— Конечно, он же помогал тебе, — усмехнулся Агара, поглаживая разлёгшегося на его коленях любимца. — Отличная получилась тренировка. Так ты научишься скорости реакции. Скажу по секрету, Тайо очень умён, он понимал, что это не настоящий тушканчик, и играл с тобой. Когда-нибудь ты увидишь его настоящую скорость. Думаю, твой отец хотел, чтобы ты научился сражаться с соперником твоего уровня. Потом покажешь свою новую игрушку дяде Канкуро, думаю, он оценит.

— Агара-сенсей, а почему у тебя ещё нет жены и ребёнка? — спросил Йокомару. — Тогда бы я мог тренироваться с ним. Мама сказала, что тёте Темари тоже давно пора замуж, а ты ей не разрешаешь. Из-за этого я единственный ребёнок в нашей резиденции. А мне бы хотелось играть с кем-нибудь ещё. Тайо-сенпай — мой лучший друг, но мне бы хотелось познакомиться с кем-нибудь ещё. Почему мне этого не разрешают? Я видел детей на улице. Я хотел бы поиграть с ними. А ещё мама сказала, что ты уходишь по делам в Коноху и мы не увидимся несколько недель, это правда?

— Э… ты столько сразу вопросов задал… — растерялся Агара. — Думаю, тётя Темари сама разберётся, когда ей выходить замуж, я ничего ей не запрещаю. Может быть, ей просто никто не нравится. С детьми и женой… Ну… я тоже пока думаю. И мне некогда этим заниматься, тем более, что… — Агара осёкся, задумавшись, как сказать ребёнку о некоторых своих проблемах в общении с местными людьми. Многие его уважали, отношения улучшились, но страх перед джинчуурики всё равно был силён, особенно среди старшего поколения. Из девушек только с Маки они были довольно близки, а также Сая после его шестнадцатилетия стала «сватать» ему свою сестру — Сану, ровесницу Темари. Сана вначале побаивалась, но затем это прошло и девушка даже стала кокетничать с ним и строить глазки. Сана была очень красивой, а ещё нравилась Канкуро, так что Агара был в некоторой растерянности.

— Тем более что? — нетерпеливо переспросил Йокомару, отвлекая от роящихся в голове мыслей.

— Ничего. Я ещё не почувствовал любовь, — ответил Агара, касаясь грудной клетки Йокомару. — Вот здесь. В сердце.

— А как ты узнаешь и что надо почувствовать? — потрогал его руку тот.

— Ну… Эм… Думаю, что сердце будет биться быстро-быстро, словно долго бежал и наконец достиг цели, станет тепло и приятно. А ещё будет радостно… В общем, когда почувствуешь, тогда и поймёшь.

— Понятно… так ты правда уходишь в Коноху? — переключился на другой вопрос Йокомару. — Можешь взять меня с собой? Это было бы здорово! Ну, пожалуйста, Агара-одзи-сан!

— Не думаю, что твои родители это одобрят… Хотя, конечно, в Конохе очень много детей. В клане, куда я пойду, есть твои ровесники и ребята помладше. Их… м… кажется, их целых четырнадцать, да пять которых старше… Много, в общем.

Йокомару выглядел очень несчастным, и казалось, что мальчик вот-вот разревётся.

— Это всё потому, что я сын Кадзекаге, да? — убитым голосом спросил Йокомару. — А если бы я был простым ребёнком. Просто твоим учеником… Ты бы меня взял?

— Не знаю, наверное, — протянул Агара. — Прости. Я понимаю твои чувства. Я тоже очень долгое время был в изоляции, и со мной никто не играл. И у меня даже Тайо не было.

* * *

Агара всерьёз волновался за Наруто и его невесту, которая, по словам Шукаку, не хотела за Узумаки замуж. Дипломатическая командировка в Коноху была запланирована давно, и Агара даже ускорил решение по ней, желая поскорей самому разобраться в сердечных хитросплетениях лучшего друга. Темари отправлялась вместе с ним. Сестра всегда с радостью гостила в клане Учиха, который словно стал родным для них обоих.

Сборы были короткими. Тайо решил составить им компанию и в этот раз. К тому же Агара давно придумал, как быстрее добираться до Конохи. Они начинали путешествие после заката, при этом через пустыню летели на его песке. Чакры на это тратилось много, но зато экономило больше суток через раскалённые барханы. Так невозможно было путешествовать командой, разве что выпускать сопровождение раньше на полтора дня и присоединяться к ним на рассвете после Великой Пустыни. Итого вместо трёх суток путь до Конохи занимал тридцать шесть часов вместе с отдыхом после ночного полёта и колоссальными чакрозатратами на это.

