Оливия закрыла глаза, когда его губы коснулись ее губ. В памяти стрелой промчалась картина месячной давности, когда она ощутила губы Даниэля на своих губах, как страстно она желала его, как простонала и притянула его ближе. Они дышали одним воздухом. А может вообще не дышали. Она помнила, тот поцелуй, который с каждой секундой становился мягче. Ей это нравилось. Его руки вызывали пламя, касаясь ее тела. В голове не было мыслей.

Сейчас все было по-другому. И хоть мыслей было столько, что голова могла лопнуть, Оливия позволила Патрику уложить себя на диван. Он целовал ее в шею что — то шепча, медленно, нежно касаясь ее тела руками. Не торопясь. Он любил ее, и она это чувствовала.

Оливия помнила, как рвала пуговицы на рубашке Даниэля, как хотела снять ее с него, ощутить его тело, прикоснуться губами, прижаться ближе. Сил не было больше вспоминать, и она вскрикнула, пытаясь руками отдалить от себя Патрика:

— Нет, нет, нет! Пожалуйста, не надо.

Оливия поняла самую страшную вещь— она хотела только одного мужчину и это был не Патрик.

Аликанте, Испания

Земля в родной стране не изменилась за его отсутствие. Воздух тот же, те же люди. Солнце везде одинаково. Даниэль вернулся домой, но он этого не ощущал. Он приехал к матери и сестрам. В гости.

Работа осталась позади, он поклялся о ней не думать, наслаждаясь отдыхом и общением с родными. Племянники выросли, старшему Рамону было десять— это стало большим сюрпризом для Даниэля. Он помнил Рамона совсем еще малышом. Младшей Лурдес исполнилось пять лет. Он видел ее в закутанной в пеленках. Как много все-таки изменилось.

Мать слегка постарела, новые морщинки появились на ее красивом лице. Ее черные волосы уже коснулась седина, лишь только карие с зеленцой глаза не подвластны никакому возрасту. Ее голос остался прежним, каким Даниэль помнил его.

Старшая сестра Сильвия, воспитывая двоих детей, стала гораздо спокойней, чем была до замужества. Она бросила работу и полностью сосредоточилась на воспитании детей.

— Третий не за горами, — улыбнулась она и покосилась на мужа.

— Я всегда говорил, детей должно быть много, — произнес Даниэль, кивнув сестре. Но она тут же съязвила по этому поводу:

— Особенно это видно по тебе.

— Я — пилот, мне некогда создавать семью. — Даниэль схватил мимо пробегающую Лурдес, Он любил детей. Дети тоже его любили. Они, не помня его, несли ему в руки игрушки: машинки и куклы. Лишь только старший Рамон держал самолет, плавно опустив его на пол: «Иду на посадку». Даниэль засмеялся, видя в этом мальчике себя.

— Вылитый ты, — произнесла Сильвия, — смотрю на него и вижу тебя в детстве.

Мать встретила сына собрав всю семью под одной крышей их маленького уютного домика. Сколько бы Даниэль ни высылал ей денег, она категорически не хотела менять это жилье. «Я родила здесь своих детей, здесь прошли самые счастливые минуты моей жизни, я обязана умереть в этом доме». Он понимал ее, потому что сам был таким. Его не радовала большая вилла в Дубае. Потому что она была пуста.

За ужином разговоры стали громче. Было шумно для того, кто привык к тишине, но Даниэлю это нравилось. Так же шумно было в его детстве. Сестры подшучивали над ним, а мать защищала. Нет, ничего не изменилось. Не считая улетевших в небо лет.

— Милый, — улыбнулась Мария, обращаясь к сыну, — в честь твоего приезда я пригласила к нам еще одного человека.

Не надо было произносить имя этого человека, он прекрасно знал кого пригласила мать. Паулу. Девушку, отдавшую больше десяти лет своей жизни на ожидания Даниэля. Для матери она стала почти членом семьи, Мария любила ее, как родную дочь, мечтая, что бы сын наконец женился на этой девушке. Милая, добрая Паула посвятила свою жизнь изучая историю стран Европы. Она была историковедом, закончив факультет истории, где преподавала Мария Фернандес Торрес. Впервые Даниэль увидел ее у себя дома, когда девушка пришла к матери писать научную работу. Между молодыми сразу зародилась симпатия. С началом первых серьезных отношений Даниэля, его семья ждала свадьбы. А дождалась его решения уехать в Дубай и поступить в авиационный университет. Он бросил все, стремясь к мечте. Год после окончания школы, зарабатывая себе деньги на учебу, он прокладывал себе путь в небо трудом и потом. И никто не смог его остановить. Даже Паула, которая решила ехать за ним, ее удержала лишь резкая перемена в Даниэле. Он стал другим, отдаленным от нее, влюбленным в небо. Не в Паулу.

