— Оливия, мы летим в Пекин, — засмеялся Марк, — шумные китайцы летят на родину.

Да и правда, она еще никогда не видела столько китайцев.

— Спасибо за кофе, — Марк кивнул ей, переводя взгляд на Даниэля, но тот молчал, одной рукой листая журнал полета.

— Что — нибудь еще принести? — Спросила она в надежде, что он ответит отказом.

— Да. — Нежный голос вновь заставил ее вздрогнуть, — каждые пол часа приноси кофе.

— Каждые пол часа? — удивилась она, — но у меня пассажиры.

— Даниэль, оставь ее. Ты не выпьешь столько кофе, — засмеялся Марк и пожал плечами, смотря на растерянную девушку.

Даниэль отложил журнал, сделав глоток из чашки:

— И еду через час. А через пятнадцать минут меню. Еще я люблю мороженное. Шоколадное. Его через пятнадцать минут после обеда. А после мороженного я, пожалуй, снова выпью кофе. Но если это будет эспрессо я буду рад. Без сахара. Сок к обеду апельсиновый. За час до посадки десерт был бы кстати, но только без персиков, — он усмехнулся, — ненавижу персики.

Несколько секунд в кабине повисла тишина. Оливия могла бы дать ему по голове подносом, но не могла оставить борт без капитана.

— Ты запомнила? — Он взглянул на нее, слегка улыбаясь, — теперь иди.

Еще она могла запросто ответить ему, но лишь посмотрела на удивленного Марка, решив промолчать. Выйдя из кабины, она поняла, что ничего не запомнила. Но он просто издевался над ней. Шоколад, персики. Боже, сколько слов она услышала от него. Для ее ушей этот голос просто резал ее пополам.

Надо выкинуть это из головы и продолжать работать. Он не сможет издеваться над ней вечно. Ему это быстро надоест. Но остановившись возле кухни, пальцами стуча по обшивки, она решила, что сделает, как он хочет. И персики, и шоколад. Лишь бы только ему не в чем было упрекнуть ее работу.

— Оливия, забыла тебе сказать, — Келси открыла свою дверь, — через три часа у тебя перерыв на 40 минут.

Отлично! Перерыв. Вот только об отдыхе ей можно забыть.

Посмотрев на часы, она мысленно отсчитала время. Пожалуй, она устроит ему и обед, и десерт. Проходя мимо Нины, Оливия шепнула:

— Как твои пассажиры?

— Вредничают, но в целом сносно. А как у тебя?

Подходило время разносить еду и одновременно время для кофе в кабину пилотам. И еще меню. Да, она забыла принести им меню.

— Расскажи мне о капитане Фернандесе.

Нина улыбнулась и Оливия заметила румянец на ее щеках:

— Он отличный пилот и красивый недоступный мужчина. Я с ним летаю ни так давно, но он мне нравится, он не грубит, не строит из себя высокомерного капитана. Простой, улыбчивый и всегда приветливый.

— Да? — Удивилась Оливия, решив, что Нина описывает совсем другого человека. Марк больше подходил под это описание. — Я спрашиваю про Даниэля Фернандеса.

— Я про него и говорю, — шепнула девушка и пошла улыбаясь по салону, — он именно такой каким я тебе его описала. Шутит, смеется. Когда он проходит по салону самолета во время полета, все женщины, затаив дыхание, провожают его взглядом, а когда они видят его в аэропорту, то буквально готовы на него накинуться. А его голос… Ну ты сама слышала, его голос заставляет трепетать. Ты это заметила?

Лучше бы она не слышала ни его голос, ни голос Нины. Что она сказала про женщин? Все женщины выжили из ума?

— Не заметила.

Нина засмеялась и подмигнула ей:

— Значит еще заметишь.

Сжав от злости кулаки, Оливия посмотрела на часы. Время меню и кофе. Или он просил обед? Или мороженное? Перед обедом или после? С персиками или с шоколадом? Сок с сахаром или без? Молоко с апельсинами? Апельсиновый фрэш?

Выругавшись про себя, она зашла в комнатку для персонала, вытаскивая меню из кармашка на стене.

— Барашек или семга? Рис или картошка?

— Ты что тут бормочешь?

Она обернулась на незнакомый мужской голос, видя перед собой темноволосого молодого мужчину в черном костюме с полосатым галстуком. Стюард Джуан. Кажется, старший на втором этаже.

