Даже сейчас, когда на площадях городов уже не горели огромные костры. Король Сильвано прославился тем, что во времена его правления закончилось преследование колдуний, потому что всех их переловили и сожгли. Но что, если его сыну захочется повторить отцовские подвиги?..

Оправив платье, я решительно зашагала к выходу. Встретив в коридоре горничную, спросила её, где найти северянина. Та указала в сторону, в которой находилась его комната.

Янис открыл сразу — ещё до того, как я постучала. В его глазах я прочла понимание. Он посторонился, пропуская меня, и я вошла, стараясь не думать о том, что мой визит в спальню одинокого мужчины могут счесть верхом неприличия.

— Я хочу обсудить случившееся, — сказала я, сделав глубокий вдох. — Хочу, чтобы вы… чтобы вы, если не возражаете, стали моим наставником. Хочу научиться управлять своим даром.

Я рассказала Янису всё, не умолчав и про отпечаток на двери в обители. Он слушал внимательно, заинтересованно и, как мне показалось, с сочувствием. Промелькнула мысль, расскажет ли северянин об услышанном от меня герцогу, и сердце тоскливо сжалось при мысли о том, как мой супруг может отреагировать, если узнает обо мне такие подробности.

— Значит, вы ничего намеренно не делали? — уточнил Янис, выслушав. — Только испытывали в те мгновения сильные эмоции… И началось всё недавно?

— Да, — подтвердила я, опуская глаза. Никогда не думала, что поведаю кому-то о том, что так сильно меня пугало. Но я не могла рисковать и дальше, каждую минуту с трепетом ожидая того, что буду разоблачена.

— Пробуждение колдовского дара у женщин чаще всего связано с возрастом. Он редко проявляется до совершеннолетия. Видимо, так же случилось и с вами, потому прежде вы и не замечали за собой никаких его проявлений.

— А нельзя сделать так, чтобы мой дар заснул снова? — с надеждой осведомилась я.

— Увы, нет, — покачал головой хальфданец, пригладив перехваченные тесёмкой светлые волосы. — Он будет лишь расти со временем и в полную силу войдёт тогда, когда на свет появится ваше дитя. Но, если не научиться справляться с даром, тот может принести немало неприятностей.

— Согласна. Хорошо, что Луиджи ничего не успел понять, — вздохнула я, представив, какие разговоры пошли бы среди прислуги. А баронесса? Лучшего способа избавиться от соперницы она бы и представить себе не могла! Достаточно лишь сказать несколько слов королю Арнальдо.

От этих мыслей я будто похолодела изнутри, а руки снова задрожали. Это не осталось незамеченным. Янис мягко накрыл мою ладонь своей. Его пальцы были длинными, точно у музыканта. Мне показалось, что от них исходило тепло, от которого сковывающий меня лёд страха и смятения постепенно таял, уступая место жгучему любопытству и желанию поскорее стать хозяйкой, а не жертвой своего таинственного дара.

— Вы должны смириться с тем, что родились не такой, как все, — произнёс Янис, не убирая руки. — С тем, что вы особенная. Я и сам проходил через подобное.

— Разве вам не пришлось легче, чем мне? — отозвалась я. — Ведь вы мужчина. И… родом не отсюда.

— С одной стороны, да. В Хальфдане таких, как мы, никогда не преследовали и не сживали со свету. Однако в обществе каждому отведено своё место, а я родился в крестьянской семье, но с детства не походил на своих братьев и сестёр. Вместо того чтобы возделывать землю, я, едва мне минуло двенадцать, оставил родное село и отправился в город. Для того, чтобы постигать знания и встретиться с теми, кто похож на меня, кто смог бы меня понять.

— Вам удалось?

— Как видите. Мне даже довелось провести несколько лет в окружении князя. Но мой путь не был усыпан розами.

Я вздохнула, вспоминая найденную в библиотеке книгу о Хальфдане. Истории из неё запали мне в душу. А сон… тот удивительный сон, в котором я точно наяву ощущала запах терпкой древесной смолы и белого снега.

Воспоминание застало меня вздрогнуть, и я с надеждой повернулась к собеседнику, решившись задать ему беспокоивший меня вопрос.

— Мне нужно расшифровать одну надпись! Северные руны. Вы мне поможете?

