В итоге мы долго разговариваем. Я рассказываю все, в частности и то, что у нас был секс. Если оглядываться сейчас, не знаю, в каком месте были мои мозги, ведь Катю действительно могли подослать ко мне со всеми ее передрягами. И пока я играл в рыцаря, она умело доводила до того, чтобы упечь меня за решетку. Останавливает только одно — она дочь Дмитрия.

— Мы можем ее привлечь к делу, — предлагает Марк. — Подкинуть следствию идею.

— Только после того, как я поговорю с Дмитрием. Организуй мне встречу с ним, Марк. Я знаю, ты можешь. Напряги связи. Я не буду подставлять его дочь, если она не виновата.

— Зря, она-то тебя подставила.

— Не факт.

— Да факт, Кирилл. К тебе приезжает бедная сиротка, дочка человека, который тебе когда-то помог. И она по случайному стечению обстоятельств находится на стажировке у Орлова, и отец ее не в курсе. Ты хоть знаешь, она это или нет?

— После разговора с Дмитрием, Марк.

Брат явно недоволен. Нервно захлопывает папку, принесенную с собой, смотрит на меня исподлобья. Я знаю, что проще всего сейчас подставить Катю и выйти отсюда. Если Орлов ее подослал, то просчитал и это. И ему было абсолютно на нее наплевать, что я, в общем-то, понял, когда он подослал к ней своих ребят. Уверен, что это был он.

— Марк, проверь убитых ребят. Где работали и на кого. Есть подозрение, что Орлов им заплатил, чтобы они пристали к девочке.

— А потом убрал?

— Не исключено. Если там есть какое-то связующее звено между ним и покойными, выйдем на подставу.

— И тогда у него появляется мотив. Но я думаю, там нет ничего. Рома не идиот. И не убийца, Кир. Он придурок, но в криминале никогда замешан не был.

— То, что его не ловили, не значит, что ничего такого не было.

Нимб святости над головой Орлова мне вешать не хочется от слова совсем. Пожалуй, обойдется, так что, если есть возможность лишний раз потрепать ему нервы, я бы ею воспользовался. Грею себя надеждой, что хотя бы сейчас его вызывают на допрос, в чем, конечно же, сомневаюсь. Он выйдет сухим из воды в любой ситуации.

— Кирилл…

Марк протягивает мне свой мобильный. Там — открыта новость, выпущенная вчера.

— Твоя же девочка, да?

— Катя, да, — киваю.

Моей ее назвать сложно. Она никогда моей не была. Своевольная, упрямая, немного словно не от мира сего, но свободная. Если бы кто-то меня спросил, какие отношения нас связывали, я бы даже не смог ответить. Дружба? Вряд ли. Любовь? Тоже нет. Вражда? Может быть, сейчас, после всего, что я читаю. Мне впервые хочется, чтобы она оказалась здесь, в кабинете на месте Марка, но я прекрасно понимаю, что она не придет.

— Уверен, что не хочешь начать все сейчас?

— Устрой мне встречу с Дмитрием.

— Зачем, Кирилл? И так ведь все понятно. Она подставила тебя, чтобы получить место.

— Где она сейчас, ты знаешь?

— Наверняка празднует отзывы критиков. Они пророчат ей большое будущее.

— Ты уверен, что она празднует?

— А ты уверен, что нет?

Нас прерывают. Время для посещений закончилось. Вообще-то, давно, но Марка здесь неплохо знают, и я уверен, он еще и приплачивает, чтобы охрана не обращала на нарушение никакого внимания. Пока мы тут сидели и говорили, кто-то из других задержанных остался без встречи с адвокатом, потому что комната была занята мной. Не сказал бы, что испытываю какие-то чувства по этому поводу, скорее, отмечаю как факт. Чем еще заняться в СИЗО, если не мыслями?

Меня провожают в камеру. Одиночную. Тоже Марк расстарался, потому что с другими я вряд ли найду общий язык. Слово за слово — и будет конфликт, который ему решать явно не хочется. Да и видеть кого-либо не горю желанием. Сажусь на кушетку, думаю о том, что прочитал. Вариант Марка не могу сразу отбросить, она действительно могла прийти ко мне уже по наводке. Уж слишком стиль ее текста напоминает Орлова, но вместе с тем есть там и индивидуализм, что-то такое, чего нет у Ромы. Сострадание, наверное. Оно в мелочах, буквально в паре фраз, но я его нашел. И ничего подобного раньше не видел в статьях Орлова.

