Подметив моё замешательство, он негромко рассмеялся. Так, словно не только герцогу, но и мне самой приходился добрым другом. Неожиданно я поймала себя на том, что начинаю испытывать к нему симпатию.

— Не будьте так скованны. Дайте себе свободу и смело шагайте в новую жизнь. Ведь теперь здесь ваш дом.

Когда завтрак подошёл к концу, и все начали расходиться, бабушка герцога величественным жестом не позволила мне встать из-за стола, дав понять, что просит — или приказывает? — задержаться. Подождав, пока мы останемся наедине, она повернулась ко мне. От её пристального взгляда становилось не по себе. Казалось, будто Ортензия де Россо видит меня насквозь. И оценивает, как выставленный в витрине лавки товар.

— Так, значит, вот какова жена моего внука, — пробормотала пожилая женщина, словно разговаривая сама с собой. — Что ж… Могло быть и хуже.

Я проглотила обиду, но во рту стало нестерпимо горько, а руки точно сами по себе сжались в кулаки. Можно подумать, я напрашивалась на то, чтобы выйти замуж за её драгоценного герцога! Да моего согласия на брак даже не спросили!

— Не думай, что станешь здесь хозяйкой. Пока я жива, этого не будет. Тебе ясно?

Вскинув голову, я ответила собеседнице открытым взглядом. Не очень-то и хотелось! И чтоб мне прямо сейчас провалиться под землю, если однажды я стану такой же, как она!

Разумеется, всех этих слов я не сказала, хотя они так и рвались с языка.

— Я поняла вас, — ответила я. — Вы здесь хозяйка. Теперь мне можно идти?

— Кажется, ты себе на уме, — заключила Ортензия де Россо. — Однако я ничего не имею против, если ты будешь присматриваться и учиться. Ведь рано или поздно тебе всё же придётся занять моё место.

— А матери вашего внука вы говорили то же самое? — решилась поинтересоваться я.

— Ей пришлось ещё хуже, — усмехнулась она. — Но бедняжка и не слишком-то стремилась к тому, чтобы потеснить меня. Однако подарила нашему роду наследника, хоть и не с первой попытки.

— Вы ждёте того же и от меня?

— Само собой. Род де Россо не должен угаснуть. Если ты не сможешь стать матерью, ты лишишься права быть супругой Себастьяна.

Как у неё всё просто! Обязанность жены — произвести на свет ребёнка! Больше ничем та не ценна. По сравнению с рассуждениями его бабушки вчерашние слова герцога о женском образовании показались мне лучшим комплиментом. Ведь он хотя бы рассуждал обо мне как о личности, достойной представления ко двору, а не как о племенной кобыле.

— Ступай! — отмахнулась собеседница, когда я больше ничего не сказала в ответ. — Но знай, что я буду за тобой наблюдать. И взвешивать каждый твой поступок на самых строгих весах.

— Как пожелаете, — отозвалась я, поднялась, сделала реверанс и покинула столовую.

Оказавшись в коридоре, завертела головой, пытаясь определить, куда же мне теперь идти, чтобы вернуться в свою комнату. Как назло, вся прислуга куда-то разбежалась — должно быть, спасаясь от гнева Ортензии. Я сделала несколько шагов, свернула за угол и… почти столкнулась с Себастьяном де Россо.

Вчера я уже видела его довольно близко, но тогда горели только свечи, а сегодня сквозь стрельчатые окна галереи, в которой мы оказались, пробивался яркий дневной свет. Он позволял рассмотреть герцога во всех подробностях, и я пришла к выводу, что грех этим не воспользоваться. И не отвела взгляд. Однако несколькими мгновениями позже, осознав, что тот слишком уж надолго задержался на чётко очерченных губах супруга, всё же опустила глаза. Прежде, чем начала бы фантазировать о том, что бы я почувствовала, если б ему вздумалось меня поцеловать.

— Надеюсь, моя бабушка не слишком испортила вам расположение духа перед обещанной экскурсией по замку?

— Не сказала бы. Хммм… Вы даже не сомневаетесь в том, что я не услышала от неё ничего для себя приятного?

— Просто я знаю свою бабушку. Так как? Вы в настроении прогуляться по замку?

— А можно с вами?

Услышав незнакомый звонкий голос, я с удивлением заметила выглядывающего из-за спины Себастьяна мальчика лет девяти или немногим младше. Кудрявый и смуглый, он с любопытством смотрел на меня живыми тёмными глазами.

— Луиджи! — донёсся до нас окрик, и появилась экономка. — Неслушник, опять своевольничаешь! Прошу прощения, если он вас побеспокоил! — с поклоном обратилась она ко мне и хозяину.

— Ничего страшного, — отозвался герцог, и я изумлённо обнаружила, что он улыбается. — Я ведь сам разрешил ему остаться в замке. Но на прогулку мы с твоего позволения всё же пойдём вдвоём, — сказал он мальчугану.

— Внук это мой, — пояснила для меня экономка. — Младшенький. Родители его и старшие их дети в городе, все уже работают, а за ним присмотр нужен.

— Будем знакомы, Луиджи, — поприветствовала я мальчишку, отметив, что у него очень красивое имя, да и сам он в будущем, когда подрастёт, обещает стать настоящим красавцем.

— Пойдём, поможешь кухарке пирожки лепить! — поторопила женщина внука.

— Как настоящий поварёнок? А колпак мне дадут? А начинку доесть позволят? — затормошил её малец, когда они уходили.

Себастьян де Россо, глядя им вслед, негромко вздохнул, и мне вдруг подумалось, что от своей бабушки он подобной ласки даже в раннем детстве не видел. Да, несомненно, она весьма ценила его как наследника и продолжателя рода, но едва ли вот так же беззлобно журила, трепала по волосам и крепко обнимала, не боясь измять платье. А матери герцога, как сказал по дороге поверенный, уже давно нет в живых, так что едва ли сыну выпало счастье провести с ней долгие годы.

Эта мысль неожиданно заставила меня ощутить некоторое родство душ с человеком, ставшим моим мужем. Ведь я не помнила своих родных, а наставницы в обители не смогли мне их заменить. И сейчас я тоже невольно завидовала маленькому Луиджи, у которого были и отец, и мать, и старшие братья с сёстрами, и добрая бабушка, и огонь в камине, что светит ярче путеводной звезды.

— Пойдёмте, — взглянул на меня герцог, протягивая руку, и я, чуть помедлив, вложила пальцы в его ладонь.

Виенна, вернувшись в отведённую ей комнату в сопровождении наёмника, ставшего не только её как бы телохранителем, но и персональным носильщиком, с удобством расположилась на мягких подушках.

— Не уходи! — приказала баронесса, заметив, что Аларик — теперь она вспомнила его имя — повернулся к двери.

— А вам не кажется, что вы рановато начали обращаться со мной как со слугой? — отозвался он, и Виенна поморщилась от такой дерзости. Но наёмник ей ещё нужен. Кроме него, в замке у баронессы пока своих людей не имелось.

— Однако не просто же так. Я щедро заплачу тебе за услуги. Если, конечно, результат меня устроит.

— И какой же результат вам нужен?

— Хочу, чтобы Себастьян де Россо развёлся с женой.

— Вот оно что! — присвистнул собеседник. — Но разводы случаются редко — обычно людям всё же как-то удаётся притерпеться друг к другу. Что же вы намерены предпринять, чтобы добиться своей цели?

— Я постараюсь повлиять на герцога. Убедить его, чтобы не торопился с консуммацией брака. Объясню это заботой о его юной жене с высоты своего опыта.

— И большой опыт? — выгнул бровь наёмник.

— Кроме того, мне нужна будет твоя помощь, — продолжала Виенна, не обращая внимания на его подначки. — Себастьян должен убедиться в неверности жены. После такого у него не останется выбора, и он её прогонит, а я… я его милостиво утешу.

— Думаете, супруга ему изменит? Серьёзно? Но с кем?

— С тобой! — припечатала она. — Мог бы и раньше догадаться, к чему я клоню! Уж такое-то дело для тебя должно быть попроще, чем убийство!

— Я не беру женщин силой.

— Кто говорит о насилии? — фыркнула Виенна. — Ты должен её соблазнить. И поторопись сорвать вьюнок, пока законный владелец не подсуетился.

— Увы, эта девица не в моём вкусе. Мне нравятся женщины… в теле, — заметил Аларик, изобразив руками фигуру дамы своей мечты. — А она щупленькая, точно курёнок недокормленный.