— Злонамеренного? — опешила я. — Но я же спасла её! Если бы стрела не свернула, Илария де Коста могла погибнуть!

— Вот видишь, ты даже не отрицаешь, — хмыкнула Виенна. — Ну, допустим, раздумала в последнюю секунду. Главное, что имел место факт применения колдовских чар, а для убийства или для спасения — дело десятое. Кто станет выяснять? Всех колдуний давно искоренили, но одна сыскалась, и не думаю, что его величество откажется развлечь народ публичной казнью накануне его будущей женитьбы.

— Но в Хальфдане колдовать не запрещают, и его невесте такое может не понравиться! — возразила я.

— Здесь — не Хальфдан, и закон о том, что женщины с колдовским даром не должны жить, никто не отменял, — напомнила мне баронесса де Кастеллано. — Я милостиво даю тебе право на выбор — или ты покидаешь столицу, или умираешь. Подумай. Учти, что я делаю это не для тебя. Не хочу, чтобы твоему мужу, который при таком раскладе станет бывшим, приходилось участвовать в судебном процессе и ставить под угрозу свою репутацию.

— А, если я сбегу, его репутация не пострадает?

— Не настолько. Ты ещё не знаешь, какие поручения он выполняет для короля Арнальдо? Себастьян борется с культом фанатиков, которые хотят вернуть колдовство и с его помощью захватить власть в стране. Именно они и ранили его тогда. Он продолжает дело своего знаменитого предка, и разве может такой человек быть женатым на колдунье? Сама посуди. И решайся уже поскорее, мне не хочется тратить время на уговоры.

Слова Виенны напоминали разящие стрелы, и каждое било точно в цель, напоминая о моих собственных тревогах и опасениях.

— Ты ещё сомневаешься? Думаешь, если Себастьян дружен с хальфданским колдуном, то сможет принять и тебя? Смешно. Это мужской мир, девочка. И мужчинам в нём позволено куда больше, чем женщинам. Тема о колдунах мужского пола всегда замалчивалась. Как считаешь, почему?

— Не удавалось поймать? — предположила я.

— Подозреваю, что их всегда было мало, и прежние короли попросту держали тех при себе. Нам очень повезло, что фанатики из культа — всего лишь сборище безумных. Никто из них не умеет колдовать. Они силятся призвать демонов, приносят жертвы, говорят, даже пытаются пить человеческую кровь. Но что за гримаса на твоём милом личике? Тебе неприятно о таком даже слышать? А ведь они, должно быть, признали бы тебя своей королевой или даже богиней.

— Пожалуйста, прекрати! — взмолилась я, едва не зажав уши, чтобы закрыться от яда, который лился с языка баронессы.

— Однако ни один здравомыслящий человек, воспитанный в традициях нашей страны, не пожелает видеть матерью своих детей колдунью. А герцога де Россо вырастила его бабушка, не так ли? Вдова того, кто всю жизнь боролся с колдовством.

Я — не в первый уже раз — представила реакцию Ортензии, и мне показалось, будто в комнате вдруг похолодало.

— Рассчитываешь на благородство Себастьяна? Что ж, допустим, он встанет на твою сторону. Но неужели ты хочешь сделать его изгнанником? Лишить расположения короля, который наверняка обвинит герцога в измене, если тот не отречётся от тебя… Такой участи ты желаешь для своего супруга?

— Ты… думаешь, он вернётся к тебе? — онемевшими губами пробормотала я. — Но его величество! Ведь ты же…

— Не невеста ему, не жена и не мать его детей, — презрительно фыркнула Виенна де Кастеллано. — Всего лишь фаворитка. А он их с момента восхождения на престол уже много сменил, да и ревнивостью никогда не отличался. Женский век недолго. К тому же, при дворе то и дело появляются свеженькие красотки.

— А если бы у тебя родился от него ребёнок?

— Бастарда на трон всё равно не посадят.

На губах собеседницы промелькнула горькая усмешка. Я молчала, снова вспоминая ту девочку из обители, воспитанную лишь книгами и ушедшими от мира женщинами. Девочку, которой жизнь в королевском дворце некогда казалась настоящей сказкой, полной чудес. Но сейчас те воздушные замки исчезли, не выдержав столкновения с действительностью. Рассыпались серым пыльным облаком, разлетелись на мелкие осколки, которые даже с помощью колдовства не получилось бы склеить.

