Автомобиль проехал вдоль ряда почти одинаковых заборов к самому дальнему. Дом выглядел воздушным: цвет топленого молока, клумбы вокруг, резные решетки балкончиков, окошки с витыми украшениями. Хайди сразу здесь понравилось, даже тревога отступила: видно ведь, что здание выбирали не просто так, а для супруги. Они с Джефом прошли по дорожке к входной двери.

— Прислуги тут пока нет, — говорил Джефри, первой пуская в дом жену. — Но я найму кого-нибудь завтра, хорошо? А пока что отдыхай. Тебе это нужно. Может, немного вина?

— Не помешало бы, — согласилась Хайди, и Джеф свернул в коридор, а она осматривалась в большой светлой гостиной, разглядывала натюрморты на стенах. Мило, очень мило. И все-таки, куда подевались ее ай-тере? Отката ведь не было. Значит, живы, бездельники. А может, их забрал с собой эо Тайрен? Завтра надо обязательно найти дармоедов и хорошенько наказать за такую скверную защиту, а сегодня и правда хотелось отдохнуть.

Вернулся Джефри с бокалами. В них плескалось рубиновое вино.

— Да, не так я хотел показать тебе это место, — протянул он бокал супруге. — Но увы… Хотя, главное, что ты жива. И это уже чудо! За нас.

Бокалы со звоном соприкоснулись. Хайди пригубила вино, и оно приятно согрело внутренности. Голова немного закружилась, но сейчас это было даже хорошо. Хотелось отвлечься.

— Приляжешь? — заботливо спросил Джефри. — Я покажу, где здесь спальня.

Он подхватил ее под локоть и повел наверх, распахнул двери в еще одну большую и светлую комнату. Здесь вообще было много света.

— Спасибо, — пробормотала Хайди, чувствуя, что если не приляжет, упадет с ног от усталости. Она добралась до кровати и даже не стала раздеваться. Опустила голову на подушку, и тут же уснула.

А когда проснулась, не поняла, где находится, и почему вокруг темно. До Великой ночи еще далеко! Так что происходит? Она подскочила на ноги с кровати и заметалась по комнате, натыкаясь на острые углы мебели.

— Джеф! — закричала громко. — Джеф!

Ответа не было. Хайди на ощупь нашла дверь и забарабанила в нее.

— Джефри!

— Не кричи, — послышался голос по ту сторону двери. — Я все равно не открою.

— Что? Ты с ума сошел? — спросила Хайди у темноты.

— Нет, дорогая. Я не сошел с ума. А вот ты для всех лишилась рассудка в результате дерзкого нападения неизвестных. Поэтому я увез тебя за город, нанял сиделку и не теряю надежды вылечить.

Хайди призвала магию, но откликнулись лишь крупицы. Ай-тере были слишком далеко.

— И да, через месяц тебя признают недееспособной, — холодно продолжал Джеф. — И я, как твой супруг, возьму на себя руководство всеми твоими активами. А тебе обеспечу должный уход, дорогая. В комнате есть еда и вода. Посиди там до завтра.

— А что будет завтра? — осторожно спросила Хайди.

— Увидишь, — рассмеялся Джефри. — Отдыхай, любовь моя. Тебе это необходимо.

— Тварь! — выкрикнула Хайди, ударяя руками и ногами по двери.

— Нет. — Голос Джефа вдруг прозвучал близко-близко, как будто он приблизился к двери максимально, чуть ли не прислонился лицом. — Это ты тварь, дорогая. Ты пытала ни в чем неповинных людей, играла ими, уничтожала. Делала все, чтобы очутиться на вершине. И как там? Наверху? Одиноко, правда?

— Выпусти меня! Скоро выборы, меня будут искать…

— Конечно, и я пущу к тебе врачей. И ты будешь паинькой, если не хочешь, чтобы было больно. Но время до этого еще есть, Хайди. Боюсь, твою кандидатуру снимут с выборов раньше, чем я объявлю о твоей болезни. Скажем так, это будет еще один фактор, который повлиял на твое хрупкое душевное состояние. Завтра Винсент эо Дассет обнародует вторую часть своего компромата, и быть Хайди в Тассете станет немодно. Потому что люди узнают обо всех твоих черных делишках: убийствах, подлогах, пытках. Но мы, конечно, объясним это болезнью. Не беспокойся, милая. А потом придут доктора и подтвердят, что ты невменяема.

