Увы, пока ответа на этот всё сильнее тревожащий меня вопрос не находилось.

Постепенно меня затягивала новая жизнь. Занятия с Луиджи, поучения Ортензии де Россо, которая таки решила преподать мне несколько уроков ведения хозяйства в замке, прогулки с Янисом, а в свободное время вышивание и чтение. На беседы с баронессой — а она упорно продолжала изображать, будто горит желанием со мной подружиться — времени практически не оставалось. Я старательно избегала и саму Виенну де Кастеллано, и её так называемого телохранителя. Однако их присутствие в замке ощущалось постоянно — точно низко нависшее над головою враждебное облако, готовое в любое мгновение разразиться громом и молниями.

В противостоянии баронессе мы с бабушкой герцога неожиданно стали союзницами. Она не разрешала Виенне трапезничать за одним столом с нами, зато мне, когда я однажды высказала пожелание перекусить в своей комнате, было категорически отказано. Может быть, Ортензия всё же постепенно начинала признавать меня частью своей семьи? Ведь позволяла же она Янису разделять с ней завтраки, обеды и ужины, а он так же, как и я, не мог похвастаться высоким происхождением. О данном Себастьяну де Россо обещании я помнила и старалась облегчить жизнь его бабушки, однако та выглядела столь же крепкой, как и каменные замковые стены, а потому, казалось, совершенно не нуждалась в заботе. А дать отпор баронессе она могла одним лишь взглядом, под которым не только служанки, но и я чувствовала себя обязанной немедленно выполнить всё, что потребует старая герцогиня. Будь она королевой, думаю, при дворе не осталось бы ни одной бесстыжей особы подобной Виенне де Кастеллано.

Тому, как нужно себя вести, когда представят его величеству, меня пытались учить они обе. И Ортензия, и Виенна. Вот только совершенно по-разному. Одна твердила о чувстве собственного достоинства, о приличествующих замужней женщине нарядах и о том, что мне лучше помалкивать, оказавшись среди придворных. Вторая же стояла на том, что следует проявить остроумие, беззастенчиво говорить всё, что на ум придёт, и ни в коем случае не надевать скромное платье.

От их противоречивых наставлений у меня голова шла кругом. Насколько же приятнее было заниматься с Янисом! Хоть опыта у него и не имелось, он оказался терпеливым и мудрым наставником. Каждый урок мы начинали с того, что я пыталась привести в гармонию собственные эмоции и мысли. Получалось с трудом, однако постепенно я начала делать успехи, и мы перешли к самому главному, а именно к постижению моего дара.

Хальфданец стал моим единственным по-настоящему близким человеком здесь. Теперь мы разговаривали друг с другом без церемоний. Я почти перестала испытывать ужас перед колдовством, которым меня стращали с первых лет, проведённых в обители.

В тот день, улучив время ближе к вечеру, мы, как обычно, находились в беседке. Перед тем, как я направилась сюда, меня перехватила в коридоре баронесса и заявила, будто хочет о чём-то поговорить. Сославшись на важное дело, я избежала разговора, и всё же мысль о том, что ей могло от меня понадобиться, засела в голове занозой и отвлекала от занятия.

— Не могу! — огорчённо произнесла я, чувствуя, как опускаются руки.

— Хочешь посвятить весь урок сосредоточению? — нахмурился северянин.

— Нет, но…

— Закрой глаза. Прислушайся к себе. Почувствуй свой огонь. Здесь… — Янис легко коснулся моей груди над вырезом платья.

Я послушалась. Поначалу до моих ушей доносились птичьи голоса, шёпот ветра в кронах деревьях, стрекотание кузнечика в траве. Но затем все эти звуки смолкли, оставив лишь стук сердца и дыхание. В моей душе будто на самом деле разгоралась пламя. Я могла представить, как оно крепнет и обретает силу, как согревает каждый уголок моего тела, как скапливается на подрагивающих от нетерпения кончиках пальцев, с которых вот-вот готовы были сорваться яркие колючие искры.

— Достаточно! — голос Яниса доносился до меня словно через туман. Я с трудом разлепила веки и поймала его взгляд. Изумлённый и гордый одновременно.

— У меня получилось? — хрипло выдохнула я.

