- О Всевышний! Как же приятно пахнет!

- Травы пахнут, масла заморские тоже пахнут, но чем-то одним, а здесь, а тут…

- Целый букет цветов, я чувствую фрукты…

- И ещё что-то из специй, - послышалось из разных сторон, - ваши духи пахнут просто необыкновенно, и напоминают вас, словно являются вашим отражением, Ваше Высочество!

- Они будто подчёркивают ваш характер…

Я стояла и слушала их щебетание и была очень рада, что мне удалось удивить уже многое повидавших помощниц.

***

- Какой чудесный аромат, - Даня втянул в себя воздух стоило мне к нему приблизиться, - духи? Неужели?..

- О да, - кивнула радостно, - леди Бэлла и я хорошо потрудились! И тебя ждёт флакончик в качестве свадебного подарка.

- Спасибо! - улыбнулся он и вдруг добавил, - как бы приятно не пахли твои духи, - муж приблизил губы к моему уху и горячо шепнул: - но только запах твоей кожи сводит меня с ума и заставляет бешено колотиться сердце…

От его слов задрожали коленки и заалели щёки, как же всё-таки окрыляет любовь!

В бальную залу, способную вместить в себя с десяток таких, какая была в Уолло, я вплыла под руку с Данилой. Он шёл гордо поглядывая на гостей, мол, вот какая у меня жена! Красавица, умница и вообще только моя!

Интерлюдия

- Толуй-хан погиб на земле иноверцев... Джучи-хана, Чагатай-хана и Угэдэй-хана убил Тадж ад-Дин Ил-Арслан, правитель Хорезмшахов[5] во время последней битвы у горы Улытау, - взволнованно прохаживаясь по дорогому ковру, говорила тонкая, прекрасная молодая девушка, большие чуть раскосые чёрные глаза смотрели на нойона Худуха-бэки серьёзно и решительно, - я женщина, слабая и беззащитная, за мной не пойдёт степная орда, а это значит, что наследие моего отца Великого хана и предводителя Золотой Орды Тэмуджина растопчет и уничтожит, - алые губы дрогнули в презрительной усмешке, глаза наполнились ненавистью, - Тадж ад-Дин Ил-Арслан, пусть земля разверзнется под его ногами и поглотит его чёрную душу!

Нойон Худух-бэки слушал свою правительницу, единственного оставшегося в живых ребёнка его Повелителя, Великого хана Тэмуджина и не знал, что ей посоветовать.

- Чёрную... душу... - повторила она тихо и вдруг стремительно обернувшись, подлетела к Худуху и резко спросила:

- Тумэнбаши Батуй Чёрный ведь жив?

В глазах девушки разгорался лихорадочный огонь надежды.

- Да, моя тору дзасагчи гунджи (прим. автора:принцесса-правительница), - поклонившись ответил он. - Тумэнбаши жив и служит Северной принцессе...

- Мой отец поступил неправильно, - перебила его принцесса Алагай, - он опасался, что сын его племянника, за столь короткий срок ставший великолепным воином, в честных схватках заслуживший титул тумэнбаши, может попробовать забрать власть себе. Я видела Батуя Чёрного пару раз в жизни и он не показался мне подлым человеком.

- Вы тогда ещё были ребёнком, - успел вставить пару слов нойон.

Девушка только рукой махнула:

- Тем более, дети чувствуют гниль в людях, - прижав красивый, унизанный золотыми кольцами указательный палец к острому аккуратному подбородку, договорила, - если бы Великий хан не стал к нему столь холоден и не отправил грабить границы других государств, то тумэнбаши Батуй сейчас был бы здесь и не позволил произойти тому, что происходит… - поймав взгляд Худуха-бэки, спросила, - как думаешь, если он вернётся в степь, войско пойдёт под его руку?

В шатре воцарилось задумчивое молчание.

- Его одного недостаточно, - обдумав сказанное степной принцессой, заговорил нойон, - вы же понимаете, моя прекрасная тору дзасагчи гунджи, что вам нужно встать рядом с ним.

- И я встану, - уверенно кивнула девушка, - пусть моя свобода будет той платой, которая позволит славному народу Золотой орды процветать и дальше! Пусть готовятся выступать! Мы отправляемся в столицу северной страны. Думаю, там знают, где сейчас Батуй Чёрный.