Как и следовало ожидать, Янис не на шутку заинтересовался. Он пообещал, что посмотрит, и я заторопилась в свою комнату, где лежал листок бумаги с записанными на нём рунами из сна. Рассчитывала вернуться тут же, но в коридоре меня перехватил Аларик.

— Кажется, вы совсем запамятовали про наше с вами соглашение, — хмуро вымолвил он, смерив меня взглядом.

— В самом деле, — ответила я. За прошедшие с того разговора дни мы время от времени пересекались и обменивались несколькими словами. Однажды даже на виду у баронессы. Но я сомневалась, что из этого плана что-нибудь получится. Обвести вокруг пальца Виенну было непросто.

— Я уже говорил, что вы должны быть осторожны, — заметил он строго. — Хоть госпожа баронесса и делает вид, будто вы её лучшая подруга, всё совсем не так. Злейшего врага вам за всю жизнь не найти.

«Ошибаетесь», — подумала я, представив горящие яростью лица тех, кто вёл гонения на колдуний, но промолчала.

— Герцог разрешил ей остаться в замке только до выздоровления, — напомнила я.

— Однако она не намерена уезжать до его возвращения и всё ещё грезит о том, чтобы зацепиться за него подобно болотной пиявке. Поймите, ваша прямота и бесхитростность — весьма редкие качества, но для борьбы с Виенной де Кастеллано они не годятся. С ней нужно сражаться её же оружием, то есть хитростью, — заключил он.

— И наглостью, — добавила я, пробурчав под нос. Но собеседник услышал. Усмехнулся и вдруг провёл рукой по моей щеке, заправляя выбившуюся из причёски прядь за ухо. Я вздрогнула и отшатнулась. А мгновением позже, скосив глаза, увидела застывшую на лестнице баронессу, которая, не отрываясь, смотрела на нас.

— Доброго дня, ваша милость! — Аларик, поклонившись мне, направился к ней. — Я помогу вам подняться.

На губах Виенны появилась довольная улыбка. Похоже, она решила, что всё идёт по её плану. Коротко кивнув ей, я развернулась и зашагала в свою спальню.

Нужный мне листок с рунами нашёлся на прежнем месте. Обождав некоторое время, чтобы не столкнуться с баронессой ещё раз, я вернулась в комнату Яниса. Тот уже ждал меня.

Переступая порог, я снова ощутила неясную тревогу, от которой что-то сжималось в груди. Казалось, будто сегодня я сделала шаг, окончательно отделяющий меня нынешнюю от меня прежней — истосковавшейся по неведомому, потерянной, одинокой девочки, воспитанной в обители. Словно открылась какая-то особенная дверь, за которой меня ожидала встреча с тем, о чём раньше я и помыслить не могла. Ведь все знали, что от колдовства и колдунов надо держаться подальше. Однако хальфданец вовсе не казался мне страшным, и я чувствовала, что могу доверять ему, потому что, как он сам недавно говорил, Янис являлся тем человеком, который сумел меня понять.

Таким же, как я сама.

Я молча протянула ему листок и приумолкла, ожидая, пока он прочтёт рунные письмена на нём.

Когда Янис поднял на меня глаза, в его взгляде светилось удивление.

— Откуда вы их взяли?

— Увидела во сне, — призналась я и кратко рассказала о сновидении, которое пришло ко мне в мою первую ночь в замке. — Эти знаки с вышивки на варежке на моей руке. А снег! Я ведь никогда не видела его наяву, но сразу поняла, что это он… Как вы думаете, что тот сон может значить?

— Я не толкователь снов, — пожав плечами, отозвался собеседник. — Но эти руны… Я знаю, что они обозначают.

— Расскажите же! Пожалуйста! — терзаемая любопытством, нетерпеливо взмолилась я. Янис в ответ улыбнулся и кивнул на стул у окна, приглашая меня сесть.

Его комната напоминала мою собственную, так что, если бы не некоторые различия, мне бы казалось, словно я нахожусь у себя. Но, когда северянин расположился напротив, пытливо глядя на меня, я снова ощутила неловкость от нашей невольной близости. Может быть, следовало бы побеседовать в библиотеке? Но там нас могли подслушать… Баронесса не проявляла тяги к литературе, однако, успев немного узнать Виенну де Кастеллано, я не сомневалась, что она не отказалась бы от такой возможности, если бы заметила, что мы с Янисом там уединились.