— Мне женщина одна… Ну, у нас в деревне, посоветовала, если жениха своего не найду, то ребёнка продать какому-нибудь клану шиноби. Чтобы приданое было. Тогда можно будет дом построить. Я вроде её сыну нравлюсь, но чужого ребёнка им не надо, — закончила свой рассказ деваха. — У меня денег нет совсем. Может, я вам чем-то подсоблю, а вы меня накормите? Я полы могу помыть или постирать что…

Нии закончила перекус как раз тогда, когда хозяйка чайной согласилась дать беременной еды в обмен на услуги. Их ждала миссия.

Подслушанный разговор что-то перевернул в душе. Нии снова подумала о ребёнке. В конце концов, можно было взять приёмного. Она загадала, что если ещё раз встретит ту крестьянку, то поговорит с ней по поводу продажи ребёнка. В последний тайан месяца, через день после той встречи, на обратном пути с миссии почти рядом с той же гостиницей их настиг дождь. Солнце близилось к закату, и Нии решила, что им стоит заночевать, чтобы рано утром выйти и совершить дневной переход до дома.

Из гостиницы они вдруг услышали душераздирающий крик и побежали туда.

— Что случилось? — спросила Нии хозяина, который тащил куда-то горячую воду.

— Да девка рожает!

Сердце от этих слов заколотилось в ушах, и Нии последовала за мужчиной. Позже выяснилось, что та беременная осталась в гостинице на отдых на сутки и утром решила всё же последовать дальше в Кумогакуре. Но далеко не ушла: видимо, начались схватки, она где-то упала и потревожила гнездо змей. На руках потом были обнаружены следы характерных укусов. Змеи, видимо, были не слишком ядовитыми, возможно, тигровые ужи или куфии, но в сумме дозу яда девчонка получила немалую. Догадалась вернуться в гостиницу, чтобы ей помогли, и разродилась там. Организм такого стресса не выдержал или яд вызывал плохую свёртываемость крови, но девчонка умерла, отправившись в Чистый мир вместе с первым криком своей дочери.

Когда они с хозяином вошли в дальнюю комнату, всё уже было кончено, хозяйка убаюкивала кричащую малышку, а её мать была мертва.

— Быстро отмучилась…

— Я заберу этого младенца в Кумогакуре, — сказала Нии.

— Но… — с сомнением посмотрела на неё хозяйка гостиницы, прижимая к себе свёрток с ребёнком. — Я думала, что… Мы давно хотели детей…

— Девочка будет шиноби, — отрезала Нии и соврала: — Я знаю её отца. Приготовьте всё, что нужно для ребёнка, молоко там, пелёнки, я заплачу.

— Тогда ладно, — со вздохом отвела взгляд хозяйка, осторожно подавая свёрток с малюткой. — Как вы её назовёте, шиноби-сан?

— Амайя, — взглянув на струи дождя, освещённые фонарями, сказала Нии.

— В тайан родилась, значит, всю жизнь удачливой и счастливой будет, — заметил хозяин гостиницы.

— Да, — согласилась Нии, посмотрев в крошечное, но уже такое симпатичное личико.

Тело крестьянки предали земле на кладбище Шинономе, расположенном между городом и той гостиницей.

* * *

Кем бы ни был отец Амайи, он точно оказался сильным шиноби. Чакру девочка ощутила рано, быстро развиваясь. Нии гордилась дочерью: та была умной, смелой, не доставляла проблем и всё-всё понимала. Амайя легко училась, всё схватывала на лету, комбинировала связки, постоянно тренировалась. В общем, как бы банально это ни звучало, но Нии считала свою дочь гением. Впрочем, в шесть лет на предварительном испытании Амайя показала очень хорошие результаты, особенно для девочки, и была зачислена в особый элитный класс полевой Академии-интерната. Когда в этой же Академии училась сама Нии, то в их классе было всего три девочки: Самуи, Мабуи и она. Все они так или иначе имели родственные связи с сильнейшим кланом деревни и впоследствии стали сильнейшими куноичи Кумогакуре.

С сегодняшнего дня в Академии были короткие каникулы, и детей отправляли по домам, как бывало всего лишь трижды в год. Так что, кроме дня рождения Амайи, был «особый день», когда они снова могли увидеться.

