Однажды Наруто отвёл её в особое место в Конохе. Заброшенный квартал, в который могли входить только те, в чьих жилах течёт кровь Узумаки. Наруто сказал, что подновил барьер, который закрывает этот небольшой участок от деревни. Он сказал, что мечтает о том, что когда-нибудь, когда Учиха встанут на ноги, и он тоже сможет восстановить клан Узумаки. Наруто не знал, как, но это было его мечтой. Скорее всего, с Аджисай Наруто почувствовал близость своей мечты и решил, что мелкая девчонка, у которой никогда не было семьи, и которая никогда ни о ком не заботилась, кроме себя, захочет разделить его мечты и цели. Как глупо и наивно, но в этом весь Наруто.

— Таюя-сан, — снова подала голос Аджисай, — значит, ты считаешь, что я могла отказаться? Но я не хотела говорить «нет», потому что мне хотелось сказать ему «да», но… Я не готова к замужеству. К детям. К тому, что… Ко всему этому. Я всегда хотела стать сильной. Хотела стать великой куноичи. Моя мечта… Я не могу предать свою мечту. Я и так предала свою деревню и своих подруг. У меня осталось только это.

— Твоя гордость воина? — обернулась Таюя, посмотрев на Аджисай.

— Да… — задрожали уголки губ девчонки. — Я не хочу, чтобы Наруто погиб из-за меня… Вообще не хочу, чтобы он погиб, он… мне нравится, правда…

— Но не до такой степени, чтобы становиться его женой? — уточнила Таюя, в чём-то понимая Аджисай.

— Я… Я хорошо знаю его, как наставника, я думала, что он не настоящий… Он… Я медленно привыкаю к людям, — начала оправдываться Аджисай, — а когда я только подумала, то… случилось это. То гендзюцу… Оно на самом деле очень жуткое. И я поняла, что я всего лишь пленница и выбора мне не предоставляют. Я подумала, что меня предали… и человека, которому я казалась небезразличной… Что всё не так, как я думала. Я не знаю, как это сказать…

— Говорить надо не мне, а Наруто, — вздохнула Таюя, чужих проблем она не любила и становиться подругой Аджисай не намеревалась, но, похоже, выбора не было.

— Но после того, что случилось… — Аджисай закусила губу и закрыла лицо чёлкой. — Как мне… Он расстроился… И вообще.

— Да, нормальные парни второго раза обычно не предлагают, — хмыкнула Таюя. — С другой стороны, ты вроде как и не отказала… Ох, ну и дура ты, мелкая… У меня снова кулаки чешутся надрать тебе зад… наподдавать тебе.

— Я знаю, — вздохнула Аджисай, отвернувшись, — когда ты всё мне сказала, я осознала, что я… Всё неправильно поняла. Но в моей стране и там, где я жила… Я не знаю, как с вами со всеми общаться. Вы такие… Другие. Прости.

— Наруто отходчивый. Он вообще словно не способен обижаться, — подумав, сказала Таюя. — Вам надо нормально и откровенно поговорить с ним. И вообще-то, чьи все эти дети, которые тут бегают, как ты думаешь? Их матери, не все, но кто хочет, ходят на миссии и сражаются, обучают генинов. И ещё попробуй кого-то из них обскачи. Мина замужем за Кимимаро уже года три, а родить должна только этой осенью. Если ты надеялась, что тебя запрут в клане и заставят безвылазно рожать, то это вряд ли. У нас и так пока переизбыток детей и слишком мало взрослых, чтобы их обеспечивать. Я, например, пока рожать не собираюсь, у меня и печать стоит, чтобы не получилось случайно. Чёрт, я уже говорю с тобой, как с подружкой, — чуть не стукнула себя по лбу Таюя. — Угораздило же вляпаться!..

— Прости, — снова извинилась Аджисай, но стеснительно улыбнулась, сделав шаг вперёд. — Я была бы рада, если бы ты… Если бы мы подружились.

— Если ты добавишь, что это потому, что мы сёстры по крови, то я тебе точно врежу… — закатила глаза Таюя.

Аджисай ничего не сказала, только хихикнула и ойкнула, схватившись за скулу и живот, по которым пришлись основные удары.

— Ладно, я не ирьёнин S-класса, как Карин, но кое-что умею, — вздохнула Таюя, ощущая, что резерв, пока они болтали, немного восстановился, — иди сюда, дурочка, подлечу.

— Агара-одзи-сенсей-сан, смотри, что я могу! — разбудил Агару детский возглас.

