Разумеется, никакой девушки здесь уже не было. Даже следов ее не осталось.

Хотя нет, один я всё же нашел. На втором из бокалов, стоящих на прикроватной тумбочке, был тщательно подтерт отпечаток губ, а салфетку со следами алой помады обнаружил в мусорке рядом с комодом.

— Классическая «медовая ловушка», — заключил начальник службы безопасности, поправив сползшие на нос очки. — Но до начала гонки еще несколько дней. Разве был смысл опаивать его сейчас?

— Был, — произнес я, а после поднес к носу горлышко початой бутылки с красным вином и втянул его запах. — Если дело не только в алкоголе. Если дело в чем-то еще…

И мужчина быстро понял ход моих мыслей, принявшись расталкивать пилота в отрубе.

Но тот не реагировал ни на какие внешние раздражители. Так и валялся пластом, лишь периодически всхрапывая. Вообще по нулям, так что нам больше ничего не оставалось, кроме как вызвать неотложку, доставившую Хану в ближайшую больницу, где его сразу определили в ВИП-палату, чтобы никаких слухов не вышло наружу. Заодно и результаты анализов узнать было бы не лишним.

Однако если в его крови обнаружится хотя бы мизерный процент запрещенных веществ, команда «Чен Групп» накануне заезда лишится своего лучшего пилота.

Отлично. А я-то надеялся хотя бы единственный раз ошибиться в своих изначальных предположениях. Хорошим же уроком это станет для легковерной госпожи Чен. Кстати, самое время ей перезвонить и сообщить не самые приятные новости…

Некоторое время мы с Харин молчали. Просто сидели в коридоре возле палаты, в которую поместили звезду нашей команды и про себя разыгрывали сценарии дальнейших действий, пока что не делясь размышлениями друг с другом.

Результаты анализов крови уже были у нас на руках и каких-либо надежд они не внушали. Коктейль незнакомка намешала знатный, и пусть врачи заверили нас, что с минуты на минуту Шон Хану должен прийти в себя, как минимум неделю, а то и две за руль он сесть не сможет. Ровно до того момента, пока все вещества не выйдут из организма. Да и никто не пустит его на гонку с таким составом в крови.

Ловушка сработала четко, лучше и не скажешь. А что самое главное — уличить «Мун Индастриал» в совершенном возможности не представлялось. По крайней мере, сейчас. Но время-то идет. Меньше трех дней оставалось до начала гонок, а любое расследование, понятное время, затянется на куда больший срок.

Я мог бы предложить массу вариантов наших дальнейших действий. Вплоть до ответной и куда более серьезной диверсии, но, к моему удивлению…

— Мы должны ответить им тем же, — впервые с момента приезда в больницу заговорила Харин. Тихо, но уверенно. Взгляд девушки был устремлен под ноги, а руки она стиснула в кулаки. — Они перешли черту, Алекс. Ты был прав. Но тот, кто пойдет на нас с мечом, сам должен быть готов пострадать от него.

Неожиданное заявление от человека вроде нее, стремящегося любой возникший конфликт уладить миром. Я даже невольно испытал по отношению к госпоже Чен что-то вроде… гордости? И всё же не хотелось, чтобы девушка бросалась во все тяжкие. Это не в ее характере, а я был не намерен его ужесточать.

— Уверена, что хочешь этого? — скосил на нее взгляд.

Харин ответила не сразу. Поджала губы, тяжело вздохнула, и ее метания были мне вполне понятны.

— Нет, — наконец произнесла она так же тихо. — Разумеется, нет, — подняла госпожа Чен взгляд на меня. Глаза ее увлажнились, но предательскую слезу девушка не пустит. Опять же, это не в ее характере. — Я против насилия, в любом его виде, но ведь… ведь если мы проиграем…

— Ты не хочешь расстроить председателя, — подсказал ей, и та медленно кивнула.

— Он доверил мне либо нашу победу, либо поражение. Он… дедушка никогда не говорил мне, как именно поступать, — неожиданно пустилась Харин в откровения. — На протяжении всей жизни он только и делал, что подталкивал меня к определенным решениям, достижениям. Но в то же время я всегда понимала, когда оправдала его надежды, а когда он оставался мною недоволен. Вот и сейчас я чувствую, что предпринять что-то необходимо. Мы должны. Хоть что-нибудь, но… но что?