— Агара-сенсей! Агара-сенсей! — к нему кинулся сияющий Йокомару, у которого за плечами был небольшой рюкзачок.

Агара с удивлением посмотрел на Рэймэя, который привёл сына.

— Я разрешил Йоко-чану отправиться с вами, — сказал Кадзекаге. — Как твоему ученику, Агара. Никто не должен знать, чей сын этот ребёнок. Ему надо повзрослеть, и неплохо было бы посмотреть, как живут в другой стране. Надеюсь, мы обо всём договорились, сын?

— Конечно, отец, я не подведу тебя и Агару-сенсея. И буду слушаться Темари-оба-чан.

— Вот здорово, правда, Агара-сенсей?! — сияющие синие глаза заставили Агару проглотить все возражения и соображения и вздохнуть. В принципе, в клане Учиха ребёнку ничего не угрожало, да и они с Темари не дадут в обиду двоюродного племянника.

— Крепко держись за меня, — посоветовал Агара, создавая из своего песка что-то вроде короткого скелета ездового быка с широкими рогами и толстым хребтом.

Первые их путешествия были на ровном «блине», на котором надо было закрепиться ногами с помощью чакры. Но Темари приходилось вдобавок крепко держаться за него, да и сопротивление воздуха давало о себе знать, а восемь часов подряд так лететь довольно утомительно.

Когда он рассказал о своей выдумке в клане, то Шисуи нарисовал такой «скелет»: за рога было удобно держаться и словно проще управлять. Монолитный острый «череп» впереди, который Агара после нескольких полётов ещё немного видоизменил, прекрасно рассекал воздух и позволял двигаться быстрей с теми же чакрозатратами. К тому же сейчас они сидели и Тайо спокойно размещался в специальной корзине, которую как рюкзак надевала Темари. Часть корзины опиралась на приподнятый «скелет» и почти не мешала сестре.

— Ты сядешь между нами, держись за сенсея, — посоветовала Темари, посадив за спиной Агары Йокомару.

— Ух, как здорово! — запищал Йокомару, когда Темари тоже села и они полетели. — Это так круто! Так быстро! Мы летим, как птицы!

— Учись тоже управлять песком, как Агара, и сможешь так же летать, — услышал Агара совет сестры своему ученику.

Конечно, пока говорить о чёткой предрасположенности рано, но не зря же Рэймэй выбрал в учителя именно его, а не того же Канкуро. Возможно, Кадзекаге хотел, чтобы Йокомару не был ограничен одной техникой и имел выбор, что развивать. Впрочем, политические мотивы тоже могли быть. Но даже если Кадзекаге хотел, чтобы к его отпрыску привязался Агара, как джинчуурики деревни, то в силах Агары было воспитать мальчика, чтобы тот тоже был привязан к нему. Имел собственные убеждения и жизненный опыт. И в глубине души Агара был очень рад, что родители отпустили Йокомару в Коноху.

— Ты сможешь сдать необходимые нормативы в ближайшее время и станешь шиноби Конохи, — сказал Аджисай старейшина клана Учиха — Орочимару-сама. — Пока твой статус: соискатель. Станешь генином, а далее всё в твоих руках. На границе квартала у нас есть небольшое общежитие для тех, чей статус для клана… пока не установлен. Какое-то время поживёшь там.

Наруто, который стоял рядом, посмотрел на сурового старейшину, как будто что-то хотел сказать, но снова склонил голову. Видимо, тоже понял, что и это для совершенно чужой девчонки из чужой страны, которая никто клану Учиха, довольно много. Особенно после того, как она… вот так отплатила за гостеприимство. Аджисай только тихо выдохнула. Ей невероятно сложно было поверить во всё это. В то, что люди вокруг — искренние. Что ей на самом деле просто хотели помочь. Что она нравилась Наруто до такой степени, что он позвал её замуж. Как выяснилось в процессе её извинений за своё поведение, Наруто не хотел, чтобы ей было некомфортно и она находилась в «подвешенном состоянии», мол, непонятно, кто и что она в Конохе вообще и для клана Учиха в частности. В котором, как выходило, у самого Наруто тоже был… неясный статус. Если бы Аджисай стала «невестой», свадьбу не обязательно было бы играть летом, но, по крайней мере, ей самой было бы спокойней. Так показалось Наруто, и так посоветовали ему его сёстры. Но кто ж знал? Сама Аджисай ничего уточнять не стала, сначала поддавшись порыву, а затем смертельно расстроилась и обиделась из-за срабатывания техники гендзюцу.