— Это чакра Кагуи? — переглянулся с ним Неджи. — Но печать!..

— С печатью всё в порядке! Всё под контролем, — надулся учёный. — Я предложил это решение Орочимару-сама и Кабуто-сама, но они его забраковали. Им показалось, что это слишком опасно. Но… Наш мир на грани уничтожения! Следует рискнуть! Только таким образом можно достичь каких-то результатов.

— Поэтому ты сам, пользуясь неразберихой и подготовкой к нападению, втайне полез в храм, где хранится запечатанный монстр, угроза нашего мира, чтобы надоить с него чакру? — продолжил Шисуи, еле сдерживаясь.

А ведь в его видениях были предпосылки того, что этот человек, несмотря на «гениальность», одновременно глуп и импульсивен, как и многие «умники». Эксперимент для таких будет значить больше, чем возможные жертвы и опасность.

— Да, но… — Катасукэ моргнул и посмотрел на него и остальных. — Но… Всё получилось, Хокаге-сама. Я же старался…

— Утереть всем нос, — подсказал Кенджи.

— Показать, какой ты крутой, — хмыкнул Шо.

— Отец?.. — Кенджи вопросительно кивнул на Катасукэ.

— Да. Проверьте целостность печати, — согласился с молчаливыми доводами сына Шисуи. — Будет обидно, если нам ударят в спину.

— Но в чём дело-то?! — возмущённо спросил учёный.

— Дело в том, что ты идиот, — ответил Шо. — Человеку без додзюцу вообще не стоило приближаться к печати. Ментальная чакра Кагуи, её воля… сильна здесь, как никогда. Ооцуцуки могли с ней бороться, а вот простые люди… Особенно такие глупые, как ты… Веди к храму.

— Шисуи-сама, думаете, он действовал сам? — спросил Неджи, когда они вышли следом, но повернули в сторону небесного дворца.

— Вполне возможно, — хмыкнул он в ответ. — Я надеюсь на это. Иначе…

Впрочем, размышлять об этом стало некогда: что-то громыхнуло и из стены, пробив толстенный бетон, вылетел Тонери. Следом полетели какие-то красные крюки на чакронити, похожие на цепи Карин. Вышедший следом мужчина держал что-то похожее на удочку. Его общая бледность, додзюцу, рога и одежды выдавали принадлежность к Ооцуцуки. Шисуи узнал в нём Урашики из своих видений.

— Слабый потомок, ставший таким же, как и паразиты, населяющие твой мир… — услышали они голос напавшего Ооцуцуки.

Но его прервала метнувшаяся тень, которая перебила чакролеску с помощью чакры и фирменного дзюцу Хьюга.

— Ханаби! — выкрикнул Неджи и тоже активировал бьякуган, вставая рядом с кузиной.

— Тонери! — позволила себе повернуть голову Ханаби, чтобы посмотреть на поднимающегося супруга.

— Всё в порядке, дорогая, прости за твой любимый сервиз, — оскалился Тонери, вытаскивая из себя крюки чакры.

— Как низко ты пал, — хмыкнул Ооцуцуки Урашики, покосившись на Ханаби, которая вместе с Неджи уже покинула поле боя.

— Завидовать нехорошо, достопочтимый родственник, — Тонери взмахнул рукой и оказалось, что он присоединился чакронитью к оружию напавшего. — Эти, как ты выразился, «паразиты», многому меня научили.

Затем Тонери резко дёрнул на себя, заставляя пришельца прыгнуть следом за ним на летающую площадку, которая тут же дала резкий старт и покинула пределы искусственного Солнца.

— Сюда, Хокаге-сама, — появилась перед Шисуи Ханаби. В её глазах светился отнюдь не бьякуган, а чакры ощущалось гораздо больше, чем прежде. Он не видел младшую дочь Хиаши более пяти лет, и та сильно изменилась и прибавила в силе.

Они оббежали по кромке летающего дворца, чтобы снова стать свидетелями сражения, отображающегося на большом экране. Тонери отводил Ооцуцуки подальше, чтобы минимизировать ущерб, и притворялся беспомощным, словно птичка, уводящая змею от гнезда.

Но Урашики был слишком увлечён боем, чтобы это заметить. А потом Тонери сложил печати и оба перестали быть похожими на людей. Это на самом деле была битва богов.

— Где тенсейган? — спросил Шисуи.