— Почему ты это делаешь? — спросила Хайди.

— Ты ненавидела мою мать и старалась испортить ей жизнь. Ты сломала столько судеб, что сложно сосчитать. А еще ты очень удобна, дорогая моя, чтобы я мог занять место и среди промышленников Тассета, и в президиуме. Этой стране нужны перемены, и я смогу их подтолкнуть. Чтобы сила ай-тере перестала быть проклятием, а такие, как ты, получили по заслугам. Одна твоя воспитанница уже заперта в клинике. Ты недалеко ушла.

И Хайди услышала удаляющиеся шаги. Она взвыла, как раненый зверь. Нет, это не поражение! Она ни за что не смирится, а Джеф ответит за то, что натворил. Ответит ведь? И он, и его сообщники. Хайди подыграет ему и выберется.

Она пыталась дотянуться силой до ай-тере, позвать на помощь. Их магия откликалась, но слишком слабо. При этом, они должны ведь чувствовать, что она в опасности! Остолопы! Она дала им все, позволила жить на всем готовом, а они предали ее. Нет, они ее ищут. Не могут не искать.

И Хайди опустилась на пол, подперев спиной дверь. Ничего, ее скоро найдут и выпустят. Есть еще маман! Да, она уехала сразу после свадьбы, но будет ведь звонить. А если услышит о ее болезни, тут же примчится. Хотя бы для того, чтобы урвать кусок пирога. Выход найдется!

Хайди поднялась и, пошатываясь, дошла до кровати. Легла, закрыла глаза. Надо только подождать. Но час сменялся часом, а ничего не менялось. Как вдруг что-то оборвалось внутри. Одной клятвой стало меньше, еще и еще одной. Что происходит? Последняя ниточка оборвалась. Что случилось с ее ай-тере? Как? Почему? Их убили? Уничтожили? Но откат от смерти был бы сильнее.

Хайди призвала силу — и поняла, что магия исчезла. Ай-тере и иль-тере всегда связаны. Для одних эта связь — жизнь, а для других — суть магии. Осознав, что магии больше нет, Хайди впервые искренне заплакала.

Нэйтон

Эвассон встречал нас солнцем. Да, здесь было прохладнее, чем в Тассете, и уже на границе ночи стали темнее. Так удивительно! А еще до этого я никогда не видел горы. В Эвассоне они, казалось, доставали до самого неба. Мне сразу понравился этот суровый край, и я надеялся не разочароваться в нем.

Минувшие дни пути выдались сложными. Слишком много было раненых. Макс и Дея падали с ног. Сам я больше спал, чем бодрствовал. Да, яд в моей крови растворился, но на восстановление понадобилось время. Дилан, несмотря на медленное выздоровление, делился с Деей энергией природы. Благо, в Эвассоне хватало зелени. А на длинных привалах все стремились к Алану, чтобы послушать удивительные истории о далеких странах и кораблях, даже смертоносный Кей, который тоже поехал с нами. Я тоже заслушивался и видел странные, красивые сны. Наверное, так проявлялось влияние Берта. Каждый помогал, как умел, чтобы мы наконец-то достигли цели.

Ай-тере Хайди держались тихо даже сейчас, лишившись клятвы, связывающей по рукам и ногам. Они сгруппировались вокруг Дилана, который всегда был негласным лидером среди парней Хайди, и прислушивались к нему. Эжен только фыркал, наблюдая растерянность в рядах взрослых мужчин. Сам он ожил, стоило переехать границу Тассета и Эвассона. Вглядывался в каждый листочек и травинку, будто никогда не видел прежде. Рассказывал Ари о своем доме, родном городе, и мы с Деей тоже прислушивались, присоединялись к ним, чувствуя, как Эвассон постепенно прорастает в сердце.

За эти суматошные дни я так и не нашел минуты, чтобы рассказать Дее о главном. Она сама настолько была измотана лечением раненых, что о моем резерве просто забыла. Наверное, думала, что наша магия, как всегда, переплетается сама собой. И только через неделю, когда мы остановились в очередной гостинице и на какие-то редкие минуты остались вдвоем, спросила:

— Нэйт, а что с твоим резервом? Я чувствую тебя иначе, чем прежде. Может, надо вернуть клятву?

— Не надо, — улыбнулся я, сжимая в объятиях свою солнечную девочку. — У меня есть подозрения, что после смерти моя магия изменилась, и я перестал быть ай-тере в привычном понимании.