Сзади Яська прошептала в восторге:

– Я даже не догадывалась, что так можно!

Меривой ответил гордо:

– А что такого? Дракон – тот же конь, только с крыльями. Если можно щеткой против шерсти, то можно и…

Дракон томно выгибался, Меривой скреб, слышался скрип металла по камню, дракон осторожно и деликатно, чтобы не напугать человека, лизнул его в обнаженное плечо. Яська сказала с шутливым негодованием:

– Предатель!

Меривой засмеялся, очень довольный:

– Он просто хитренький. Ну как после этого не почесать такого подлизу еще?

Яська прижалась боком, Меривой оставил дракона, обнял девушку. Дракон посмотрел на Яську с ревнивым укором. Она же счастливо смотрела на Меривоя снизу вверх, дракон своим чесаньем сломал какую-то крохотную стенку, отмел хвостом многие вопросы, и все, кроме них двоих, казалось далеким, как и весь мир, где-то очень внизу, а здесь только они втроем и звездное небо у их ног.

– Я нашел пещеру, – похвастался Меривой. Взглянул на Яську, поправился смущенно: – Не пещеру, а скорее щель… но если чего, вдвоем поместимся. В смысле – спрячемся. Дракон, конечно, не влезет, даже если пузо подберет… Его нельзя как-нибудь уменьшить?

Яська удивилась:

– Как?

– Не знаю, – сказал Меривой. – Я как-то видел дракона, что вишни воровал! Схватил одну ягоду всеми четырьмя лапами и прет ее, вовсю махая крыльями, едва не развязывая пупок…

– У них пупка нет, – объяснила Яська авторитетно. – Они же рождаются в яйцах. Беспупковые, не то что ты!

– А у тебя пупка разве нет?

– Ну…

– Покажи, не верю. Ты тоже, наверное, из яйца! Правда, из самого красивого…

Она отбивалась, он схватил ее на руки и понес в щель. Дракон зевнул, проводив их взглядом. Похоже, все-таки не дерутся, как обычно, а все-таки играют, что для людей совсем непривычно. Зато привычно, когда дерутся. Драться они могут всегда и подолгу. Звери так долго не дерутся, даже самые кровожадные. А люди – да, могут.

Меривой нес ее бережно, прижимая к груди и то выставляя локти, то поворачиваясь к скальным выступам плечами, чтобы те не напали на его Яську.

– Я теперь не знаю, – вырвалось из его груди горькое, – зачем эта война… если такое между нами? Никакая война и никакие победы того не стоят!

– Артанин, – сказала она с нежным упреком. – Что у тебя за крайности?

– Мы такие, – ответил он горячо. – Если ликовать, то чтоб до небес наши песни, если горевать – мир чернеет и звери замертво, если любить – то богов корежит завистью!.. Когда скачем, ликуя или скорбя, то издали и не понять: ураган ли идет, сметая все живое, или же артанин несется, смеясь или горюя!

С утра небо стало серым, тонкие перистые облака шли плотно, в два ряда, солнце обозначилось большим желтым пятном, словно смотрит сквозь непромытый бычий пузырь, которым беднота затягивает окна. Лишь изредка наползал просвет, Долину заливало радостным оранжевым огнем, все оживало, женщины улыбались, мужчины расправляли плечи, в серых скалах появлялись и ярко блистали красные, синие, золотистые искорки.

Дракон появился над Долиной, сделал полукруг и сразу пошел вниз, выбрав место прямо перед пещерами. Шварн и Чудин выгружали с телег мясо, иногда драконов приходится кормить и здесь, не только у Антланца, Апоница вскинул руку, чтобы помахать Яське, но рука застыла в воздухе.

Скулан опустился резво, красиво, спружинил на четырех лапах и чуть не подпрыгнул от избытка силы, словно хорошо выспался и готов лететь снова как угодно далеко. С его спины вслед за Яськой слез огромный молодой мужчина с суровым, даже свирепым лицом. Апонице почему-то показалось на миг, что он увидел внезапно помолодевшего Аснерда. Черноволосый, обнаженный до пояса, артанин с головы до ног, от него сразу пахнуло жестокостью и смертью. Шварн и Чудин застыли, как лягушки перед огромным ужом.

Яська хлопнула Скулана по лбу.

– Брысь в пещеру!..

Скулан лизнул ее руку, красный язык достал и артанина, тот не повел бровью, Скулан с грохотом костяной брони понесся к пещерам, вскидывая толстый зад, а Яська, покосившись на троих смотрителей, ухватила гиганта за руку.

– Пойдем. Я познакомлю тебя с братом, если он прилетел. Или сразу ко мне?

– К тебе, – ответил гигант могучим, как ураган, голосом. – Что мне братья, сестры, весь мир?

Они повернулись и пошли в сторону домов, дракозники не отрывали от них глаз: за спиной гиганта покачивался в легком чехле лук, подобных никто не видел и не представлял, что такой могут сгибать руки человеческие.

Шварн сказал тихо, чувствуя, как дрожит голос:

– Как я понимаю, Яська захватила пленного?

Чудин промямлил:

– Да уж… ответный удар!

– Ответный?

– Ну да, – сказал Чудин. Он не отрывал взгляда от удаляющейся пары. Рядом с гигантом Яська казалась совсем крошечной. – Сперва артанка захватила было в плен нашего Иггельда, но убежала одна, увести не сумела. А теперь вот Яська…

Шварн зябко передернул плечами.

– Вы заметили, что у него за стрелы?

– Я заметил лук, – сказал Чудин.

Апоница подошел, сказал за их спинами:

– Стрелы – цельнокованые дротики. Не он ли сбил Яськиного Зайчика? Такой может продырявить даже каменную шкуру Аснерда. Да только не станет по Аснерду.

Молодые дракозники переглянулись, Шварн спросил с подозрением:

– Почему?

– Ничего не заметили особенного?

– Да он весь особенный!

– Ну да, это конечно… Еще не видели Аснерда вблизи? А если тот же Аснерд, но лет на тридцать моложе?

Полдня этот артанин, Меривой, как вскоре узнали, не показывался из дома Иггельда. Вообще его никто не видел, даже вездесущие слуги, а сам Иггельд в эти дни патрулировал горные тропки и разбивал все катапульты и тараны, что пытались подвезти к артанскому войску.

Во второй половине дня Яська спустилась в нижний зал, потребовала у Пребраны побыстрее пожарить мяса, ни в коем случае не свинины, сама унесла наверх. Слуги сгорали от любопытства, но лишь ближе к вечеру Яська, а за ней этот гигант спустились по лестнице и, ни на кого не глядя, вышли на площадь.

Похоже, весь город уже знал о таинственном незнакомце, все таращили глаза, Яська и Меривой двигались, ни на кого не глядя. Встретили князя Цвигуна, Яська ощетинилась, готовая к отпору, но князь, к ее облегчению, лишь скользнул по ним отстраненным взглядом, словно здесь толпами ходят вот такие, и, отвернувшись, спокойно продолжал степенный разговор с князем Кадомом.

Яська и Меривой прошли через весь город к стене, оттуда молча смотрели, как он легко взбежал вслед за Яськой наверх, каменные ступеньки проседали под его весом. На стене задерживаться не стали, прошли в самый конец, где уперлись в гору, вскарабкались повыше, цепляясь за выступы, высматривали артанский лагерь. Князь Цвигун ради такого случая тоже взобрался на стену и, делая вид, что дает ценные указания защитникам ворот, не покидал стену, стараясь понять, что же странный гость будет делать, станет или не станет стрелять в своих соотечественников.

Меривой с Яськой сидели тихо, из артанского лагеря начала выдвигаться для стрельбы камнями тяжелая катапульта. За ночь и полдня заново перетянули ремни, заменили излохмаченный брус, теперь, громыхая колесами, выползла на ударную позицию. Пятеро артан крутили ворот, солнце блестело на их крутых плечах, переливалось на тугих мускулах. Метательную балку оттянули до упора, поместили камень, старший взмахнул рукой. Двое силачей выдернули штырь, и освобожденная гигантская рука метнула камень.

Цвигун пригнулся, но камень пролетел над стеной. Слышно было, как с силой ударился в каменное. Похоже, в стену дома, но это увидели потом, а сейчас смотрели с замершим дыханием, как в воздухе страшно блеснуло, словно ударила короткая молния.

Гигантская катапульта вздрогнула, вздернутая кверху деревянная длань с пустой выемкой для камня разлетелась, словно огромная сосулька, по которой ударили молотом. Блестящая стрела, больше похожая на копье, вонзилась в раму, та треснула.