— Так и знала, что найду тебя здесь, Нии-чан, — Мабуи тоже подошла к южным воротам и встала рядом. Их с Даруи сын учился вместе с Амайей. С крыши был лучший обзор на тропу, по которой должны были привести детей. В целях безопасности и интенсивности обучения элитная полевая Академия постоянно меняла убежища и дислокации. Конечно, в Скрытом Облаке была и простая «Школа ниндзя», но там в основном обучались посредственные шиноби.

В солнечном свете Нии сразу увидела светлую макушку дочери, которая шла в цепочке смуглых детей. У Амайи, как и у самой Нии, были тёмные глаза и светлая кожа, а вот волосы — редкого серебристого цвета.

— Знаешь, Йондайме заинтересовался Амайей, — как бы между прочим сказала Мабуи.

— И что же его заинтересовало? — напряглась Нии.

— Вчера ему передали показатели первого класса полевой Академии, и она в лидерах. К тому же в этом наборе единственная девочка. Я думаю, что Эй подумывает о будущем союзе Амайи со своим сыном. Он на два года её старше, и его отдельно обучает Даруи. Эй спрашивал его, не возьмёт ли он ещё одного ученика, точнее ученицу. Тем более у твоей девочки предрасположенность к стихиям молнии и стихии воды, как выяснили в Академии. У Даруи такие же.

— Индивидуальное обучение? — хмыкнула Нии.

— Да, и это позволит ей чаще видеть тебя. Да и мой муж — очень хороший учитель. И сильный шиноби.

— Да, я знаю… — вздохнула Нии.

— Думаешь, что ломаешь своей дочери жизнь? — угадала причины сомнений Мабуи. — Так пока ребята присмотрятся. Сама знаешь, что напарники часто привязываются друг к другу при нашей-то работе и профессиональной паранойе. Неужели будет лучше, если она никого себе не найдёт?.. — «как ты» не прозвучало, всё же Мабуи была тактична и умна. — Я просто предупредила, чтобы ты была готова. Сама знаешь…

— Ага, — хмыкнула Нии. О вспыльчивости их Райкаге, прошибающего стены от вспышек ярости, ходили анекдоты по всем Пяти Великим Странам, что не делало это неправдой. Йондайме точно бы не был тактичен и любезен. К подобным людям надо привыкать с детства. Когда-то Нии хотели выдать за Эя замуж, они были двоюродными сестрой и братом по своим матерям, но вышло так, что Нии пришлось стать джинчуурики двуххвостой биджуу, и отсюда вытекали проблемы деторождения и прочее излишнее внимание, так что не вышло. О чём Нии, в принципе, не жалела. Но, видимо, её дочери от судьбы супруги Каге не уйти.

А вот плохо это или хорошо, покажет только время.

— Кажется, уснули, — отошёл от широкой детской кровати её добровольный помощник, и Юмико заглянула к девочкам.

— Ты хороший братик, Йоко-чан, — потрепала она короткую макушку волос сливового оттенка, и шестилетний сын Кадзекаге и племянник её мужа щербато улыбнулся.

Хиноде родилась год и четыре месяца назад с первыми лучами солнца первого дня года. Родная сестра Йокомару, Сунаго, была на пять месяцев старше Хиноде, но с удовольствием составляла компанию дочери Юмико во время «тихого часа». Посапывающие в унисон девочки вообще почти всегда были вместе. Они вместе играли, гуляли, ели, разлучаясь лишь на ночь.

Несколько недель назад исполнилось два года, как Юмико вышла замуж и поселилась в деревне, Скрытой в Песках. Через четыре месяца после свадьбы с Агарой Юмико приняла роды у Саи, да и смогла найти подход к немного взбалмошной жене Кадзекаге, так что своего второго ребёнка та ей доверяла безоговорочно. Впрочем, и Юмико оставляла Сае дочь, если у неё были дела. Забавно, но их девочки выглядели как родные сёстры, так как у обеих проявились отцовские гены и обе были ярко-красновласыми, только у Сунаго глаза синие, а у Хиноде — карие. А так даже чертами лица походили: одинаково пухленькие губки, румяные щёчки, маленькие носики и очень пушистые тёмные реснички. Возможно, когда разница в возрасте нивелируется, то чужие люди и вовсе не смогут быстро различить, кто есть кто.

Йокомару проводил с Юмико и девочками время, свободное от тренировок, откровенно завидуя, что у его сестры с рождения есть подружка. Ко всему прочему, Сая была вновь беременна, как и её родная сестра Сана, ставшая женой Канкуро, брата Агары. Сроки у сестёр были с разницей в месяц. Так что и третье поколение детей Кадзекаге тоже должно было обзавестись компанией с пелёнок.