Но в моей жизни случилась другая сказка. Пусть короткая, но только моя. Любовь Себастьяна, мгновения счастья, проведённые с ним, уроки с Луиджи, те знания о колдовстве и собственном даре, что я получила от Яниса.

И этого у меня никто не отнимет.

— Я пришлю к тебе Аларика, — сказала Виенна. — Он как раз сейчас здесь. Выполнял для короля какое-то поручение и явился за деньгами, нахал прожорливый.

— Разве я согласилась?

— Что ж, немного времени на раздумья я тебе дам. Только не надейся, что колдун из Хальфдана поможет тебе. Он здесь никто, даже не посол. Всего лишь чужеземец. И, пока он находится в нашей стране, обязан подчиняться местным законам. Пусть скажет спасибо, что король Арнальдо ещё ничего о нём не знает. А иначе могут и из страны выслать — в лучшем случае.

Баронесса вышла, оставив меня стоять посреди комнаты. К горлу подступил колючий комок, но слёз не было. Лишь давящая на сердце тяжесть, которая сдавливала грудь, не позволяя свободно дышать, стала ещё больше.

Вспоминая недавние слова Виенны, я осознавала, что не все они предназначались только для того, чтобы меня запугать. Имелся в них и свой резон. О том, что близких колдуний, не желающих отречься от них, подвергали строгому наказанию, я знала и раньше. И Ортензия, выдавая ту девушку-хальфданку, наверняка прежде всего думала о безопасности своей семьи и репутации герцогского рода, а не о мелкой мести чужестранке, на которую положил глаз отец моего мужа. Так герцогам де Россо удалось сохранить всё то, что веками накапливали их предки, и не упасть в глазах тогдашнего короля.

А сейчас на троне его величество король Арнальдо, и кто знает, не захочется ли ему повторить то, что делали его предки? Показать своим подданным, что он готов защитить их от угрозы колдовства, что старые законы не окончательно ушли в прошлое. Да, возможно, его наречённая будет против, но что она сможет сделать, ещё не став королевой? А, когда они поженятся, Эльсе придётся не только принять здешние устои, но и дать клятву повиновения супругу. Так что мне она не заступница, даже если сама по себе ничего против таких, как я, не имеет.

Стать изгнанником, потерять расположение короля, опозорить имя своего рода… Боги свидетели, такого я не пожелала бы Себастьяну даже тогда, когда мы ещё не познакомились с ним. А теперь и вовсе… Я видела от него и Яниса только добро. Разве могу я ответить им чёрной неблагодарностью, подставив их под удар? И Ортензию, и всех тех людей, которые служат герцогу, зависят от него. Не их вина, что я родилась с особым даром там, где испокон веков на колдуний велась охота, и не им за это расплачиваться.

Когда спустя некоторое время я услышала стук в дверь, всё уже было готово. Даже руки мои почти не дрожали, когда я писала записку. Обручальное кольцо никак не хотело сниматься, я с трудом стянула его, положила на стол возле сложенного в несколько раз листка бумаги.

Аларик почти не изменился с тех пор, что мы не виделись. Небритое смуглое лицо, собранные в короткий хвост волосы, удобная немаркая одежда. Я даже ощутила что-то вроде благодарности к баронессе де Кастеллано за то, что именно он будет моим спутником.

— Вы собрали вещи, ваша милость?

— Только самое необходимое.

— Разумно. Мы постараемся покинуть дворец незаметно. Конечно, лучше всего уезжать под покровом ночи, но сейчас подходящий момент — король собрал своих советников и прочих важных персон у себя. Ваш муж тоже там. Пока он вас не хватится.

Обстоятельства явно благоприятствовали Виенне. Я бросила короткий взгляд в зеркало и накинула на голову и плечи плотный шарф. При необходимости им можно закрыть лицо, да и вместо одеяла он годился тоже.

Из королевской резиденции я уходила, не оглядываясь. Торопливо, точно сбегала. Впрочем, так оно и обстояло, ведь теперь меня ожидала судьба вечно быть беглянкой, отверженной, всюду чужой и навсегда одинокой. Может быть, получится прибиться к какой-нибудь обители? Я бы могла стать в ней наставницей или же, если в том будет отказано, попроситься туда служанкой…