– Так ты художница? – внезапно спрашивает он, заставляя меня вздрогнуть.

Его голос режет тишину в машине.

– Я... эм... типа того, – запинаюсь, чувствуя, как язык заплетается.

Жар ползёт от шеи к ушам, и я проклинаю свою бледную кожу, которая палит все эмоции.

– Как ты понял?

Итен усмехается, не отрывая взгляда от извилистой дороги. Уголки его губ приподнимаются, обнажая белоснежные зубы. В уголках глаз появляются лучики морщинок.

– У тебя краска на руках. И альбом торчит из рюкзака.

– Ох, – выдыхаю, пряча руки. – Ага, но я так себе рисую.

– Не верю, – качает он головой, на секунду бросая на меня взгляд. – Уверен, у тебя крутые работы. Покажешь?

– Не знаю, – мямлю, опуская глаза. – Они реально не очень...

– Эй, не парься, – мягко говорит он. – Я не критик, просто интересно глянуть.

Его слова немного успокаивают. Может, он правда просто хочет посмотреть? Без осуждения? Внутри разливается тепло от этой мысли.

– Ладно, – тихо соглашаюсь, губы растягиваются в лёгкой улыбке. – Может, потом.

Магазинчик оказывается маленьким, но уютным. Колокольчик над дверью весело звенит, когда мы заходим. В нос бьют запахи дерева, пыли и чего-то сладкого. Деревянные полки завалены всякой фигнёй. От консервов до самодельных носков. Глаза разбегаются от ярких упаковок и сувениров. Старый вентилятор лениво крутится под потолком.

Пока Итен выбирает продукты, шарюсь между стеллажами, разглядывая открытки и старые книги. Пальцы скользят по корешкам, а в нос ударяет запах старой бумаги. Зависаю у полки с вареньем: малиновое, черничное, клубничное... Мой желудок предательски урчит. В руках оказывается старая фарфоровая чашка с тонким узором.

У кассы стоит бабулька с морщинистым, но добрым лицом. Она смотрит на нас поверх очков, её седые волосы собраны в небрежный пучок, а на шее блестят старомодные бусы.

– Новенькие в городе? – спрашивает она, пробивая наши покупки.

– Ага, сняли домик в лесу, – отвечает Итен, выкладывая товар на прилавок.

– Ой, как романтично! – верещит она, разводя руки. Её глаза горят, будто у сплетницы. – Медовый месяц?

Я сразу же цепенею. Мы с Итеном? Пара? Внутри всё сжимается от неожиданности, а лицо начинает пылать.

– Нет-нет, мы просто... – наконец пытаюсь сказать, но Итен спокойно перебивает:

– Мы друзья, – говорит он, в голосе слышится твёрдость. – Решили провести лето на природе вместе.

Продавщица кивает, но в её взгляде читается недоверие. Наверняка в её голове уже сложилась целая история о нас. Она зыркает на меня, потом на Итена, будто сканируя.

– Ну что ж, добро пожаловать, – наконец улыбается она, протянув Итену пакеты. – Надеюсь, вам у нас понравится.

Выходим из магазина, а щёки всё ещё пылают. Прохладный ветерок приятно шевелит волосы. Итен закидывает пакеты в кузов, они глухо бахаются о железо.

– Мелкие городишки, сама понимаешь. Всех всё интересует, – бурчит он, захлопывая дверцу.

Слышу лёгкое раздражение в его голосе и киваю, не решаясь глянуть на него. Друзья. Он вроде назвал нас друзьями. Это слово поёт в моей голове.

– Да всё нормально, – наконец выдаю, теребя прядь волос. – Спасибо, что... объяснил ей.

Итен улыбается. У него реально классная улыбка.

– Не за что, – отвечает он. – Мы же теперь соседи.

Соседи. Друзья. Слова, наполняющие пространство новыми смыслами. Это и страшно, и волнующе одновременно.

Дорога обратно проходит в молчании. Подъезжаем к дому, Итен глушит мотор, и на минуту мы просто сидим в тишине.

Чёрт, ну и денёк сегодня выдался! Поворачиваюсь к Луизе, она вцепилась в сидение, побелевшими пальцами. Глаза как блюдца, лицо мелом. Видно, что для неё это всё в новинку. Да я и сам в шоке, если честно.

– Приехали, – говорю, пытаясь разрядить обстановку.

Луиза вздрагивает, будто только очнулась. Фокусируется на мне.

– Ага... – мямлит она, дёргая ремень безопасности.

