— А Рейн об этом знает? Ты рассказала ему об Е-Моне?

Эль покраснела ещё больше. Он закопался в книгах и законах, выискивая лазейку, как прижать Совет. Вчера девушка пришла в дом, чтобы поговорить, но друга не оказалось — а после она услышала о взрыве на площади Яра, выступлении короля и военном положении в Лице.

Эль знала, что все это — часть одного, каждый выполнял свою роль, совсем как она предлагала, но всё чаще казалось, что полный план знал только Рейн, а остальным оставалось лишь послушать его или уйти навсегда. От этого становилось не по себе: чем молчаливее был друг, тем темнее дело он замышлял.

Но Эль тоже не хотела сидеть в стороне или соглашаться на грошовые дела. Рейн мог видеть мир по-своёму, но он не делился этим видением, и ей оставалось лишь сделать шаг к тому, как она сама представляла будущее. Даже если речь шла не о «как», а «без кого».

— Революция! — крикнул Леми с лихой улыбкой и щёлкнул пальцами.

Эль тихонько вздохнула. Демон скривился:

— Хватит прикрываться скромностью и добродетелью, ты давно стала другой.

Хотелось громко крикнуть и отмахнуться от демона, но девушка знала, что это было бы ложью. Она увидела другую сторону Лица — ту, где родилась и должна была жить, и защищать её захотела больше, чем лицемерную лживую знать. Эль признавалась себе, что она долго прикрывалась заветами, заученными по книге, и моралью, вычитанной в романах, но теперь была готова выбрать свои правила и сделать решительный шаг.

— Ты до сих пор не сказала? — переспросил Дар.

Эль покачала головой.

— Я знаю, я тебе чужой и не имею права останавливать, что бы ты не задумала, но не заставляй меня волноваться за тебя, я уже слишком стар для этого, хорошо?

— Ты говорил, что тебе не нравятся эгоисты. Что ещё ты бы не смог простить?

Этот вопрос показался Эль неожиданно важным. Она все чаще признавалась себе, что та заученная мораль уже давно перестала вести ее, а грязь и смерть больше не пугали, но мнение Дара вдруг начало волновать. Что бы он не ответил, это не могло стать поводом отступить, но… Но пусть он, пожалуйста, поймёт её!

Дар пожал плечами:

— Я всегда жил бок о бок с ворами, убийцами и шлюхами, меня уже не напугать ничем, но всё упирается в одно: ради чего человек поступает так? Иногда самый ужасный поступок достоин прощения, а иногда за малейшую провинность хочется казнить. К моему возрасту начинаешь понимать, что одни стоят всех твоих принципов, а другие — и крошечного шага не достойны.

Эль, чтобы скрыть растерянность, тряхнула кулачком и воскликнула:

— Хватит про возраст! Разве ты стар? Сколько тебе?

Дар фыркнул:

— И это жена спрашивает своего мужа! Мне двадцать пять, милая моя. В Канаве мужчины редко переживают сорокалетний рубеж, так что я по праву могу называть себя старым.

Слуга с поклоном зашёл в комнату и громко объявил:

— Кир Крейн У-Дрисан, глава торговой гильдии, кир Дерит У-Крейн, кира Олвия У-Крейн.

На несколько секунд воцарилась тишина — все уставились на искусственный глаз девушки.

— Извините, если он сбился, — смущенно проговорила она, пальцем поправляя протез. Зрачок закатился вправо.

Две женщины, жены промышленных магнатов, вздрогнули. У-Дрисан недовольно посмотрел на дочь. Дар, наоборот, стал ещё более спокойным и, раскрыв руки в дружелюбном жесте, шагнул к главе гильдии.

— Кир У-Дрисан, почту за честь принимать вас сегодня. Позвольте представить гостей, думается, вы знакомы не со всеми, — он широко улыбнулся.

Олвия и Дерит подошли к Эль. Гостья сжала ладони хозяйки дома и сердечно проговорила:

— Кира Эль, благодарю вас за приглашение и за прекрасные цветы! Если бы вы знали, как я люблю розы! Жаль только, что шипы у них острые и могут ранить.

Эль, едва сдерживая дрожь, сжала руки Олвии в ответ:

— Кира Олвия, я рада видеть вас сегодня! Я тоже люблю розы, но скажу вам, что шипы украшают их, ведь настоящая красота всегда недосягаема.

