От неожиданности Оливия напрочь забыла про розы и орхидею, резко потянув штурвал на себя, ощущая, силу прижимающую ее к креслу. Она уже не видела линию горизонта. Лишь только редкие облака и синеву неба. Самолет задрал нос слишком сильно и понимая это, Оливия закрыла глаза и вскрикнула снова.

Затем ощущение невесомости тела заставило ее открыть глаза и увидеть вновь линию горизонта: Даниэль взял управление в свои руки, выравнивая самолет. Она облегченно выдохнула. Быть пилотом слишком сложно. Надо иметь крепкие нервы, которые у Даниэля видимо очень крепкие. Стальные. Ведь параллельно он вынужден терпеть ее саму.

— Все в порядке, — он улыбнулся, посмотрев в ее сторону, — это обычная реакция на отрицательный тангаж. Это нормально, ты человек, а не робот. Страх неотъемлемая часть первого полета и…

— И я в надежных руках, — прошептала она, убирая руки от штурвала, передавая управление капитану и теперь чувствуя, что самолет летит ровно, плавно набирая высоту.

Его позитивные слова, его молниеносная реакция успокаивали лучше любого лекарства. Что бы окончательно забыть о неудачной попытке вывести самолет из отрицательного тангажа, Оливия посмотрела в окно на проносящиеся мимо тонкого облака. Сейчас закат окрашивал их в оранжевые цвета. И летя внутри них, девушке казалось, что она очутилась в сказочном королевстве, а они летят по узким улочкам мимо маленьких домиков, мимо гигантских дворцов.

Управлять маленькой Цессной для Даниэля было легче чем родным большим Аэрбасом. Она была настолько податливой, что ему пару раз хотелось перевернуть ее вверх тормашками. Смотреть на землю вниз головой. Он проделывал эти трюки тысячи раз, но сейчас боясь напугать ими Оливию. Он жалел ее нервы, видя ее напряжение и страх от неудачного выравнивания самолета.

— Максимальная высота три тысячи футов, — произнес он, отрывая ее внимание от вида на оранжевый пушистый город, — мы не можем подняться выше, но этого достаточно, что бы увидеть, как изменится небо во время заката. На самом деле, я сам впервые увижу его между облаков.

Его слова «между облаков» заставили вновь посмотреть в окно. Оранжевый город остался внизу и теперь они летели над ним: над большими башенками с витиеватыми крышами, над узкими улочками, над маленькими домиками, расписанными узорами солнца. Оливия подняла глаза выше. Выше, ожидая увидеть продолжения царства, но видя лишь ажурное облако, наполовину скрывшее уходящий солнечный диск.

Все было слишком красиво, чтобы длиться вечно. Всего лишь минута сделала из заката рассвет. Всего лишь минута перечеркнула все законы природы и представления об уходящем солнце. Солнце всегда будет солнцем. Оно одинаково с любой точки планеты. Оно так же одинаково для заката и для рассвета. Разница лишь в том, что люди, зная точное время суток, никогда не обратят на это внимание. Они четко уверенны в то, что видят: неяркий диск солнца, бледное голубое небо и нежно оранжевые облака. Но разве ни эта же картина встает перед глазами с утра?

Именно в эту минуту Оливия достала телефон и сделала снимок. Фотография никогда не скажет точное время.

— Только минута, потом все изменится, — произнес Даниэль, зачарованно смотря на диск солнца. Он тысячи раз видел эту картину, но всегда над облаками. Сейчас ажурное облако над ними становилось ярче, краснее. Внизу город засыпал, приобретая темные окраски.

— Это самое необычное свидание, Даниэль.

Он улыбнулся, переводя взгляд темных глаз на девушку:

— Хочешь совершить свою первую посадку на первом необычном свидании?

Оливия распахнула окно, смотря в темную даль Персидского залива. Темно и лишь маленькие огоньки кораблей говорили о том, что это вода. Но соленый воздух говорил об этом больше, напоминая о существовании другой стихии кроме неба. Шум волн это доказывал.

