, именно – внутреннюю силу. И она меня притягивала.

После бесчисленных походов к психологам в том мире, привычка копаться в собственной душе, стараться понимать свои желания и, главное, не врать самой себе, держалась за меня мертвой хваткой.

Поэтому – да, по вечерам я вспоминала его…

Но, если честно, особо времени на раздумья у меня и не было. Дни мои были полны работой. Интересной, завораживающей масштабами и возможностями.

Из первого выпуска Теней, еще толком необученных и с несколько смутным пониманием, чего, собственно, от них ждут, выделилось несколько отличных специалистов. Их доклады, которые я по прежнему всегда просматривала лично, были максимально толковыми. Их предложения по решению проблем и подбору кадров – всегда удачными. Они были достаточно молоды, их зарплата росла так, что к выходу «на пенсию» они станут не просто обеспеченными, а очень богатыми людьми.

Сложно назвать это удачей, но… Один из самых-самых, тот, что носил имя Хремет/речной бог/, остался инвалидом. Не совсем калекой, нет, но неудачное падение с коня сделало его хромым. Вот его то я и поставила заведовать процессом обучения.

Карьера вечного странника наложила свой отпечаток на человека. При том, что ему были выплачены огромные деньги и предложено любое место для жизни, на выбор, садится в поместье и заводить семью он решительно не хотел! И я его прекрасно понимала. После нескольких лет путешествий и наблюдений завести собственное село и следить за пахотой земли – скучно. Зато в школе Теней он сразу стал вводить что-то вроде тестовых задач, предлагая ученикам решить их. По итогам сам, лично, отсеял почти пятую часть.