Выбираемся из душного салона. Луиза рядом потягивается, разминает затёкшие мышцы. Невольно залипаю на изящном изгибе её спины. Надо отвлечься. Сейчас явно не время для этого.

– На, держи, – протягиваю ей пару пакетов с едой.

Сам хватаю остальное, нагружаюсь по самое, не балуйся. На веранде чуть не роняю ключи. Руки заняты, а замок заедает, зараза.

– Давай сразу на кухню, – киваю на арку, справившись наконец с дверью. – Разберёмся там со всем этим добром.

Начинаю выгружать покупки на стол. Банки, коробки, пакеты. Всё сливается в один большой бардак.

– Ты чего застыла? – подмигиваю ей, пытаясь разрядить обстановку. – Давай, помогай, вдвоём быстрее управимся.

Луиза мнётся, но подходит, берёт пакет с овощами. Её пальцы случайно касаются моих, и она отдёргивает руку, будто обожглась. По коже бегут мурашки от этого мимолётного прикосновения. Да что ж такое–то, а?

– Так, – говорю. – Куда нам это варенье приткнуть? Места уже нет.

Луиза осматривает кухню, словно ищет путь к отступлению, потом тычет пальцем в верхний шкафчик.

– Может... сюда? – неуверенно предлагает она.

– Отлично! – киваю. – Займёшься этим?

Она молча принимается за дело, а я продолжаю раскладывать остальное. Исподтишка наблюдаю за ней. Двигается осторожно, будто по минному полю ступает.

– Слушай, – не выдерживаю, закрывая холодильник. – А ты чего вообще решила лето тут провести, одна, в такой глуши?

Луиза замирает, поворачивается ко мне.

– Мне нужно было место, где можно спокойно рисовать, – отвечает, глядя, куда-то в сторону. – В городе слишком шумно и... людно. Не могу сосредоточиться.

Киваю, понимая, что за словами кроется, что-то ещё. Но не буду лезть не в своё дело. У каждого свои заморочки.

– А ты? – вдруг спрашивает она, глядя мне прямо в глаза. – Зачем ты здесь?

Вопрос ставит в тупик. Мысли скачут, путаются: что сказать? Правду? Ложь? Что-то среднее?

– Я просто... хотел отдохнуть от городской суеты, – выдавливаю, наконец. – Подумать кое о чём в тишине.

Луиза кивает, как будто понимает. Фух, кажись, прокатило.

– Ну что, – говорю непринуждённо, меняя тему. – Может, поужинаем на веранде, подышим свежим воздухом?

В её глазах мелькает интерес, но тут же гаснет, сменяясь настороженностью.

– Я... не уверена. Может, лучше на кухне? Так удобнее будет.

– Без проблем, – отвечаю, не желая давить. – Что приготовим–то на ужин?

Покопавшись в холодильнике и перебрав варианты, решаем остановиться на пасте с овощами. Беру нож, кромсаю помидоры и перец, а Луиза колдует над соусом, то и дело пробуя его на вкус. На кухне тишина, только нож стучит по доске да масло шкворчит на сковороде.

Когда ужин готов, усаживаемся за стол. Луиза всё ещё избегает смотреть мне в глаза, но напряжение потихоньку спадает.

– Чертовски вкусно, – говорю с набитым ртом, пробуя пасту.

– Да, неплохо получилось, – тихо соглашается она. – Спасибо, что помог, без тебя бы не справилась.

– Да не за что, – улыбаюсь в ответ. – Может, по бокальчику вина? Для пищеварения, так сказать.

Достаю из пакета бутылку красного, купленную в магазине. Луиза смотрит на неё с опаской, мышцы на шее напрягаются.

– Да ты не переживай, – успокаиваю её. – Это просто вино. Не собираюсь тебя спаивать, честное слово.

Она краснеет и невпопад кивает. Аккуратно разливаю рубиновую жидкость по бокалам, стараясь не пролить ни капли.

– За новое соседство, – произношу, поднимая бокал и глядя Луизе в глаза. – И за то, чтобы это лето было незабываемым.

Луиза неуверенно чокается со мной. Делает маленький глоток и тут же морщится. Похоже, не привыкла к алкоголю. Я же опрокидываю свой бокал почти залпом, тепло сразу же разливается по телу.

После ужина Луиза вызывается сама помыть посуду. Не спорю. Чую, ей нужно немного личного пространства, чтобы успокоиться. Сажусь в гостиной с книгой, краем глаза поглядывая, как она ловко управляется с тарелками и кастрюлями.