Антланец хмыкнул.

– Ребята, не глупите! Мстить надо самому Придону, а это невозможно.

Раненые переглянулись, Холод сказал сухо:

– Мы были во дворце нашего брата. Мы думали, что погибнем, но все получилось… совсем не так. Мы отыскали Придона, изрубили в капусту. Но зарубить до смерти не дала… Итания. Мы оставили его истекающего кровью. Так что мы, можно сказать, отомстили. Но теперь пришли не ради личной мести. Ты собираешь войска, наши руки будут не лишние. Мы всего лишь пастухи овец и останемся ими! Не жаждем княжеств, их предлагал брат, но у нас крепкие руки и верные сердца. Мы присягаем тебе на верность, пойдем за тобой и будем сражаться, пока не изгоним всех артан до последнего!

На них смотрели с ужасом, недоверием, почтением. От каждого слова веяло искренностью, в то же время казалось невероятным, что сумели проникнуть в самое охраняемое место во всей Куявии, изрубить самого бессмертного Придона.

Ярый покачнулся, лицо залила смертельная бледность. Иггельд сказал торопливо:

– Помогите им!.. Пусть отдохнут, все подробности потом, потом. Скажи лекарям, надо осмотреть их раны. И то дивно, что топор Придона их все-таки пощадил…

Иггельд с помощью Антланца уже который день трудился над воззванием, что надо распространить по всей Куявии. Осторожный Антланец пробовал писать в общих словах, в духе старых традиций, Иггельд устал с ним спорить, все порвал, сел и написал свой вариант. Антланец прочел, схватился за голову.

– «Вставай, Куявия!» – прочел он с недоумением. – Ты что же, к кому обращаешься? Надо сперва перечислить всех наместников со всеми их должностями, званиями, почестями, потом – беров, крупнейших вотчинников… Эх, ладно, что дальше… ага… перечисление жестокостей артан: осквернение святынь, гнет, насилие, непомерные подати… Это сойдет, хотя ты, сидя в своей Долине, не знаешь, что гнет со стороны беров и беричей не меньше, если не больше, а уж подати дерут, куда там артанам!.. Но – сойдет, сейчас на артан можно все вешать, дабы сердца воспламенить праведным гневом…

Иггельд морщился, сказал с неудовольствием:

– Ты давай по сути, по сути!

– А вот тебе и по сути… Ага, вот, «…даже все избегающие кары да возьмут оружие и выступят на врага, за что будет им прощение…», это ты загнул, беры такого не позволят, или вот: «…беглые рабы обретут свободу в борьбе с врагом, а пролившие в ней кровь обретут свободу и право селиться в любых землях…», да разве кто из беричей отдаст тебе своих рабов?.. «…Держава наша куявская, потому все куявы должны выступить на защиту. Бедные – с дубиной или вилами, беричи – на конях и в полном вооружении, беры – с хорошо вооруженными отрядами. От каждого по его силе и мощи спросится, и после победы каждому воздастся по его заслугам…» Вот это хорошо, здесь скрытая угроза! Пусть призадумаются. Укрыться в нашей стране не удастся: соседи с удовольствием донесут, что такой-то ничем не помог, а только греб под себя, пока другие за отчизну кровь проливали…

– Ты читай, читай, – сказал Иггельд нетерпеливо, – там дальше самое спорное.

– Где?.. Тут вроде бы… Ага, замахнулся ты… «…В борьбе за свободу от врага, за спасение Отечества…», это хорошо, что с прописной буквы, «…ценен тот, кто больше сделал для ее блага. Потому нет препон для людей даже самого низшего звания стать песиглавцами, беричами или даже берами. Великая буря прокатилась по Куявии с артанами, но еще более грозная буря движется навстречу с нами, и на очищенной от врага земле возникнет новый, очищенный и возрожденный народ. После победы всяк получит по заслугам. К оружию, куявы! К оружию, Куявия!.. Да не вложим мечи в ножны до тех пор, пока хоть один артанин останется на земле Куявии!»… Гм, последнее хорошо, но уж очень ты замахнулся насчет свобод. И два раза повторил «очищенный»…

– Да ладно тебе с «очищенным»! Почему замахнулся?

– Не думаю, что хоть один тцар решится такое утвердить.

