— Позже? — Марк остановился, — этот факт станет ясен уже очень скоро и если не от меня, то они снимут записи переговоров и видеорегистраторов из нашей кабины. Рано или поздно все выплывет наружу. Только я не знаю какая роль дана мне? Лгать или говорить правду?

Марк повысил голос, но Даниэля это не злило. На его месте он не хотел бы оказаться тоже. Все чертовски сложно с любых ролей, не важно, главный герой ты или просто зритель.

— Я не имею права заставлять тебя молчать, Марк. Я допустил ошибку и должен быть наказан. Но только я.

Он хотел сказать про Оливию, она не виновата в его безумных действиях. Она не хотела выполнять его приказ и покидать свое место, любая видеозапись из кабины это докажет. За одну секунду Даниэль совершил два серьезных нарушения. Кто оправдает его, узнав об этом?

— Оливия, — выдохнул Марк и крепко сжал челюсть, понимая слова своего капитана. — Это ее имя ты скрывал все это время? Имя девушки с голубыми глазами, как небо. Боже, Даниэль! Вы же ненавидите друг друга. Или… Ты и это правило нарушил?

Глаза Марка пристально изучали своего капитана. Он ждал ответ, но молчание Даниэля было ответом:

— Это умело сыгранная комедия, а мы, оказались глупыми зрителями.

— Не приплетай ее сюда, Марк. Это моя вина и я возьму на себя всю ответственность. Ты можешь обвинять меня во всех грехах, но ее имя не упоминай.

Четко и громко были сказаны его последние слова. От одного лишь его сурового взгляда, Марку хотелось забыть все. Он перестал узнавать своего капитана, Даниэль изменился ровно на столько, на сколько можно любить, чтобы жертвовать всем ради женщины.

— Тебя уволят, — только эти слова, как заключение к сегодняшнему рейсу, прошептал он.

— Я знаю. — Со всей силы Даниэль распахнул дверь и вошел внутрь аэропорта.

Идя быстрым шагом по длинному коридору, в голову лезло миллион мыслей: может нанять адвоката или прийти с повинной к Мухаммеду, возможно, он пожалеет его. Но тогда уволят Оливию… Вместе им не дадут работать. Кто — то должен уйти…

Прошел почти год с того самого момента, когда он мечтал избавиться от нее в своем экипаже. Год — маленькая часть жизни, время, которое перевернуло его взгляды на жизнь. Он помнил ее слова, сказанные на берегу под пальмой: ее мечта быть в небе на самом большом белом пассажирском самолете с красной арабской вязью «Arabia airline». Сейчас он рушил свою мечту и крепкой хваткой тянул ее за собой, как по проходу вдоль салона. Наверняка она понимает это, услышав его слова о любви. Господи… он впервые их произнес… В такое неудачное время. Оливия обязана его ненавидеть… Но он делает это сейчас за двоих.

Марк шел молча, тем же быстрым шагом ни на миллиметр ни отставая от своего капитана. Пока еще «его» и пока еще «капитана». Он видел, как замерла рука Даниэля на ручке от двери в брифинг — комнату, где ждали их бортпроводники. Он чувствовал его волнение, понимая, что испытывает лишь жалость к нему.

Даниэль открыл дверь и вошел внутрь, принимая мертвую тишину и взгляды усталых глаз, которые тут же устремились на него. Сейчас, как капитан, он должен сказать им слова благодарности. Но слов не было.

— Даниэль, — тихо прошептала Келси, подходя к нему и беря его руку в свою. Только сейчас он понял, что его руки холодные, а она согревает их. В одном ее взгляде читалось многое: сочувствие, переживание и поддержка, — спасибо, что спас всех. Люди получили лишь легкие травмы при эвакуации, но без этого никак нельзя было обойтись.

— Аэропорт закрыт от прессы, — тут же вставила Нина, тоже встав и подойдя к нему.

— С нами все в порядке, мы все целы, и никто из нас не пострадал, — кивнул Джуан, — Аллах, свидетель, вы с Марком проделали отличную работу…

— Браво пилотам! — Вскрикнула Мирем и тут же это подхватили другие.

Даниэль понимал, что они пытаются его отвлечь от тяжелой действительности и серьезных ошибок. Хотелось остаться наедине с самим собой и думать, думать, думать… Он не слышал Оливию… Среди их взглядов, которые сливались в одну массу, нет чистого неба… и это заставило его нахмурить брови, взглядом обводя присутствующих.