- Мы, тору дзасагчи гунджи? – маска равнодушного спокойствия треснула и на юную принцессу взглянул обеспокоенный её судьбой воин.

- Конечно, - уверенно кивнула она, тряхнув длинной толстой косой, - я еду с вами!

***

Батуй всё никак не мог привыкнуть к такому большому городу, как Ландон. Его узкие улочки, нависающие над головой дома, давили на степного воина. То ли дело в Уолсолле, где дороги были широкими, дома отстоящими друг от друга и народ не толпился, наседая со всех сторон...

Но тумэнбаши терпел, тем более, что находясь рядом с Её Высочеством Элоизой чувствовал к этой хрупкой девушке непонятную ему нежность и тепло. Её хотелось защищать. И к поручению привести службу внутренней безопасности столицы тумэнбаши Батуй отнёсся со всей серьёзностью и ответственностью, на которую был способен.

А в рядах стражей правопорядка главного города королевства царили самый настоящий разброд и шатания: после предательства большую часть руководящего состава посадили в темницу и многим уже отсекли головы за предательство короны.

Батуй чувствовал, что разгребать ему не один месяц, но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Стоило только начать и пошло-поехало: новые люди на ключевых должностях, внедрение правил, что были разработаны в Уолсолле, поручение всем городским стражам вызубрить устав и правила; набор добровольцев, обучение молодняка, постройка тренировочных площадок с тренажёрами.

Многое только предстояло сделать.

Йен Роббинсон незаметно проверил всех рядовых, десятников, сотников на лояльность короне, выявил скрытых агрессоров, которым не понравились новые порядки и правила, и, подчистив им воспоминания, уволил со службы. Его Величество Вильгельм сказал бы: на плаху! Но Элоиза решила, что пролито достаточно крови, пусть идут с миром, и приносят королевству пользу в чём-нибудь другом.

Утро начала недели вышло солнечным и уже по-летнему тёплым.

Совсем недавно Её Высочество Элоиза и княжич Данила Вадбольский поженились. Что именно чувствовал тумэнбаши, видя, какой счастливой выглядела Её Высочество он не смог бы описать двумя словами. Но среди эмоций чётко различал: разочарование и непонятно откуда взявшееся раздражение.

Так-то мужчина давно догадался, что до битвы с клириками он по-особому относился к принцессе. И скорее всего любил её. Но сейчас, не помня, что именно между ними было, он был в полной растерянности и всё никак не мог собраться с мыслями.

- Я когда-нибудь вспомню? –спросил он у Йена, стоявшего рядом с ним неподалёку от тренировочной площадки, где вовсю проходили учебные бои между опытными воинами и новобранцами.

- Да, - уверенность, прозвучавшая в голосе мага-менталиста успокоила степного воина, - человеческое сознание – сложная система, - продолжил говорить Йен, глядя прямо перед собой, - благодаря Её Высочеству и урокам леди Бэллы по анатомии, я многое понял, и точно могу сказать, что тот сумасшедший клирик не успел навредить тебе настолько, чтобы ты безвозвратно потерял память. Он только пустил свою магию тебе в голову, но не успел добраться до центра. Поэтому всё, что было до определённого момента, ты подзабыл.

- И даже что-то из жизни в орде от меня ускользает, - кивнул Батуй, - какие-то детали, лица люди.

- Ничего, дружище, - хлопнул его по плечу маг, - главное, мы живы, всё остальное – временные трудности.

День прошёл загруженным заботами и в замок тумэнбаши пришёл заполночь, изрядно уставшим. В покоях, где он теперь жил, его ждал сытный ужин и горячая ванна.

Засыпая Батуй почувствовал волнение в груди, будто совсем скоро должно произойти что-то очень важное, что круто изменит его жизнь. И мужчина не был уверен, что эти перемены ему понравятся.

Но долго думать о неясных предчувствиях не смог – организм изрядно уставшего за день человека сдался наседающему на него сну, веки налились свинцовой тяжестью и мужчина провалился в объятия Морфея.

Не успели розовые рассветные лучи солнца коснуться подушки тумэнбаши, как в его дверь оглушительно забарабанили: