Ничего не ответив, я открыла дверь и вошла. Герцог повернул ко мне голову. На его лице отразилась гримаса боли.

— Подойдите… подойди ближе… — попросил он, и я исполнила его просьбу. Осторожно присела на край кровати, опустив ладони на одеяло. — Дай мне на тебя посмотреть…

— Вам лучше молчать, — отозвалась я, проклиная себя за то, что не попросилась в ученицы к сестре Николине. Будь она здесь, наверняка знала бы, что делать. — Разговор вас утомляет…

— Мы ещё так много не сказали друг другу…

К горлу подступил комок, но я не заплакала. Лишь коснулась легко его оказавшихся пугающе холодными пальцев и мысленно дала себе обещание. «Я научусь любить, я сделаю всё, чтобы получше узнать его и сделать счастливым, пусть только он поправится».

— Мы скажем, — произнесла я вслух, ощущая, как слова царапают горло. — Обязательно скажем. Совсем скоро. И танцевать вы меня тоже научите… Ты научишь, — поправилась я и увидела на лице мужа слабую улыбку.

О том, что я ним произошло, я не расспрашивала, придя к выводу, что выясню всё позже. А в те минуты просто сидела рядом, не выпуская его руки. В тишине, которая казалась приятнее любой музыки.

Но через какое-то время нас потревожили. Скрипнула дверь, и вошла Виенна де Кастеллано, сопровождаемая Алариком. Недовольно скривившись при виде меня, она уставилась на герцога с таким выражением лица, словно обнаружила в перевязанной лентами подарочной коробке жабу.

— Вы хотели о чём-то со мной поговорить, — напомнила я баронессе, которая в молчании застыла посреди комнаты. — Не будем откладывать. Выйдем.

Бесцеремонно взяв её за локоть, я вывела женщину в коридор.

— Что ты себе позволяешь?! — вырвалась она и брезгливо отряхнула рукав недавно сшитого платья, точно я своим прикосновением осквернила его.

— Себастьяну нужен покой, и не думаю, что…

— Это твоя вина! — выкрикнула баронесса, показывая на меня похожим на птичий коготь пальцем. — Ты принесла ему несчастье! Будь я на твоём месте, такого бы не случилось!

— Так кто же вам помешал? — осведомилась я.

— Конечно же, ты! Грязная девка, нахалка! Даже родословной своей не знаешь, а туда же, стала женой герцога!

— Он сам так решил, — стараясь держать себя в руках, заметила я, но собеседница в ответ ещё пуще разъярилась.

— Нет! Он тебя не выбирал! Ему пришлось жениться на тебе! А теперь Себастьян уже не тот мужчина, который привлёк меня когда-то! И оставаться здесь я больше не намерена!

Развернувшись на каблуках, Виенна зашагала к своей комнате, а я тяжело привалилась к стене, повторяя про себя услышанное. Для герцога наш брак тоже стал вынужденным? Но почему?..

Из комнаты вышел Аларик, про которого я почти забыла.

— Баронесса только что сказала, что собирается уехать, — сообщила ему я.

— Её право, — невозмутимо отозвался он. — Кажется, ваш супруг говорил, будто может одолжить ей карету и людей для охраны. А я собираюсь остаться.

— Что вам здесь делать? — удивилась я.

— Хочу помочь герцогу.

— Вы?

— Мне известно, как излечивать подобные раны.

— Но вы ведь не…

— Я наёмник, ваша милость, а на заданиях случается всякое. Если ничего не сделать, ваш муж покинет мир живых. Даже если отправить кого-то за медиком из столицы, быстро он сюда не доберётся.

Янис сказал то же самое. Я понуро опустила голову, борясь со слезами. Затем взглянула в лицо собеседника, который выжидающе смотрел на меня.

— Хорошо. Скажите, что вам нужно и требуется ли помощь. Мне всё равно, сколько это будет стоить, и, думаю, госпожа Ортензия со мной согласится.

— Как скажете, ваша милость. Цену обсудим позже. И… пожалуй, не будем говорить баронессе о цели моего пребывания в замке — не стоит её задерживать, — добавил он с видом заговорщика, и я решительно кивнула в ответ.

Когда Аларик отошёл, сказав, что скоро вернётся, я снова вошла в спальню герцога. Себастьян задремал, но, услышав мои шаги, открыл глаза. Я коснулась его руки, и мне показалось, что его кожа стала чуть теплее, чем некоторое время назад.

— Человек, который заходил только что, сказал, что может тебе помочь.

— Телохранитель Виенны?

— Он не её телохранитель, а наёмник, которого король отправил сопровождать баронессу.

— Я смотрю, ты не теряла времени даром. Успела выяснить то, о чём не знал я. Но как он поможет?

— Он сказал, что уже сталкивался с лечением таких ран. Пожалуйста, не отказывайся! Может быть, это наш единственный шанс…

— Хорошо. Я согласен. Кажется, мне всё равно уже нечего терять, — выдохнул он и медленным ласкающим движением погладил мою ладонь.

— Не говори так, — попросила я.

— Ты помнишь, что обещала позаботиться о бабушке? И Янис… Он ушёл, потому что не любит ощущать собственное бессилие. Колдовство не исцеляет, Лили. Оно может только убивать.

— Он говорил, что есть те, кто наделён особенным даром, и эти колдуны могут лечить, — отозвалась я, не уточняя, что такое большая редкость. Мои силы, как объяснял некоторое время назад хальфданец, обладали способностью помогать только мне самой, потому мои раны затягивались так быстро. Только мне, но не другим.

Виенна, хлопнув дверью, рассерженно сбежала по лестнице. Куда подевался проклятый наёмник? Когда в нём нет надобности, он тут как тут, а стоило пригодиться, днём с огнём не сыщешь.

Остановившись перевести дух, баронесса обернулась. Несмотря на солнечную погоду, замок продолжал оставаться зловещим и мрачным. Виенна ненавидела его всей душой и чувствовала, что не может больше ни дня оставаться здесь.

Она и так достаточно выдержала. Торчала в глуши, ожидая возвращения герцога. Стерпела унижения от его бабки, которая запретила ей — ей, баронессе де Кастеллано! — сидеть за одним с ней столом. Заказывала одежду деревенской портнихе, которая ничего не смыслила в столичной моде. Мило и дружелюбно, точно с Иларией, разговаривала с наглой выскочкой Лилиан, когда больше всего на свете хотелось вцепиться ей в волосы.

— С меня достаточно! — вслух произнесла Виенна.

Случившееся с герцогом де Россо стало последней каплей. Она всё поняла, едва переступила порог его комнаты после того, как хлюпающая носом горничная принесла известие. Баронесса увидела его и тут же решила, что оставаться в замке больше нет никакого смысла. Этот укрытый одеялом мужчина, от которого пахло кровью и гноем, больше не был её Себастьяном. Если бы его сейчас увидели придворные, они почувствовали бы по отношению к его любовнице не зависть, как прежде, а жалость. Такого Виенна бы не стерпела.

Послышались шаги, и её догнал Аларик.

— Собирайся, мы уезжаем! — бросила ему баронесса и с изумлением увидела, что тот в ответ покачал головой.

— Что ты хочешь сказать?

— Вы уезжаете, а я остаюсь.

— С какой это радости?

— Мне здесь нравится.

— Но я тебя наняла!

— Однако я не выполнил ваше поручение, да и аванса не получил, вы ведь их не признаёте.

— А если в дороге на меня нападут разбойники?

— Люди герцога охотно сопроводят вас в столицу.

— И как я объясню, что я уезжаю, а мой телохранитель остаётся?

— Я не оправдал вашего доверия, и вы меня уволили.

— У тебя, как я погляжу, на всё есть ответ. Что ж, оставайся! Ещё пожалеешь!

Развернувшись, Виенна продолжила путь. Скорее на свежий воздух! Подальше отсюда! Ей ещё встретятся люди, которые по-настоящему её оценят! Она нравится даже самому королю, так что ещё не поздно подвинуть Иларию и занять место фаворитки!

Не обратив внимания, что пробежала мимо Ортензии де Россо, баронесса толкнула тяжёлую дверь. Позади её окликнула экономка. Виенна окинула старуху презрительным взглядом.

— Прикажите заложить для меня карету! Немедленно! Я возвращаюсь в столицу.

Герцогу стало хуже. Если некоторое время назад он ещё разговаривал со мной, то к вечеру того дня уже почти не приходил в сознание, и ему даже не успели сообщить об отъезде Виенны. Я не находила себе места, понимая, что не прощу себя, если обрету свободу от навязанного брака ценой жизни мужа.