Антей подходит, не переставая улыбаться, и склоняет голову перед Эвфрозиной, а у нее улыбка борется со слезами искренней взволнованности, когда она возлагает на голову брата лавры.
Нерисса
(молоденькая, стройная, очень изящная, красиво одетая, появляется на пороге гинекея и удивленно вскрикивает)
Что тут такое?
Эвфрозина, застыдившись, соскакивает с цоколя.
Антей
Ника тут венчает
Поэта своего. Когда ж Харита
Ему гранат протянет или розу,
Тогда иметь он будет все дары,
Которые лишь смертный пожелает.
Эвфрозина (неловко чувствует себя от холодного взгляда Нериссы)
Вот роза расцвела…
(Антею.)
Но все же Ника
Должна идти на кухню – маме в помощь.
Сегодня прямо оргия у нас:
Купили рыбы, и как раз нам тетка
Дала вина и пару голубей.
А если я медовики спекла бы,
Сам Меценат завидовал бы пиру!
(С несколько вынужденным смехом исчезает в дверях гинекея.)
Нерисса
Чудная Эвфрозина – все смеется.
Антей
Что ж, молода…
(Снимает лавры с головы, держит их в руке, а потом кладет рядом с собой на скамейку, на которую садится.)
Нерисса
Но я моложе, верно,
И все ж…
Антей
«И все ж есть у меня причуды»,-
Хотела ты сказать?
(Смеясь, обнимает ее, она сдержанно принимает его ласки.)
Да что с тобой?
Уж не больна ли ты, иль кто обидел?
Нерисса
А ты не знаешь? Верно, и соседи
Все выучили наизусть те речи
О выкупе моем и о приданом
Твоей сестры, что мать твердит все время.
Антей
Уж так все время!
Нерисса
Что же, это правда.
Мне и самой неловко Эвфрозине
Глядеть в глаза.
Антей
Тебя ведь Эвфрозина
Ни в чем не обвиняет.
Нерисса
Знаю это.
Она твоя недаром Антигона…
Антей
Нериссочка! Вот это просто стыд,-
Подслушать, а потом прийти с упреком.
Нерисса
Подслушать! Не такие здесь палаты,
Чтобы повсюду не было все слышно.
Антей (немного обиженный)
Палаты есть теперь у римлян только.
Тебе за Мецената надо б выйти.
Нерисса (мягче, чем до сих пор)
За бедность я тебя не укоряю,
Но разве каждая жена не хочет
Для мужа своего больших достатков?
Антей
И для себя притом.
Нерисса
И для себя.
А разве эго плохо? Я, признаться,
Не приспособлена ходить в ярме
Так, как твоя сестра.
Антей
Ты и не ходишь.
Нерисса
Ты думаешь, от этого мне легче?
Антей
А раз не легче, так сама работай.
Нерисса
Есть у людей на то рабыни.
Антей
Это,
Нерисса, странно слышать от тебя.
Нерисса
Не оттого ль, что я была рабыней?
Так что ж, я б заработала на воле
Тем, чем тогда, коль ты бы мне позволил.
А если никому я не нужна
И всем мешаю, как порог высокий,
Ты виноват один.
Антей
Родная, хватит…
Нерисса
Так разреши мне выступать в театре,
И я твою сестру озолочу,
А матери невесткой стану милой.
Я больше заработаю за танцы,
Чем ты за пенье и свое искусство.
Антей
Нерисса, будет! Это голос горя,
И в этом я повинен. Извини!
(Целует ее, она прижимается к нему с видом обиженного ребенка.)
Любимая! Сокровище! Не дам,
Не дам тебя толпе на поруганье!
И к ней на оргию ты не пойдешь,-
Она понять не может, что такое
Святая оргия, служенье богу!
Нерисса
А ты бывал на оргиях?
Антей
Давно.
Еще подростком.
Здесь, в Коринфе, тайно
Гетерия певцов существовала:
Ведь римляне содружество любое
Считают преступленьем.
Нерисса
Что же, были
Те оргии пышны?
Антей
Представь себе:
В таких домах мы собирались часто,
Как этот мой…
Нерисса (разочарованно)
Ах, так!…
Антей
У нас в кратерах
Вода торжествовала над вином.
Цветы у нас бывали лишь в ту пору,
Когда они цвели в садах и в поле,
Когда ж сходила в тартар Персефона,
Она все украшенья отнимала.
Нерисса
А оргии бывают без цветов?
Антей
У нас бывали, шумные какие!
Нерисса
Они же были тайными, сказал ты?
Так что же, буйство оргий не слыхали
Чужие со двора?
Антей
А разве можно
Услышать было, как сердца стучали,
И разве глаз горячее сиянье
Могло пройти сквозь каменные стены?
