Возможности коноховцев потрясали воображение.

Детей стал просто полный дом, к тому же Мио сообщила, что, скорее всего, снова беременна. Хаку и не предполагал, что его мечта по поводу того, чтобы его жизнь напоминала клан Учиха, так быстро воплотится. К тому же Кано очень понравилось празднование дней рождения, и Хаку поддался на уговоры младшего брата, закрепив это и «семейной традицией клана Юки». Мать Кано, госпожа Хамагури, не была против, так что на столе в этот день были скромные сладости и праздничные блюда.

Нынешним летом в Оде было жарко, и Хаку помогал отцу Кано, Шимизу-сану, делать мороженое из подслащенного чая и ягодного сока. Благодаря нескольким свиткам, полученным от Наруто, мороженое достигло столицы и Киригакуре, а также пользовалось большим спросом в торговых рядах Коцушимы. Семья Сейрю, ставшая оплотом будущего клана Юки, на такой простой вещи смогла заработать достаточно денег, чтобы содержать своих детей и женщин даже и без помощи Мидзукаге.

— Забуза-дзидзи-сан! — услышал Хаку переполох внизу и понял, что долгожданные гости наконец прибыли. Как Забуза и обещал, он стал названным дедушкой для всех маленьких Юки. Да и так было проще объяснить частые визиты в Оду.

Когда Хаку спустился, то застал обеих своих родных дочерей на руках у Забузы, видимо, девчонки добежали быстрей, чем маленькая Сэнго, которая научилась ходить всего пару месяцев назад и ещё не столь уверенно стояла на ногах. Девочки, в отличие от парней, совершенно не боялись ни острых зубов дедушки, ни его «бандитской рожи», как выразилась Мэй-сама, и всегда первыми лезли на руки.

А сам Забуза как-то расцветал, еле сдерживал довольную улыбку и щекотал животы радостно смеющихся малявок.

Оба самых младших — Нобу и Хироки, наоборот, липли в основном к Мэй-сама. Хаку подозревал, что мальчишкам не только нравится невероятный цвет и длинные волосы Мидзукаге, но они чувствуют в ней свою родную мать. Он даже замечал, что после этих нежностей на глазах Мидзукаге поблёскивают слёзы.

— Мэма! — внезапно сказал Нобу, исковеркав обращение, и Мэй-сама прыснула, крепко обняв малыша.

* * *

— Ходят любопытные слухи о том, как ты нынче летом отвадил из леса Коцушимы браконьеров, ворующих наш корабельный лес, — во время ужина сказала Мэй-сама. — Хочется услышать из первых уст об этом.

— Я же докладывал… — немного смутился Хаку, особенно когда увидел горящие огнём глаза младшего братишки.

— Да, ты сообщил, что проблема решена, но я хочу знать подробности… Кано, чует моё сердце, ты знаешь об этом всё и сможешь нам рассказать, — хитро улыбнулась Мидзукаге.

— Вообще-то это и придумал Кано, — признался Хаку. — Мы только привели его план в действие.

— И что это был за план? — поинтересовался Шимизу-сан, подмигнув сыну.

— На островах «Когтя» люди очень суеверные, — довольно ответил Кано, — я просто вспомнил одну… историю и решил ею воспользоваться.

Хаку вздохнул. Ему пришлось гримироваться и надевать женскую одежду, но потребовалось всего два представления, чтобы браконьеры забыли дорогу через пролив.

Чтобы устраивать полноценные облавы и дежурства, людей у них не хватало. К тому же отлов одного-двух браконьеров не решал проблему. Просто на их место приходили другие и корабельный лес, единственный в Стране Воды, продолжали воровать.

Кано рассказал историю, которую ему рассказал Наруто, о том, как в детстве они напугали хулиганов «привидениями» и пригрозили расправой над душой и телом. Кано напомнил о том, что произошло с самим Хаку, и о том, как они ходили на хутор его семьи — местные приписывали всё случившееся зимнему духу — Юки-онне.

— Что, если напугать тех браконьеров снежным духом? Мистики простые люди боятся сильней, чем того, что их поймают шиноби, — дельно предложил Кано. — Напустим тумана. Через зеркала ты будешь перемещаться и следить за ними. Доведём их до ужаса и отпустим, чтобы рассказали другим. Потом будет достаточно периодически пускать в лес туман. А я могу играть на своей флейте. Это добавит жути.

Хаку решил, что это может сработать.