Даниэль понимал, что лучшей жены ему не найти, она тихая, умная, скромная. Она ждала бы его на земле и прощала ему все часы в небе ради одной минуты, проведенной с ним на земле. Она родила бы ему детей. Много, как он всегда мечтал, молча ожидая их отца в том самом доме на берегу Персидского залива. Паула— девушка, которую посылала ему судьба. Но что — то внутри нажимало на тормоз. Все слишком просто и банально. Нет изюминки. Нет страсти. Нет любви с его стороны. Это Паула любила за двоих. В начале казалось, что этого достаточно для создания семьи, но с годами Даниэль все больше и больше убеждался, что этого мало. Сейчас стоило пересмотреть свои взгляды. Наконец он вырос, получил статус в жизни. Теперь предстояло подумать о семье и Паула была единственным кандидатом на роль верной жены и хорошей матери. Он верил ей, она доказала, что способна ждать.

В дверь позвонили, но внутри ничего не дрогнуло. Лишь слабое волнение и боязнь увидеть ту, которую не видел уже много лет.

— Открой, сынок, это к тебе.

Сестры устремили на него взгляд и под их пристальное наблюдение, он прошел к двери, открывая ее.

Девушка не изменилась. Все те же большие карие глаза с любовью и обожанием смотрящие на него, волосы, от природы цвета воронова крыла, в этот раз слегка имели красный оттенок. Черты ее лица были чересчур правильными. Паула стала еще красивее. Теперь она стала женщиной и возраст только больше придавал ей шарма.

Улыбка на ее лице при виде него дрогнула, а губы прошептали его имя.

Даниэль улыбнулся, открывая свои объятия для нее и девушка кинулась в них утопая в безумном счастье:

— Рад видеть тебя, Паула.

Он не солгал, он действительно рад был ее видеть. Она единственный человек, искренне любящий, тихий, спокойный, не перечащий ему ни в чем.

Он провел девушку к столу и отодвинул ей стул. Мать тут же начала порхать вокруг нее, предлагая еду. Но все внимание Паулы устремилось на Даниэля:

— Я видела тебя в новостях. Ты спас женщину и ее ребенка. Как это у вас, пилотов, называется? — она задумалась. — Сел на полосу меньше длинной.

Даниэль засмеялся, услышав несуразицу ее слов:

— Совершил посадку на полосу короче положенной.

— Да, — прошептала скромно Паула, но ее тихий голос, прервал бойкий тембр старшей сестры:

— Ты в Аликанте стал героем, мой дорогой братец. Кстати, — воскликнула она, тут же схватила ноутбук и ее пальцы быстро начали набирать на клавиатуре текст, — это я обнаружила на сайте авиакомпании "Arabia Airline". Полюбуйтесь, мой брат— фотомодель.

Она развернула ноутбук к присутствующим и все взгляды устремились на экран. Даниэлю даже не надо было смотреть на это. Он прекрасно знал, что за фотография была на рекламной заставке— Оливия и он, мило улыбающиеся друг другу. Эта картина вновь пронеслась в его мозгу, вызывая странное желание, что бы ее никто не видел. Он тоже не хотел ее видеть. Ему хотелось закрыть глаза, но он всего лишь захлопнул ноутбук:

— Давай не сегодня, Сильвия.

— Почему? — Удивилась она, — всем интересно.

Мать тут же пришла на помощь сыну, отвлекая всех накладыванием по тарелкам приготовленной едой и расспросами про жизнь в арабской стране, параллельно кидая недовольный взгляд на Сильвию:

— Расскажи, как ты живешь, Даниэль. Чем занимаешь в свободное время? Что интересного в твоем городе?

На секунду ему стало смешно, представив, что рисует их воображение про свободное время: неделю отдыха между рейсами. Они даже не догадываются, что иногда между рейсами у него несколько часов.