Но, справедливости ради, я тут же вспоминаю, что Кир упоминал не так давно о том, что отец девушки весьма обеспеченный бизнесмен, и, конечно, не мог не помочь своей дочери в её начинании.

Лаура мне кого-то напомнила, но не могу вспомнить кого. Мне всегда было удивительно как много похожих друг на друга людей, но своего «двойника» при этом не встречала ни разу. Кто-то похож на популярного актёра, кто-то выглядит так, словно является родственником известной певицы.

Однажды, кстати, мне сказали, что я немного похожа на одну актрису, но сама не находила много общего между нами. Она точно красивее — разве нет? На что мне отвечают, что во мне просто говорят подростковые комплексы.

Пусть так. Лаура же со своими иссиня-чёрными длинными волосами и большими карими глазами способна затмить собой даже ту самую Мишель. Высокая, стройная, с уверенной походкой и соблазнительной улыбкой, она словно бабочка порхала над плиткой, мелодично стуча тончайшими каблучками.

— Василиса — верно? — у неё даже голос томный, сладкий.

— Да, привет.

Как дела? Твои родители случайно не террористы? А иначе откуда у них такая бомба… Чувствую себя не в своей тарелке. Она ещё и выше меня на целую голову. Это всё из-за каблуков! — одёргиваю я саму себя.

— Я Лаура, хозяйка этой оранжереи, — мисс мира наклоняет голову набок прежде чем продолжить: — Ты напоминаешь мне одну знакомую. Её зовут Полина Снегирёва.

Я снова слышу это имя. Какая-то загадочная Полина, о которой так беспокоилась Лиза.

— Кто она? — спрашиваю.

— Ты выглядишь так, словно знаешь о ком я.

— Я не уверена…

А я и правда не уверена.

— Вряд ли вы виделись, эта неудачница давно исчезла из поля моей видимости.

У меня глаза поползли на лоб. Неожиданно агрессивно даже. Чем же я Лауре напоминаю эту «неудачницу»? И насколько вообще человека, которого знают в обоих мирах, можно считать неудачливым? Нашу милую короткую беседу прерывает подошедший Кир:

— Мы ждём Оракула. Не покажешь Василисе чудеса местной ботаники?

— С большим удовольствием, ребят! — на лице моей новой знакомой появилась чарующая улыбка.

***

Прошло почти полчаса нашей экскурсии, которая, к слову, оказалась очень увлекательной. Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, а телефон за неимением электричества в отключке. Хотела бы я показать маме все эти диковинные растения — в её магазинчике таких никогда не было.

Это и красные огромные листья с белыми цветами одновременно, и длиннющие колючки высоченных кактусов, источающие запах специй и даже карликовые деревья с необычными листьями, что растут скоплениями, напоминающими брюссельскую капусту.

Лаура, пусть и вызвала у меня замешательство, но в дальнейшем ведёт себя очень дружелюбно и показывает себя интересным рассказчиком. К счастью, мои глаза уже привыкли к яркому свету и я смогла снять солнцезащитные очки, чтобы внимательней всё рассмотреть. Невероятная красота — вот такие уроки биологии я бы посещала с большим удовольствием!

Но я всё ещё помню зачем мы здесь. Экскурсия позади, Лаура уделяет теперь время другим посетителям, а Оракула всё не было. Украдкой смотрю на рядом стоящего Кира: он хмурит брови и беспокойно оглядывает зал.

— Почему мы так долго ждём Оракула? — спрашиваю.

— Хотел бы я знать.

В один миг обстановка резко изменилась.

Звон бьющегося стекла и оглушительный звериный рёв разрезал солнечное пространство оранжереи острым, как лезвие бритвы, ужасом. Сердце подпрыгнуло и застряло в горле, когда я рефлекторно упала животом на пол, придавливаемая сверху Киром. Огромные куски стекла с солнечным блеском на острых гранях, падая на пол, разбивались на множество маленьких опасных частиц, что рассыпаются в разные стороны.

Кир часто дышит, прикрывая мою голову руками и беспокойно вертится, высматривая чудовище, потревожившее наш покой. Отталкиваю от своего лица сложенные в защитном жесте мужские ладони, мешающие моему обзору, и почти сразу вижу морду красного дракона в рваной ране стеклянной стены. Он свирепо рычит, и я боюсь, как бы не запахло жареным — в прямом смысле.