— Йокомару, — вздохнул Агара, открывая глаза и лениво покосившись в окно, за которым только-только забрезжил рассвет. — Либо я твой дядя, либо учитель. Вместе не произносится. Я же тебе уже говорил. И почему ты так рано встал?

— Ой, извини, Агара-сенсей, — широко улыбнулся ребёнок, который успел забраться к нему в постель и заглянуть в лицо. — Я просто… Я хотел поскорей показать, что у меня получилось, а отец не разрешил уходить из комнаты и будить тебя, пока не встанет солнце.

— Но оно ещё не встало, — заметил Агара.

— Но уже светло! — возразил Йокомару. — Оно точно встало! Тем более ты потом уходишь. Так ты будешь смотреть?

Непоседливый сын Кадзекаге родился в последний месяц года Дракона, и ему уже было три с половиной года. Около шести месяцев назад Рэймэй поручил Агаре заботу и обучение своего отпрыска. Так он стал «сенсеем» для мелкого Йокомару, который сильно напоминал ему названного брата. Правда, цвет шевелюры у ребёнка красноволосого Рэймэя и синеволосой Саи получился каким-то сливовым, зато огромные глаза на загорелом личике были ярко-синие, лучистые, а белозубая улыбка, широкая и открытая — точь-в-точь, как у Наруто.

— Показывай, — согласился Агара, понимая, что поспать дольше всё равно не получится. Впрочем, уже через час следовало приступить к работе, так что Йокомару вошёл к нему всего за пятнадцать минут до обычного подъёма.

— Смотри, Агара-сенсей! Это отец для меня сделал вчера! — Йокомару с гордостью достал из кармана и продемонстрировал игрушку.

Агара с удивлением рассматривал тряпичного песчаного тушканчика на небольших деревянных колёсиках. Задранный хвостик был длинным и заканчивался каучуковой метёлочкой. Похоже, что на неё пошли старые ниндзя-ботинки. Да и внутри тушканчик был упругим, словно набитым мелко нарезанной резиной. Чёрные глазки-бусинки и носик со щёточкой усов делали тряпичного тушканчика очень похожим и узнаваемым.

— Что-то новое… — осторожно сказал Агара, гадая о назначении игрушки.

До этого у Йокомару был стандартный деревянный человечек, которым мальчик учился управлять уже около трёх месяцев. Для такого маленького ребёнка, у которого только-только начал формироваться очаг, это было сложное упражнение. Обычно Йокомару проговаривал вслух команды, взопрев от напряжения, но резерва на управление игрушкой ему хватало ненадолго, в конце концов нить чакры обрывалась.

— Ой, как раз Тайо вернулся! — Йокомару обернулся к окну, в которое запрыгнул здоровенный рыжий кот.

— Теперь смотри внимательно, Агара-сенсей!

— Смотрю.

Йокомару отбежал в центр комнаты, поставил тушканчика на пол, коснулся его хвоста и отодвинулся от своей игрушки, растягивая нить чакры, даже язык от усердия высунул.

Тушканчик зашевелился и прокатился вперёд, чуть подёргал хвостом, чем весьма заинтересовал сидящего на подоконнике Тайо. Йокомару, управляя игрушкой, тоже поглядывал на кота.

— Тайо, лови его! — усмехнулся Агара, оценив задумку Кадзекаге. Всё же Рэймэй на самом деле был гением.

Тайо не заставил себя долго ждать и спикировал на тушканчика, выпуская когти, но в последнюю секунду Йокомару успел прокатить игрушку и избежать поимки. Гонки за тушканчиком продолжились ещё пару минут, причём Агара заметил, что умница Тайо чуть-чуть поддаётся увлечённому «битвой» ребёнку, у которого глаза горели ярче, чем у кота.

Таким образом, в игровой форме и имея соперника, Йокомару мог быстрей научиться управлять нитями чакры и своей марионеткой-игрушкой.

Наконец ребёнок выдохся и тушканчик замер. Тайо цапнул его в зубы и, гордо задрав хвост, просеменил к Агаре, отдавая пойманного тушканчика ему.

— Отличная работа, Тайо, — он почесал рыжее ухо довольно мурлыкающего кота. — Ты прекрасный учитель. Йокомару надо звать тебя «Тайо-сенсей» или хотя бы «Тайо-сенпай».

Кот фыркнул и согласно мявкнул, отчего Йокомару приоткрыл рот.

— Он сказал, чтобы я звал его «сенпаем»?!