Зато видел обвинительные концовки-предположения, точь-в-точь как в статье Кати. Ее точно писала она? Или перед публикацией статья прошла редактуру Орлова? Я хочу, чтобы был второй вариант. Тот, в котором Катя — глупая невиновная жертва, которой просто воспользовались. Но чем больше я думаю, тем сильнее мне кажется, что Марк был прав. Или же этому способствует холод, пробирающий до костей в этом напрочь пропитанном сыростью месте?

Катя

— Вы не понимаете, от ваших показаний зависит судьба человека, — пытаюсь вразумить медсестру, которая когда-то работала с Кириллом, но она сторонится меня и убегает, не сказав ни слова.

Я стою под больницей в своем родном городе уже второй час. Врачи, медсестры и даже санитарки, оказывается, очень занятые люди. А уж когда они в курсе, что их тут поджидают, то совсем не спешат выходить. По крайней мере я видела только медсестру и доктора, но с тех пор — никого. Все попрятались, словно мыши в норках. А ведь я не из полиции, чтобы меня бояться как огня. Хотя, уверена, огня они так сильно не боятся, как правды, которую могут поведать.

Я топчусь еще некоторое время и затем все же решительно захожу в больницу. Остановить меня никто не может, но я вижу, как шарахаются люди. Господи, да что же им такого рассказала та врач, которую я перехватила утром? Я ведь просила просто разговора о том времени, когда судили Кирилла, но она так распахнула глаза, так на меня посмотрела, что я сразу же поняла — не скажет ни слова. Но что и другие даже не выйдут…

Об этом я как-то не подумала. И это то самое, что кажется мне очень подозрительным, но на этот раз за моей спиной папа. Он согласился, что все это выглядит максимально странно, а потому, если у меня не получится с ними поговорить, он организует служебную проверку. И уж тогда-то точно найдет и узнает все, что ему нужно.

— А вы… к кому?

— Мне бы к главврачу.

Решаю, что начинать нужно с акулы, а дальше переходить на рыбешек поменьше. Если расколется главврач, то и остальные не будут бояться говорить. Да и чего уже опасаться? Отец Кирилла за решеткой. Оттуда ничего им сделать не сможет. По крайней мере, надеюсь на это. Как и на то, что папа сможет организовать мне с ним встречу.

Пока что дела у Кирилла идут не очень. Его не спешат отпускать, но ни обвинительного, ни оправдательного приговора не выносят. Суд затягивается, но папа говорит, что на следующем заседании, скорее всего, уже все будет понятно, так что к нему мне нужно выпустить новую статью. Уже не под лейблом Орлова. Вряд ли он позволит мне выпустить хоть что-то под своим именем, так что я планирую сделать это самостоятельно и продвигать статью через соцсети, чтобы привлечь к ней как можно больше внимания.

— К главврачу, — хмыкает непонятно откуда взявшийся охранник. — К нему записываться нужно. За несколько недель.

— У меня нет столько времени.

— Ни у кого нет, — хладнокровно отрезает и решительно подталкивает меня к выходу.

Я хоть и сопротивляюсь, да против огромного амбала мне это мало помогает.

— Послушайте, мне надо. Очень. На пару минут.

— Нет его. И не будет. Приходите через несколько недель.

И все. Перед моим носом захлопывают дверь, и сдается мне, что если попытаюсь снова войти, то меня выставят еще раз, а потом могут и в полицию позвонить, а папа мне четко сказал: не высовываться, что я, конечно же, пропустила мимо ушей.

Стою снова под дверью в надежде, что хоть кто-нибудь нужный мне выйдет, но по ту сторону словно все затаились. Выходят только пациенты, а врачей — ни одного. Из тех, у кого можно хоть что-то спросить.

Расстроенная, я даже не знаю, куда податься, но тут на крыльцо выходит молоденькая медсестричка.

— Если хочешь застать главврача, то поторопись. Он скоро уезжает. Его авто на парковке сзади. Белый мерседес. Он там один такой, не пропустишь. Там и поговорите.