— Женщина при эвакуации сломала ногу, — кажется Нина начала что — то щебетать, переключая его внимание на себя, — у нее грудной ребенок. Сейчас Оливия устраивает его в детскую комнату…Ты же знаешь Оливию, она слишком ответственна за всех…Ой, — Мирем толкнула ее локтем, заставляя молчать и продолжила сама, улыбаясь:

— Она скоро придет, нет причин для беспокойства.

Теперь он убедился в том, что они все знают…Но их слова и поведение заставили его слегка улыбнуться. Что — то подобие улыбки.

Молча Даниэль подошел к панорамному окну, видя вдалеке самолет, носовая часть которого лежала на взлетной полосе. Он походил на раненную птицу, которая умирая, не могла поднять головы. Страшное зрелище для любого пилота. Вид усугубляли желтые полоски надувных трапов, уродуя самолет еще больше. Повсюду люди в зеленых сигнальных жилетах делали замеры, машины с мигающими огнями кричали своим видом о важности трагедии. Тяжелое время не только для Даниэля, но и для всей авиакомпании "Arabia Airline". Сейчас техники изымают все бортовые журналы, видеозаписи…Еще пройдет какое — то время, прежде чем они назовут причину столь внезапной поломки. Но меньше времени пройдет до того, как они обнаружат, что капитан покинул свое кресло незадолго до посадки.

Даниэль посмотрел на Марка, стоящего отдельно от всех. Сейчас он стал чужим. Возможно, даже Оливия примет его сторону… И Даниэль поймет их.

Лишившись всех эмоций, ощущая лишь пустоту, он прислонился лбом к стеклу, не желая больше видеть вокруг себя ничего. Даже скрип двери не заставил его пошевелиться.

Картина, которую увидела зашедшая Оливия, вынудила ее остановиться на месте. Тишину нарушало лишь перешептывание между собой членов ее экипажа. Она не видела никого, кроме своего капитана, точно зная, что является центром внимания. Но это стало не важным. Она ступила твердый шаг в направлении к Даниэлю, и он стал первым легким шагом за все это время. Понадобилось лишь две секунды, чтобы преодолеть дистанцию между ними. И оказавшись за его спиной, она рукой коснулась белой ткани его рубашки, чувствуя тепло его тела:

— Даниэль, — прошептала она, но он не обернулся на ее голос и это заставило ее подойти вплотную, смотря в окно и видя туже картину, — небо еще раз проверило тебя на прочность и ты выдержал это…

— Нет, — он мотнул головой, боясь смотреть в ее глаза. Но сейчас их не хватало, — в этот раз я провалил экзамен…

— Ты сдал другой экзамен, более важный. Свой личный… Ты доказал всем, что не обязательно иметь железные крылья, летая в небе. Твои крылья в сердце и сегодня впервые раскрывшись, они дали свободу сотням людям. Позволь мне быть продолжением твоих крыльев… — Оливия запнулась, переводя дыхание, шептать давалось сложно, хотелось кричать. Она коснулась его плеча, слишком близко приблизившись, он чувствовал ее дыхание своей щекой. — Потому что я люблю тебя.

Он обернулся, смотря в широко открытые глаза Оливии, казалось, она боится пропустить любую мимику на его лице, внимательно ожидая ответа. Он слегка улыбнулся, пальцем касаясь ее щеки… Не важно, что кругом зрители… Сейчас он забыл обо всех:

— Что бы услышать эти слова, мне обязательно надо было сажать самолет без шасси?

— Обязательно, — кивнула она, ощущая его прикосновение.

— Тогда я готов это делать тысячи раз…

— Я тысячи раз повторю эти слова.

Хотелось обнять ее, но он убрал руку с ее лица, боясь не выдержать и сделать это. Сейчас они актеры для всех и зрители ждут продолжения.

— Даниэль, — еле слышный шепот Оливии заставил его перестать дышать, — знай — я с тобой. Я хочу, чтобы ты знал это.

Она могла не говорить этих слов. Достаточно всего лишь трех, которые за секунду перевернули все его мысли и планы. Ради нее он пожертвует своим капитанским креслом, и он сделает все, чтобы Оливия осталась в этом экипаже.