Нерисса
А ваши песни?
Антей
Вдохновеньем были
Они сильны,- не гулом голосов,
И в сдержанном вздыханье тихих струн
Угадывать могли мы ураганы,
Что бушевали у певца в душе.
А кудри буйные вились как тирсы,
Кричали взоры там: «Эвоэ Вакх!»
Когда б одна вода была в кратерах,
И то бы пьяными мы возвращались.
Хотел бы я, чтоб ты хоть раз попала
На нашу оргию! В святом безумстве
Ты в танце бы менадою зашлась.
Нерисса
Бывала я на оргиях не раз.
Антей
А все ж не на таких!
Нерисса
Зато на лучших.
Антей
Не может это быть.
Нерисса
Не знаю, право,
Какими были ваши, только те,
Которые ребенком я видала,
Как сон прекрасный были.
Антей
Преступленье
Водить детей на оргии такие!
Нерисса
Но мать моя должна была!
Антей
Я знаю…
Прости меня, сказал я, не подумав,
Я должен был бы знать, как тяжело
Танцовщицы-рабыни билось сердце,
Когда она единственную дочку,
Едва забывшую свои пеленки,
Вела на то позорище.
Нерисса
Об этом
Мне мама ничего не говорила.
Всегда на оргию я шла веселой,
Там лакомства я получала вдоволь,
Мне иногда игрушки доставались.
Ласкали все меня…
Антей
Не вспоминай!
Меня бросает в дрожь при мысли… Ясно,
Что ласки их бесстыдными все были,
А слово каждое дышало грязью!
Нерисса
Не знаю, я тогда не понимала
Ни взглядов грязных, ни бесстыдных слов,
Но красоту я знала и ребенком,
Мое сердечко от похвал дрожало,
Как струночка под плектроном на лире.
И мы вдвоем на возвышенье были -
Две радуги – большая с малой – вместе.
На ясной высоте. А покрывала,
Прозрачные и пестрые, мелькали,
Вились дугой средь облачков густых
Курений золотисто-ароматных.
Тогда казалось мне, что я танцую
На облаках небесных, а с земли
Ко мне цветы одни лишь долетают.
То гости нам наверх цветы бросали,
Теряя свой разгоряченный разум…
Антей
А в тех цветах невидимо таился
Холодный змей разврата и бесстыдства.
Нерисса
Я ж говорю, что я того не знала!
Антей
Зато теперь ты знаешь, что для римлян
Танцовщицы-рабыни означают,
И понимаешь, что с тобою было б,
Когда б ты выросла средь этих оргий,
Подобно матери твоей несчастной,
Погибшей, как разбитая игрушка,
Больной, покинутой, презренной всеми.
Нерисса
Тебя должна благодарить я, знаю.
Не бойся, этого я не забуду.
Антей
Я разве этого хочу, Нерисса?
Нерисса
Нет, нет, забыть я не имею права,
Что из меня ты сделал человека,
Из «маленькой танагрской обезьянки».
Антей
Оставь! Я не люблю речей подобных
И прозвища того я не терплю,
Что грубо римляне ребенку дали,
Прекрасной нежной девочке Эллады.
Их зависть разбирала: неуклюжи,
Грузны все римлянки, когда сравнить
С моею «ветроногою» Нериссой!
Нерисса (задумчиво)
Зачем мне это?…
Антей
Что, моя родная?
Нерисса
Вот эта «ветроногость», как сказал ты…
Уж не танцовщица я больше.
Антей
Как?
Ужель тебя не радует, Нерисса,
Хвала моя, моих друзей сердечных?
И разве мало в нашем скромном доме
Сокровищем сокрытым быть, но ценным,
Таким, что даже цезарь не владеет?
Нерисса
«Сокровищем сокрытым»…
Так, признаться,
Тебя счастливее я уродилась,
«Сокровище сокрытое» ведь ты,
А я, Антей, не радуюсь, что лиры
Твоей не слышит свет широкий,- я лишь
И узкий круг твоих учеников.
Когда бы я могла, то я тебя бы
Поставила на пьедестал высокий,
Подобно Аполлону-Кифареду!
Пускай весь мир твои узнал бы песни,
Творимые тобой на пьедестале!
Антей
Ты, верно, думаешь, что вдохновенье
От пьедестала подниматься может?
Нерисса
Я в том уверена!
Антей
Да ты ребенок…
Но если ты так любишь пьедесталы,
Так утешайся: изваял Федон
По твоему подобью Терпсихору
И дал ей пьедестал вполне высокий.
Нерисса
Что будет с этой статуей он делать?
Антей
Нам принесет.
Нерисса
Оставит здесь?
Антей
Наверно,
То будет от Федона дар в знак дружбы.