— Чем питаются люди, сидящие в кабине пилотов?

Он усмехнулся, показывая на второй этаж:

— Тебе принести наше меню? У нас специальное для пилотов. Отдельное каждому.

Оливия задумалась и улыбнулась:

— Не стоит. У вас есть сегодня персики?

— Нет, — удивился он.

— Тогда точно не надо.

— Фернандес не ест персики.

— Я знаю, — Оливия смотрела вслед уходящего мужчины, а в голове зрел жестокий план мести.

Ровно через пол часа, раздав пассажирам меню и приняв от них заказы, она налила две чашки кофе и понесла пилотам. Набрав код на двери и открыв ее, она, улыбнувшись, зашла в кабину:

— Ваш кофе.

Марк ответил ей улыбкой, а капитан даже не обернулся, ведя переговоры с наземным диспетчером своим бархатным голосом, от которого ее уже выворачивало наизнанку.

— Кофе больше не надо, — шепнул ей Марк, забирая у нее две чашки, — он пошутил.

— Ну что ж, — пожала плечами Оливия, — скоро обед.

Она уже собиралась идти, схватившись за ручку двери, но самолет резко тряхнуло и все вокруг начало дребезжать, заставляя ее прижаться к ней.

— Черт! — Выругался Даниэль, нажимая кнопку со значком «пристегнуть ремни» и тут же знакомый звук прозвучал во всех салонах, — сядь и пристегнись.

Она не поняла кому предназначались эти слова, но судя по тому, что Марк и так сидел пристегнут, а кроме них троих больше никого не было, она решила, что ей. Самолет тряхнуло с новой силой, прижимая девушку сильнее к двери. Зона турбулентности заставляет людей испытывать страх.

— Снижаемся до 360, — скомандовал Даниэль Марку, — обойдем слева стороной.

Она чувствовала, как самолет стал резко снижаться, заставляя ее мысли оставаться наверху. Впервые она видела, как работают пилоты в такой момент, как пытается они уйти из страшной зоны, не зная, где ее конец.

— Сядь и пристегнись, я же сказал тебе.

Он не смотрел на нее, но этот голос она уже точно ни с кем не спутает. Возле двери Оливия увидела небольшое кресло. Она села, теперь думая о пассажирах. Скорее всего, они находятся в панике с закрытыми глазами. Наверняка решили, что самолет падает. Она и сама бы так думала. Надо идти к ним, это ее работа.

Самолет все еще трясло и слушая дребезжание панели, она вновь услышала этот чертов голос:

— Леди и Джентльмены, мы пролетаем зону турбулентности, просьба поставить кресла в вертикальное положение и пристегнуть ремни безопасности.

Надо было срочно бежать, но она продолжала сидеть, наблюдая за их действиями. Нажимая кучу кнопок и переговариваясь между собой, пытаясь выровнять самолет, он наконец обернулся к ней:

— Я же сказал тебе пристегнуться.

Если бы он сейчас не вел двухпалубный гигантский самолет, находившийся в тяжелой турбулентности, она бы нашла, что ему ответить. Но решила придержать свой язык за зубами, вставая с кресла и хватаясь за ручку двери, открыв ее:

— У меня пассажиры.

Они были важнее ее безопасности, Оливия выбежала в свой салон, взглядом проверяя каждого и, слава Богу, но они послушно подчинились капитану, приняв вертикальное положение и пристегнувшись. Но в их глазах она видела страх. Страх — нормальная реакция. И она поняла, что сейчас тоже испытывает его, садясь на свое место. Там, в кабине пилотов, видя, как они пытаются уйти из этой зоны, было спокойней, чем сидеть в салоне в неведенье.

Через минуту самолет перестало трясти, и он плавно начал вновь набирать высоту. Кнопки в виде пристегнутых ремней погасли и она сразу услышала звук металла— люди начали отстегивать ремни. На их месте она бы этого не делала, хорошо помня свой последний полет на небольшом Боинге. Тогда после сильной турбулентности началась новая зона, намного сильнее первой, самолет кидало из стороны в сторону и пару пассажиров, ударились головой о стену. А ведь капитан дал команду отстегнуть ремни.

— Леди и Джентльмены, говорит капитан, мы пролетели зону турбулентности, но в целях вашей безопасности рекомендую не отстегивать ремни до конца полета.