Она воззрилась на меня с таким отчаянием во взгляде, что я просто не мог это проигнорировать. Всё так же, как на парковке ночного клуба в первую нашу встречу. Ничто не мешало мне пройти мимо и не встревать в конфликт, но какая-то часть меня не смогла пустить всё на самотек.

— Я понял, — встал с пластикового стула и сунул ей в руки листок с результатами анализов. — Понял. И посмотрю, что можно с этим сделать.

Конечно, не хотелось бы оставлять Харин здесь в таком подвешенном состоянии, однако у нас и без того оставалось слишком мало времени. И если мы всё еще намерены забрать первое место в грядущих гонках, следовало взяться за реализацию плана «Б» уже сейчас.

Еще в бытность наемником я знал, что обслуживающий персонал — самая эффективная маскировка из всех существующих. Никто особо не запоминал его в лицо, кроме непосредственного начальства, поэтому пришла пора, так сказать, тряхнуть стариной. Чтобы хоть и на короткое время, но приобщиться к корпоративной культуре «Мун Индастриал».

Служебный вход меня на данный момент не интересовал. Следовало учесть слишком много факторов, включая и контрольно-пропускной пункт для персонала по пропускам, и наличие на нем охраны, заподозрившей бы в визите незнакомца неладное.

Пришлось действовать по ситуации и, разумеется, вести себя с сотрудниками максимально непринужденно.

Размеренной походкой я переступил порог центрального корпуса, оказавшись в холле, и сразу же направился к лифтам. Около полудня работа в корпорации кипела, и мало кому вообще было до меня дело. Разве что охране, сидящей за пультом, которой следовало бы обратить внимание на незнакомое лицо, затерявшееся среди сотни и тысяч сотрудников. Непростая задачка, если незнакомец не оглядывается воровато по сторонам и не совершает никаких подозрительных действий. А может, он просто стажер, устроившийся сюда накануне? Попробуй догадайся, ведь естественность и уверенность в действиях — наше всё.

Без подробного плана здания, конечно, сложновато будет разобраться в хитросплетениях этажей и коридоров, но уборщики сами покажут мне нужный путь, даже не подозревая о том, какую услугу мне окажут.

Уже находясь в лифте, я расстегнул плащ. Заранее позаботился о подходящей по случаю форме одежды и по возвращении домой из больницы переоделся в классический офисный костюм.

Этаж выбрал наугад — третий, но как только лифт распахнулся, один из уборщиков в темно-серой униформе сразу же попал в поле зрения. Последовал за ним, сохраняя каменное выражение лица.

В таком темпе мы прошли мимо офисов, разрывающихся от телефонных звонков и раздраженных криков сотрудников, а затем завернули за угол в коридоре. Только когда нам уже никто не мог помешать…

— Мужчина! — окликнул его, и, вздрогнув, уборщик резко остановился вместе с тележкой в руках. Медленно обернулся ко мне.

— Д-да, господин? — бегло окинул он меня взглядом снизу вверх.

— У вас пятно на униформе, — кивнул я на его серые штаны.

Там, в самом деле, виднелось белое пятнышко от моющего средства. Буквально размером с горошину в самом низу. Вряд ли кто-то кроме меня обратил бы на это внимание, но мне просто нужен был повод попасть в прачечную для обслуживающего персонала.

— Переоденьтесь, — заявил ему безапелляционным тоном. Таким, что бедолага аж ссутулился. — Своим неопрятным видом вы наносите вред имиджу нашей корпорации.

— Конечно, конечно, господин, — отвесил мне пару-тройку учтивых поклонов. Терять из-за такой мелочи работу никому не хотелось.

А как только уборщик отправился по направлению к лестницам, со страху бросив тележку с моющими и тряпками, я осторожно последовал за ним по пятам, стараясь не создавать лишнего шума.

Скрылся он за дверью, ведущей на пятый этаж, а там уж прачечную я отыскал без особого труда. Взял комплект чистой одежды, отправился с ней в находящуюся неподалеку раздевалку и, переодевшись, вышел из нее, пониже натягивая козырек белой кепки.