— Тонери как раз ведёт туда этого Ооцуцуки, — кивнула Ханаби. — Это слишком мощное оружие…

Следом раздался взрыв, от которого всё затряслось. Купол искусственного Солнца подернулся рябью, и сквозь утончившийся барьер они увидели, что насквозь пробит внешний слой Луны и в зияющую дыру размером с Коноху выглянул открытый космос.

— Ками-сама… — пробормотала Ханаби, — как же он силён!

А затем всё утонуло в белой жуткой вспышке.

С помощью хирайшина Наруто первым добрался до упавшего плода чакры, в который был превращён коренастый напарник молодого Ооцуцуки. К сожалению, прыгучая бомба Дейдары, хотя и стала неожиданной для их врага, не нанесла существенного урона: от взрыва осталась лишь небольшая ссадина у запястья. Впрочем, удалось выгадать секунду, чтобы лишить космического пришельца возможности восполнить чакру, а это уже огромный плюс, учитывая свойства измерения-ловушки.

И всё же… Этот бледный чувак не моргнув глазом пожертвовал своим напарником… Просто превратив в съедобную «пилюлю» с помощью какой-то техники или особого хидзюцу. При этом тот второй в процессе боя упоминал что-то по поводу их родственных связей. Чуть ли не отец или какой-то близкий клановый родственник. И вот так бесславно кончить в чьём-то желудке?.. Когда типа родной человек не колеблясь превращает тебя в перекус? Если и были какие-то сомнения в том, стоит или нет уничтожать пришельцев, то на этом моменте они развеялись: людей или не людей с подобной моралью Наруто откровенно презирал. С такими личностями невозможно о чём-то договориться, прийти к какому-то мирному решению. Этот Ооцуцуки пришёл к ним с войной, считая себя наивысшим существом, богом, вершителем судеб, обзывал их «паразитами» и явно нарывался на хорошую трёпку.

— Что?! Верни! — бешено вытаращил свои бьякуганы этот «божок», как только понял, что потерял плод чакры, по виду и запаху отчего-то похожий на квашеный чеснок.

— Ага, только шнурки на ниндзя-ботинках завяжу, — ухмыльнулся Наруто, увернулся от удара и переместился обратно на край котлована. Его отход прикрыли Саске и Итачи, а трое шиноби Облака, пользуясь заминкой, забрали у воскрешённых братьев Кинкаку и Гинкаку пять реликвий Мудреца.

— Что будешь с этим делать? — спросил Дейдара, кивнув на плод чакры.

— Разберусь позже, — пожал плечами Наруто. — Кстати, хороший был ход со взрывом.

— Ага, — хмыкнул Дейдара и проворчал. — Использовал запал из последних разработок. Тот, который любому другому руку бы оторвал.

— У него дофига чакры.

— Н-да, силён божок, — оскалился Дейдара, продолжая неотрывно наблюдать за полем боя и циркулировать чакру.

— Завалим, — хрустнул шеей Наруто, создал новых клонов для сбора сэн-чакры и закинул «чакрочеснок» в пространственную печать.

Несмотря на то, что эта штука являлась чем-то вроде сконцентрированной чакры, какого-то особого веса она не имела. Даже ощущений никаких не вызывала, как, например, и кристаллизованная чакра биджуу или свиток с запечатанной техникой. Мимолётно подумалось, можно ли того старикана распечатать или процесс полностью необратим и что это какое-то уникальное фуиндзюцу, чтобы чакра была не просто твёрдой, но и возможной к поглощению. Впрочем, вполне могло статься, что переварить этот «плод» под силу лишь лужёному желудку Ооцуцуки, которые выдаивали целые миры.

— Я не сомневаюсь, — Дейдара чуть отвёл взгляд. — Но на всякий случай всё же готовлю си-четыре. Понадобится особый барьер.

— Отправлю клонов, — согласился Наруто. Лучше, согласно известной поговорке, «перебдеть, чем недобдеть». — И у меня есть запечатанная гроза.

— Что, прям гроза? — вздёрнул бровь Дейдара.

— Да, мы с Аджисай и Орочимару-саном как-то по случаю запечатали. Здесь сложно будет добиться нужного эффекта, вот и пришлось… Как раз и для барьера, и для «Кирина» Саске.

На миг Наруто позволил себе отвлечься воспоминанием о жене, которая вот-вот должна разродиться, и понадеялся, что она не будет слишком переживать и всё будет нормально и вовремя.

— Готов? — Саске вернулся к ним и кивнул на реликвии, собранные союзниками.