Слушая перевод, Ева постоянно хмыкала, а когда Луи закончил, сразу заявила:

— Ну, что я вам говорила? Все врут, и эта туда же!

— Вы думаете, что это неправда?

— Конечно! Какие могут быть спортивные поединки на корабле? Да я чуть было не умерла от тошноты за время плаванья!

Луи, конечно, мог бы возразить, что он при переходе через Атлантику чувствовал себя вполне нормально, но не стал.

— Кроме того, — продолжала возмущаться Ева. — Вот ты скажи мне, Луи, если бы тебя поставить против циркового борца, ты смог бы выбросить его за борт?

— Нет, — честно признался молодой человек.

— Вот! — победоносно заявила Ева. — А эта пишет, что англичанин смог. Вранье же!

— Я слышал, что у англичан стало модным заниматься спортом, — попытался проявить мужскую солидарность Луи.

— Ах, оставь, — отмахнулась Ева. — А сама статья написана без огонька. Нет даже ни одной акулы!

— Какой акулы? — удивился ее собеседник.

— Луи, — как маленькому стала объяснять Ева. — В море водятся акулы. Представляешь, им подбросили два лакомых кусочка, а они это пропустили. Акулы просто должны были тотчас появиться и плавать вокруг, а потом наброситься на этих, циркача и англичанина. И только прибытие спасательной шлюпки спасло несчастных. Матросы стали стрелять из револьверов по хищникам, тем самым и спасли этих недотеп.

— Изумительно! — искренне восхитился Луи. — У вас богатое воображение, Ева.

— Я же журналист, — сказал молодая женщина, а про себя подумала. — «Есть захочешь и не такое напишешь».

В этот момент очень вовремя подошел официант, и они заказали еду и вина.

Раньше вино Ева почти не пила. Ну разве, как лекарство. У нее однажды был сильный кашель. Мама приготовила ей горячий напиток, в который добавила немного красного вина. От этого питья в голове сразу затуманилось, но кашель, в конце концов, прошел. С тех пор Ева считала, что вино было изобретено, как лекарство, но мужчины используют его, чтобы подпаивать доверчивых девушек для своих порочных целей. Но обществу француза она доверяла, и поэтому сейчас сделала небольшой глоток белого вина, бокал которого принес официант.

— Что там еще было написано? — спросила Ева. — Где сейчас эта горе-путешественница?

— Как я понял, — ответил Луи. — Движется в сторону Индии.

— Ха! — воскликнула Ева, и на нее оглянулись сидящие за другими столиками.

Но Ева ничуть не смутилась и ответила грозным взглядом недовольным ее поведением, но голос все же понизила.

— Ты знаешь, Луи, — Ева чуть наклонилась вперед, чтобы ее собеседник лучше слышал. — Я не удивлюсь, если в следующей статье эта выскочка напишет, что ее похитил какой-нибудь индийский царек.

«Также, как вас похитили французские разбойники,» — подумал Луи. Ремесло журналиста открывалось перед ним с неожиданной, не самой приятной стороны.

После еды Ева захотела проехаться по городу. Так они и поступили.

Они ехали на экипаже, запряженным двумя вороными лошадками. Ева сидел рядом с Луи, которого взяла под руку. Луи млел.

— Ты знаешь, Луи, — говорила Ева. — А этот городок не так плох, как показался с начала. Спроси у возчика, как называется эта дорога.

— Я уже выяснил, — сказал ее спутник. — Это — часть Аппиевой тропы.

— Что за тропа?

— Так называлась дорога, которую древние римляне построили от Рима до этого города.

— Надо же! — удивилась Ева. — Дорога осталась, а сами эти римляне, куда девались? Только не говори, что они стали работать извозчиками.

— Они исчезли.

— Как странно, — задумалась Ева. — Об этом обязательно надо написать статью. Напишешь?

После путешествия в поезде на Луи легла почетная обязанность писать путевые заметки.

— С радостью, — ответил Луи. — Я напишу, что раньше была Аппиева тропа, а теперь будет тропа Ева.

— Что?

— Ты своим путешествием тоже прокладываешь тропу для других, — сказал Луи. — А статья будет называться «От Аппия до Евы».

— Аппий, аппий, аппий, — несколько раз повторила Ева. — Не нравится мне это слово.

— Тогда пусть будет «От императора до Евы», — нашелся Луи.