— Ещё как! Но пообещай, что без меня и моего присмотра практиковаться не будешь. Это может быть опасно, — добавил он строго.

— Обещаю! — закивала я. Меня переполняла лёгкость, хотелось кружиться и дурачиться. Поддавшись желанию разделить с кем-то эти ощущения и отблагодарить за них, я вдруг крепко обняла собеседника и на краткий миг прижалась щекой к мягкой ткани белой рубашки. От его кожи пахло хвоей и можжевельником. — Спасибо… спасибо тебе…

— Ваша милость!

Услышав оклик, я обернулась и увидела одну из горничных. Кажется, ту самую, которая рассказывала мне о беседе герцога и Виенны после её приезда в замок. На лице девушки отражалась тревога, смешанная с разочарованием, и я поняла, что после увиденного она и меня, должно быть, сочла бесстыжей.

— Что произошло? — спросила я.

— Ваш супруг вернулся… Он ранен. Ему очень плохо! — выпалила горничная и, некрасиво искривив лицо, заплакала. Пока я растерянно переводила взгляд с неё на Яниса, она утёрлась фартуком и посмотрела на меня с горькой укоризной. — Он зовёт вас обоих.

Хальфданец, ничего не сказав, зашагал к замку. Торопливо, почти бегом, ни на кого не оглядываясь. Я последовала за ним.

Возле двери в комнату герцога Янис остановился и пристально взглянул на меня.

— Ты помнишь, о чём я не раз говорил? Сможешь сдержаться, если снова испытаешь сильные эмоции? — спросил он. Я, тяжело дыша после быстрой ходьбы, кивнула в ответ, и собеседник толкнул дверь.

Прежде я никогда не бывала в спальне Себастьяна де Россо, но сейчас мне было не того, чтобы рассматривать интерьер. Мой взгляд тут же метнулся к постели, на которой лежал человек, бывший для меня одновременно и чужим, и близким. Я боялась того, что мне предстояло увидеть, но на деле всё оказалось не столь ужасно, как в моих фантазиях. Несмотря на мраморную бледность, затруднённое дыхание и наполнявший комнату тяжёлый запах болезни, герцог всё ещё оставался сильным и красивой мужчиной. Тем, который поцеловал меня на прощание и сказал, что непременно исполнит всё, что пообещал мне.

— Как тебя угораздило? — недрогнувшим голосом поинтересовался Янис, подходя ближе. Я неловко сделала несколько шагов, заметив, что взгляд моего мужа, скользнув по лицу хальфданца, остановился на мне. Должно быть, вид у меня стал растерянный и даже напуганный, но я приблизилась и встала рядом с кроватью.

— Ты ведь знаешь, как это бывает, — хрипло отозвался герцог. — Лилиан… Вы побудете со мной?

— Но сначала я тебя осмотрю, — заявил северянин. — А твоя жена немного подождёт в коридоре. Хорошо?

Я выскользнула за дверь и остановилась, пряча дрожащие руки в складках платья. Недавняя эйфория схлынула без следа, сейчас меня переполняли страх и смятение. Прикрыв глаза, я помолилась за здоровье супруга, не сразу вспомнив нужные слова и отчаянно надеясь, что боги услышат их.

Янис вышел спустя некоторое время.

— Ты можешь его вылечить? — с надеждой обратилась к нему я, но он лишь покачал головой.

— Такой дар редко кому-то даётся. Обычно нам легче убивать, чем исцелять. Прости.

Я вспомнила, как в панике убегали разбойники, против которых использовали колдовской артефакт, и вздохнула, соглашаясь.

— Конечно, я постараюсь найти в округе хорошего лекаря, но, боюсь, отыскать его будет непросто, да и в квалификации местных я не уверен. А врач из столицы может не успеть, даже если послать за ним прямо сейчас. Путь неблизкий.

— Но он ведь не… — запнулась я, не решаясь произнести слово, которое будто разом стирало все краски жизни, делая её тусклой и застывшей. — Такого не должно произойти! Скажи, что Себастьян будет жить!

— Ты ведь хотела стать свободной, — ответил он. — Теперь у тебя появился такой шанс. Не так ли?

Это прозвучало безжалостно, и я до боли стиснула руки, понимая, что в чём-то хальфданец прав. Я действительно мечтала о свободе, наивно и по-детски. Но не такой же ценой!