Иггельд сказал нетерпеливо:

– Утвердим сейчас мы, на воинском совете. И с этим воззванием поднимем всю Куявию. И кого бы потом ни избрали тцаром, ему ничего не останется, как следовать этим заветам. Иначе разъяренный народ разорвет его в клочья!

Антланец подумал, покачал головой. В глазах мелькнуло уважение.

– А ты, брат, не только в драконах разбираешься. Ты прав, от такого трудно отступиться.

За окном раздались крики, шум, конское ржание. Антланец бросился к окну, прислушался, метнулся к двери. Створки распахнулись, ввели под руки израненного молодого парня. Кровь сочилась с разбитого лба, плечо и рука перевязаны белыми тряпицами, алая кровь выступила большими пятнами, но глаза парня горели боевым возбуждением.

– Княже! – воскликнул он. – К стопам твоим припадаем!

Антланец довел его до стола, раненый все порывался упасть Иггельду в ноги, но Антланец силой усадил за стол и придерживал за плечи, чтобы тот не встал.

– Есть хочешь? – спросил он. – Нет?.. Во, дикий… Эй, принесите вина!.. Что случилось, рассказывай.

Парень снова попытался выбраться из-за стола, Антланец не пустил, парень сказал быстрым захлебывающимся голосом:

– Наш город, едва услышал, что ты спустился с гор и поднимаешь народ, сразу же закрыл ворота перед артанами!.. У нас городок маленький, артанского гарнизона не было. А тут как раз большой отряд ехал мимо, хотели заехать, отдохнуть пару дней, запастись зерном для коней… Озлились, что их не пустили, хотели с ходу взять город, но стены у нас крепки, а за ними собралось неплохое ополчение… тогда эти степные волки пошли на хитрость! Сделали вид, что ушли, а сами затаились в ближайшем лесу. Ополчение вышло из города, двинулись вам навстречу, прошел слух, что вы, ваша милость, идете по дороге из Кром… Вот тогда артане и выскочили из лесу! На беду, по нашей простодырости ворота отворены…

– Боги! – воскликнул устрашенный Антланец.

Остальные слушали внимательно, молча, но лица их помрачнели, из груди то у одного, то у другого вырывался горестный вздох.

– Артане ворвались, – продолжал рассказывать парень, – но тут случилось то, что нельзя и представить!.. Все, кто был на улицах, бросились на них кто с чем. Мужики выскакивали из домов с топорами, вилами, кольями, женщины бросали из окон чугунные горшки и сковородки… Что тут началось! Песиглавцы не дрались с такой яростью, как простые мужики. Много их полегло, но артан почти не осталось, когда наконец ринулись обратно к воротам… Мало их выскочило, а пятерых мы похватали живыми!

Антланец воскликнул, не веря своим ушам:

– Артан, неустрашимых артан взяли в плен?

– Да, – подтвердил парень с гордостью, – но лучше бы им не попадаться в руки разозленного мужичья… Такое с ними сделали, пока те от мук помирали, что уж не знаю, какие еще зверства человек может выдумать! На что уж песиглавцы люты, но до такого… гм… Словом, город залит кровью, своей и чужой, но вместо плача там песни и крики о мщении. Это уже твой город, повелитель драконов!

Антланец сказал многозначительно:

– Повелитель людей и драконов… И теперь уже и городов.

Иггельд стиснул челюсти.

…Разведчики донесли, что с запада приближается крупное войско отважного воителя, что уже давно бьет артан, постепенно превращая крохотный разбойничий отряд в настоящее войско. Сейчас у него семь тысяч сборного войска, которым он маневрирует очень умело, артанскую конницу встречает длинными копьями, засыпает стрелами, а потом в мгновение ока превращает свое войско из тяжелой панцирной конницы в легконогую, подобную артанской.

И зовут этого героя, как донесли Иггельду, Ратшей.

Иггельд ахнул, возликовал, переспросил жадно:

– Ратша? Точно?.. А какой он?

Гонец указал на горизонт, где грозно заблистало множество искорок.

– Сейчас увидишь, господин. У него тяжелое войско, но оно может налететь, как свирепая буря, а потом рассеяться, как легкий ветерок. А этот Ратша всегда впереди. Он не только великий полководец, но и самый отважный воин из всех, кого я только видел.