— Так лучше. Ты такой милый! — сказала Ева и ближе придвинулась к своему спутнику, но тут же вернулась на обратную позицию. — Я уже начинаю тебя ревновать.

— К кому?

— Не к кому, а к чему! — сказала Ева. — К журналистике!

— Это не для меня, — сказал Луи.

— Точно?

— Точно, — заверил ее Луи, а про себя подумал. — «Ну, кто меня будет похищать? А на этом, как видно, держаться все захватывающие журналистские истории».

— Ну, тогда ладно, — сказал Ева и снова придвинулась к своему спутнику.

Переход из Бриндизи в Порт Саид прошел отвратительно. Средиземное море, очевидно, решило показать путешественникам, что оно еще «о-го-го» и устроило небольшой шторм. Возможно, для «Виктории», на которой они пересекали Атлантику, этот шторм и правда был бы небольшим, но для пароходика «Британия» он казался угрожающим. Во всяком случае, так представлялось Еве. Судно бросало с волны на волну. Бывало, что верхушки волн залетали на палубу, и тогда в щель под дверью каюты попадала вода. Воображение Евы рисовало огромные волны, поднимающиеся рядом с кораблем, готовые его поглотить и унести на дно. Она своим маленьким кулачком застучала по стенке. На зов явился Луи. Его одежда была вся в водяных брызгах. Это еще больше испугало Еву.

— Луи, мы тонем? — спросила она.

— Не знаю, — сказал Луи.

Ева заметила, что у него заспанное лицо.

— Ты спал? — возмутилась Ева. — Как ты мог?

Луи пожал плечами.

— Как ты можешь спать, когда такое вокруг?

— А разве мы можем что-то изменить?

— Ну…, - попыталась возразить Ева, но ей ничего не пришло в голову. — Но мне страшно. Побудь со мной.

Луи сел на диванчик рядом с Евой, а она прижалась боком к нему и устало опустила свою голову ему на плечо. Ева была без шляпки. Молодой человек помедлил, а потом осторожно наклонил свою голову, и его щека коснулась пышной шевелюры девушки. Ева не отодвинулась, а только немного поворочалась, устраиваясь поудобнее.

— Луи, мы не утонем? — тихо спросила Ева.

— Нет, что вы! — обнадежил ее Луи. — Конечно, нет!

Он осторожно высвободил руку, на плече которой покоилась голова Евы, потянулся и обнял девушку за плечо. Ева ничего не сказала, а ее голова переместилась на грудь Луи.

Волны по-прежнему бросали «Британию» из стороны в сторону, но это уже не имело значения. Ева мирно сопела на груди молодого человека. Возможно, для кого-то переход из Бриндизи в Порт Саид и был отвратительным, но только не для Луи.

Шторм задержал «Британию». Путешественники прибыли в Порт Саид только к середине дня, хотя должны были прибыть утром. Вот и бронируй после этого билеты на весь путь, но им в этот раз повезло. Пока Ева отсыпалась в каюте, Луи де Брием добрался до берега, и ему удалось купить билеты на роскошный корабль «Республика».

Корабль был раза в два больше «Британии» и следовал из Марселя в Сингапур. Две высокие трубы корабля говорили о его мощной паровой машине, высокие борта — о недоступности палубы для морских волн, а большой тент на корме — о том, что будет, где укрыться от жаркого солнца во время пути. Над палубой «Республики» возвышались три мачты. Конечно, это была, скорее, дань традиции, наследие уходящего в прошлое парусного флота, но Луи счел, что мачты — знак, символ. Как заколка на галстуке. Особой пользы нет, но красиво и отличает от других. На самой высокой из мачт развивался французский флаг, что де Бриему особенно понравилось. Маршрут корабля очень хорошо подходил путешественникам. Это означало, что большую часть пути они проведут в безопасности и уюте.

Потом Луи вернулся на «Британию», будил Еву, выслушивал от нее упреки, помогал ей собраться, спуститься по трапу в лодку, снова слушал упреки и жалобы, о том, что «какой Луи плохой и невоспитанный», и что «торопиться некуда и незачем». Но когда Ева увидела свою каюту на борту «Республики», она сказала «ах» и расцеловала француза в обе щеки. Потом она вытолкала молодого человека за дверь, объявив, что ей многим чем надо заняться.