По настоянию братишки пришлось переодеться в белое кимоно, они одолжили свадебные одежды у Хамы. Кано где-то раздобыл парик с длинными седыми волосами из лошадиной гривы, набелил ему лицо и намалевал жуткий рот до самых щёк с острыми зубами.

— А теперь наложи поверх этого хенге с тёмными волосами и бледной кожей, — распорядился Кано.

В зеркале отражалась симпатичная аристократка.

— А теперь сбрасывай хенге и снова возвращай!

Теперь Хаку и самому становилось жутковато. Получалось, словно уродливая ведьма показывала своё «истинное лицо».

— Жаль, у тебя глаза не краснеют, — вздохнул Кано, — но если в слабом тумане, то и так сойдёт.

— Пожалуй, от такого моего вида и шиноби наложит в штаны, — усмехнулся Хаку.

— Давай проверим на Суйгецу-сенпае?! — зажёгся Кано.

Это было просто отличной идеей. К тому же, благодаря этой «проверке» Суйгецу, подосланный в виде «странника» к берегу Большого Когтя, смог особенно живописно «предварительно настроить клиентов». А после помог «устроить представление этим говнюкам». Они разместили в лесу ледяные статуи, изображающие людей, напустили лёгкого тумана. Кано играл заунывные мелодии, Хаку с помощью зеркал и одного иллюзорного клона изобразил целый полк «гиблых душ», которые шептали невнятные предупреждения. А потом, когда должная «кондиция» от горе-лесорубов была получена, появился «ледяной ведьмой».

Следующую партию смельчаков на берегу встретил Кано в виде маленького заплаканного грязного заморыша, который рассказал прибывшим, что его старшие братья остались в лесу, а он убежал от ведьмы, которая объявила Коцушиму своей. Затем Кано просил уходить и забрать его с собой, но его, естественно, никто не послушал. Через некоторое время лесорубы находили «замороженное тело» мальчика. Это был водяной клон Суйгецу, замороженный Хаку. Ну, а после выходил он… от парочки браконьеров избавились, но оставили достаточное количество свидетелей, чтобы больше на их территорию не лезли.

— Что ж, неплохой способ отпугнуть этих воров, — выслушав историю, подвела итог Мидзукаге. — Мистика пугает людей порой сильней, чем реальная сила. Мы для своего народа тоже своего рода демоны, но пока демоны защищают, их ценят.

* * *

— Ну что, ты готов? — Хаку похлопал младшего брата по плечу.

— Помни всё, чему тебя учил твой брат, Кано, — кивнул Шимизу-сан. — Я верю в тебя, сын мой. Не посрами честь семьи Сейрю в Академии шиноби.

— Не говори никому, что твоя настоящая фамилия «Юки», — согласился Хаку. — Наш клан ещё не готов к тому, чтобы вернуться.

— Ты будешь приходить в Киригакуре, чтобы увидеть меня, нии-сан? — помолчав, спросил Кано.

— Да, полагаю, нам позволят иногда видеться, — не совсем уверенный в своих словах, ответил Хаку. Забуза мало рассказывал про Академию, но то, что понял Хаку, это что там вытравливали все привязанности, кроме верности Кири и Мидзукаге. Конечно, Забуза заканчивал Академию Кровавого Тумана, а после своей миссии в Конохе Хаку передал все наработки Листа по поводу обучения молодняка, но неизвестно, как дела будут обстоять на самом деле. — По крайней мере, я всегда смогу увидеть тебя. Ты же помнишь, что я настоящий шиноби.

— Да, — ухмыльнулся Кано. — Тогда я тоже всегда смогу увидеть тебя, нии-сан.

— Правильно, малец, — перебил их прощание Забуза, — ты тоже уже настоящий шиноби и станешь ещё лучше. Идём. Ничего не бойся.

Забуза посмотрел в глаза Хаку и слегка ему кивнул.

«Иногда приходится расставаться с тем, кто тебе дорог, чтобы человек смог стать сильным и самостоятельным, верно, отец?».

«Верно, сын».

— Встречаешь внуков, Оро-чан? — спросил в спину Джирайя.

Орочимару обернулся и вернул ухмылку. Старый друг подловил его на детской площадке у Академии шиноби.

— Всё верно, дети Кабуто и Ханы поступили в Академию в первый класс, и раз первое время весной я встречал Саваду, Мадару, Соно, Сакумо и Хотару, то и эти ждут.