Девушка вдохнула морской воздух полной грудью, закрыв глаза, слушая музыку воды, которая успокаивала и манила в сон. Но в памяти всплыла ночь, когда после прилета из Гамбурга, сумасшедший Арчер предложил поехать к Даниэлю домой. Оливия помнила все детали того вечера, пока алкоголь не стер ей память последних часов. Она помнила этот воздух, ощущая под ногами мокрый песок. Она помнила, как теплые волны касались ее кожи. Она помнила, как смеялась, раскидывая руки в стороны, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Она помнила все очень отчетливо. И даже комнату, в которой сейчас стояла возле открытого окна. Большую кровать, на которой проснулась, не понимая, как очутилась на ней и это ее злило тогда. Сейчас она мечтала лечь на нее.

— Тебе стало холодно, и ты решила согреться теплым морским воздухом? — Голос, как шелк коснулся ее слуха позади нее и теплое дыхание обожгло кожу шеи.

Даниэль обнял ее, прижимая к себе, смотря в темную вдаль и ничего не видя. Он так привык к этой картине, что уже не чувствовал соленый воздух, не слышал шум волн, а тишина ночи вызывала лишь грусть.

— Мне тепло, — кивнула Оливия, слегка улыбнувшись, — пытаюсь оживить этот дом музыкой ночи и запахом моря.

Она не понимала зачем продавать этот дом, стоящий на таком прекрасном месте. Даниэль имел все и видимо, «всего» ему было слишком много.

— В твои годы ты многого достиг, Даниэль, — она повернулась к нему, оказавшись в его объятиях и шепотом произнесла, — у тебя есть высокое звание, любимая работа, бескрайнее небо, тысяча стран и миллионы городов. Что ты хочешь еще?

— Сохранить это все, — так же шепотом произнес он почти ей в губы.

Она коснулась губами его губ, ощущая спиной горячий воздух, подувший с залива. Но губы были горячее. Пламенем были слова. Сохранить — значит находиться, как можно дальше от нее. Сохранить — не целовать ее, не прикасаться к ней. Но она продолжала чувствовать Даниэля рядом, его руки, его губы, не в силах оторваться от этого мужчины. Ненавидеть друг друга было бы проще. Но судьба распорядилась иначе. Но, возможно, их отношения не будут вечными. Это не входило в их планы. Просто сейчас здесь, в его доме, просто она ощущала его губы, просто чувствовала его прикосновения и ей было хорошо.

Утро встретило Оливию неожиданным звонком от Келси. Мысленно прокляв все на свете, она поморщилась и нажала на входящий вызов. Это было странно, что Келси звонила так рано. Было странно, что она вообще звонила ей. Может быть вылет перенесли? Но… Оливия посмотрела на спящего Даниэля, которого не разбудил этот ужасный звонок. Кажется, он капитан и он первый узнает такую информацию. Значит дело не в вылете.

— Алло, — голос Оливии был тихий, она встала с кровати, направляясь в ванную комнату и закрыла двери плотнее. Но желание было вернуться в постель и прижаться к Даниэлю. Через пару минут она так и сделает.

— Оливия, прости, что так рано, но у меня срочное дело. Ты умеешь танцевать?

Может быть это всего лишь сон? Странный сон в доме Даниэля Фернандеса. Девушка посмотрела на себя в зеркало, руками проводя по волосам, пытаясь понять — она спит или нет. Но она чувствовала эти прикосновения.

— Оливия, мне нужен ответ срочно— да или нет, ты моя последняя надежда.

— Какой ответ нужен?

— Конечно «да».

— В детстве я занималась танцами в школьном кружке. Это поможет тебе? Может ты объяснишь мне причину этого странного вопроса?

— Да, конечно, — бодро воскликнула Келси, — но обещай сделать это?

— Я не могу обещать то, что я не знаю, — Оливия пожала плечами, продолжая смотреть на себя в зеркало. Кажется, она почти проснулась. Она уже четко видела свой двойник в зеркале.

— Звонил Марк…

Первые же слова Келси заставили девушку вскрикнуть в трубку, полностью пробуждая ее ото сна. Марк приехал! Он уже здесь! В этом доме!

— Он уже приехал? — Воскликнула Оливия, забыв про сон Даниэля.

— Нет, он звонил из Катара.

Девушка облегченно выдохнула, позлившись, что могла разбудить сладко спящего мужчину в спальне.

— Марк сказал, что руководство авиакомпании решило устроить праздник для наших пилотов. Они уже арендовали помещение для этого. Приглашены все экипажи и наш в том числе.