Очередной утробный рык заставил дрожать чудом уцелевшие прозрачные стены. Ни за что бы не приблизилась к этому чудищу, а вот Лаура, к моему удивлению, со всех ног несётся к чешуйчатому разбойнику, крича ему гневные, не понятные для моего испуганного сознания слова. А тот её, похоже, ещё и слушает…

Кир слезает с меня, и мне на мгновение становится холодно.

— Пора возвращаться, здесь нам больше нечего делать, — говорит он вполне себе спокойным голосом.

— А как же Оракул?

— Он знал. Поэтому не пришёл. Не имея возможности пользоваться внешней магией, Оракул практически беззащитен перед разъярённым драконом.

— А мы?! Нельзя нас было как-то предупредить? — да у меня же теперь собственный пульс в ушах шумит!

— Мы не так беззащитны, как ты думаешь, — даже ни один нерв на его лице не дёрнется.

Меня раздражает спокойный голос Кира и его равнодушное лицо. Хочу чтобы он хоть каплю того, что испытаваю я, ощутил на собственной драконьей шкуре.

— Это ты можешь обернуться злым огромным ящером и напугать до полусмерти! А я нет!

— У тебя есть я, — наконец, снова вижу то злое выражение лица, с которым впервые познакомилась во время своего побега в ночном лесу.

Он что, обиделся?

— И я не злой, — добавил он, хотя глаза вспыхнули ярко-жёлтым, а зрачки вытянулись в тонкую вертикальную линию.

Точно обиделся.

Кир

Зой (а именно так зовут моего друга) снова выпрашивал мои конспекты. Не потому что он ленивый бездельник и спит на занятиях, а потому что сам учится на другом факультете, исполняя волю родителей, но интерес при этом питает к истории миров.

Вот и почитывает мои рукописи, задаёт вопросы, вступает со мной в дискуссии на тему спорных исторических событий. Есть только одна тема наших споров, которую он категорически не любит — неправильность происходящего в его жизни. Но это не моё дело.

Зой (до своего рождения счастливые родители нарекли его Зоей, ожидая девочку) в этот раз быстро свернул тему моих конспектов и игривым полушёпотом спросил:

— С кем это ты пришёл? Я её впервые вижу, — он, не скрывая своего любопытства, стреляет глазами в сторону Василисы, с которой сейчас знакомится Лаура.

— Просто гостья моей бабушки, — пожимаю плечами.

— Поэтому ты перебрался в замок? Поближе… к бабушке? — брови Зоя иронично запрыгали на его высоком лбу.

Не хочу рассказывать ему о том, кто такая Василиса на самом деле и зачем мы здесь вообще. Но меня настолько смутили его намёки, что даже точно не вспомню, что ему ответил. Слишком часто за сегодняшний день мне приходится испытывать это жгучее смущение и растерянность.

Я же всегда смеялся от намёков и пошлых шуток о моей симпатии к Диане. Ни о каком смущении и речи не шло. Я хвалился, гордился и считал себя очень крутым. Так что же происходит со мной сейчас?

Мне было мучительно тяжело и невыносимо хорошо стоять с Василисой в тесной будке для перемещений. И удивительно больно и неприятно слышать сейчас её слова о злом ящере. Словно драконы — самое страшное зло, какое только может существовать. Словно мы и дикий оборотень, жаждущий крови и ничего кроме крови — одно и то же.

Кавалер Лауры, как бы яростно он не рычал, разбивая стеклянные стены оранжереи, и не махал крыльями, ни за что на свете не причинил бы вреда свой второй половине. Даже не смотря на то, что в последнее время они стали часто затевать ссоры, каждая из которых тут же становилась самой главной из сплетен наших краёв.

Ведь Давид и Лаура — самая красивая пара по мнению многих. Все ждут ту заветную, самую последнюю их ссору, после которой конец отношений неминуем. И тогда привлекательные, молодые и богатые станут свободны и смогут осчастливить кого-то другого — конечно, "более достойного".