Девушки разжали ладони, и каждая сделала шаг назад, словно они были дуэлянтами, которые расходились, чтобы стреляться.

— Конечно же. Тем более вы, я знаю, умеете обращаться с ножом и сможете срезать любые шипы.

Олвия улыбнулась милейшей улыбкой. Эль чувствовала, как кровь отхлынула от щёк, но не понимала почему — то ли от волнения, то ли от магии наёмница.

Во время нападения инквизиторов за неё словно действовал кто-то другой: тот, кто был умнее и решительнее, кто догадался приставить нож к горлу У-Крейн и заставить её замедлить кровотечение Рейна.

— Кира Эль, — Дерит сдержанно кивнул.

Парень казался необычно тихим и будто пришибленным, точно что-то переживал внутри себя.

— Такие не умеют переживать, не беспокойся, — Леми встал позади Дерита, изображая его кислую мину.

— Надеюсь, вскоре мы будем видеться чаще, — Эль ласково улыбнулась. — Я всегда рада видеть добрых друзей у нас дома.

Девушка услышала, как Дар обратился к главе торговой гильдии:

— Кир У-Дрисан, я знаю, вы настоящий ценитель живописи. Я бы хотел показать вам свою коллекцию.

— Охотно, — процедил сквозь зубы У-Дрисан.

Олвия и Дерит одновременно обернулись на отца, затем снова посмотрели на Эль. Она — мягким добрым взглядом, он — равнодушным.

— Как же чудно вы обставили комнату, кира Эль! — девушка ответила такой же ласковой улыбкой. — Не то что башню. К сожалению, тот приём вышел негостеприимным.

«Приём», — со злостью повторила про себя Эль. Хотелось схватить бокал со столика и плеснуть шампанским прямо в лицо этой сучке, а лучше вцепиться в неё, да и выцарапать второй глаз!

— Приём? — удивился Дерит.

Ни Эль, ни Олвия не обратили на парня внимания:

— Да, к сожалению, гости не нашли общий язык. Но, я уверена, если вы вновь посетите нас, кира Олвия, вы приятно удивитесь переменам.

— Я приму ваше приглашение. Пора и мне начать выходить в свет, — гостья рассмеялась легким приятным смехом.

Эль передернула плечами, не удержавшись. Сумасшедшая. Олвия просто сумасшедшая.

— Прошу прощения, я подслушала ваш разговор, — позади раздался женский голос.

Эль обернулась — к ним подошла Рона Ю-Мей.

Её род владел золотыми приисками на юге, и семья была одной из богатейших в Кирии. Для У-Дрисана она стала настоящей язвой. Следовала тому, что начал её отец до смерти, и пыталась навести свои порядки в торговой гильдии. Поговаривали, Рона даже хотела претендовать на место главы. К тому же, она входила в Народное Собрание и там всегда занимала позицию против Совета.

Эль сегодня впервые увидела Рону, но уже решила, что та нравится ей — рассказы о поведении девушки разом поставили её на ступень выше всех этих торгашей и знати.

— Кажется, подслушала даже с самого начала, — Ю-Мей заправила за ухо выбившуюся из прически светлую прядь. — Позвольте вернуться к вашему разговору о цветоводстве. Я согласна, что шипы делают розу недосягаемой, а оттого — красивой, но я замечу, что нет ничего лучше простых уличных цветов, которые пробиваются даже через асфальт, — девушка мелодично рассмеялась. — Впрочем, не слушайте, мои вкусы редко понимают. Кир Дерит, кира Олвия, вас, кажется, зовут друзья, — сказала она так громко, что стоящие неподалеку братья Дик и Триан С-Исайды посмотрели на них.

— Да, — быстро откликнулся Дерит. — Спасибо за тёплый прием, кира Эль.

Он чуть поклонился и с явным облегчением подошёл к С-Исайдом, а Олвия, сохраняя скромный вид, встала за ним.

Рона дружески улыбнулась:

— Кира Я-Нол, если вам не нравится разговор, не бойтесь закончить его.

Девушка подхватила бокал шампанского со столика и легкой походкой подошла к ленгернийцу. Эль с завистью посмотрел вслед худенькой фигурке. Чувствовалась в ней такие сила и решительность, которые Эль хотела бы иметь сама.

Леми скрестил руки:

— Они у тебя будут, когда перестанешь прикрываться своими книжками да заветами. Выпусти меня на волю, а? И мы покажем, у кого коготки.