— Господин, пощадите! Никто нас не посылал… мы сами… сами хотели поживиться деньгами. Старика наняли, чтобы… отвлек и позвал… Только не убивайте!!!

Я видела, что Ворон борется с собой, сжимает челюсти, аж подрагивает от жгучего напряжения. Отчаянно хочет вонзить оружие в горло этому субъекту, но сдерживается.

— Эй, полегче! — я схватила его за руку и отвела меч. — Не стоит его убивать. Пролитие крови без причины — дело неблагодарное…

— Причина вопиющая... — процедил горец, но тут же мгновенно остыл. Взял себя в руки, сделал лицо непроницаемым, выдохнул.

Я искренне поразилась его вспышке. Казалось, он едва смог вынести тот факт, что я могла пострадать. Сердце трепетно забилось. Неужели действительно переживал? Хотя...

Ах, да… я же ему нужна для приобретения статуса и законной власти! Всё внутри опустилось. На душе стало гадко.

Отвернулась и бросила через плечо:

— Я ухожу. Вы со мной или нет?

— С вами, — отозвался Ворон и убрал меч в ножны.

В оставшееся время нашего блуждания по рынку мы молчали. Я думала о горце и его отношении, о его корыстолюбии и собственной злости на это. Он думал непонятно, о чем…

***

Наконец, нашли подходящий магазин, накупили бумаги, чернил, даже пару учебников отыскали. Заплатили золотом, погрузили всё это на лошадей и отправились обратно. И всё это без единого слова.

Когда покинули город и пустились по тракту, я наконец прервала молчание.

— Неужели вы убили бы их, если бы кто-то из них, например, меня ранил?

— Не знаю, — честно и как-то печально ответил горец. — Я уже ничего не знаю...

Мои брови взлетели вверх. Да что с ним такое? Его как подменили. Самоуверенный и весёлый рубаха-парень вдруг стал терзаем глубокими и смутными сомнениями.

— Вам дурно? — уточнила я. — Что с лицом и с настроением?

Ворон резко дернул за поводья и остановился. Конь под ним недовольно фыркнул. Я тоже остановилась и посмотрела горцу в лицо. В его взгляде было столько боли и смятения, что я удивилась ещё больше.

— Давайте поговорим, — вдруг предложил молодой человек. — Здесь неподалеку есть озеро. Хорошее уединенное место. Мы можем свернуть туда на некоторое время.

Я не смогла не согласиться на такую просьбу. К тому же, посмотреть на озеро мне было реально интересно.

***

Озеро оказалось совершенно миниатюрным, но таким красивым, что я поразилась. По всей его поверхности плавали белоснежные кувшинки. На широких листьях сидели лягушки, точно, как в советских мультфильмах.

Мы привязали лошадей к деревьям, а сами присели на ствол упавшего дерева. Ворон поднял с земли гальку и бросил в воду. Камень булькнул и сразу же пошел на дно.

— Я очень испугался за вас, — произнес горец наконец, не смотря на меня.

— Пфф! — фыркнула я. — Можете за меня не беспокоиться. Это же были даже не воины, а глупое отребье.

— Они принадлежат к банде Свирепого Джона, — ответил Ворон. — Я с ним обязательно поквитаюсь за это. Думаю, этот человек соврал. Они знали, кто вы такая, знали, какими возможностями обладаете. Возможно, существует утечка информации из поместья…

— Правда, — удивилась я. — Неужели кто-то из слуг?

— А вы думаете, что каждый слуга любит своего господина? — Ворон наконец посмотрел на меня, но сразу же отвернулся снова. — Не все имеют благодарное сердце. Многие просто завидуют тому положению, которое занимают аристократы.

— Ну, тогда надо будет отыскать осведомителя, — проговорила я, сцепляя руки в замок. Напряжение, витающее между нами, было таким осязаемым, что я никак не могла расслабиться и хотя бы на мгновение насладиться видом прекрасного озера.

— Послушайте, — наконец решилась сказать я. — Я не нуждаюсь в помощи и в покровительстве. Думаю, вы это уже поняли. Я прекрасно справлюсь сама. Вы можешь обо мне не беспокоиться…

Горец поднял на меня взгляд.

— А если я не могу? — он был серьезен, как никогда. Заглядывал мне в глаза и выглядел очень подавленным. По моей спине пробежал озноб волнения. — Я не могу не волноваться о вас, Евангелина! — Он впервые назвал меня по имени, и от этого неожиданно бросило в жар. — Я вижу, что вы сильная и очень особенная. Но не бессмертная. И вы всё еще женщина. Однажды бандитов может быть не пять, не шесть и не десять, а двадцать или тридцать. Даже ваших непревзойдённых умений не хватит на такое количество вооруженных мужчин.

— Признаю, — ответила я, пряча взгляд от накатившей вдруг неловкости. — Но у меня же есть вы, верные солдаты, мозги, в конце концов, чтобы что-нибудь придумать…

Вдруг Ворон резко качнулся в мою сторону и заграбастал в свои объятия. Я уткнулась щекой ему в плечо и ошеломленно замерла. Его руки оплели талию, горячее дыхание опалило открытую шею.

— Евангелина, прошу тебя, стань моей женой… — зашептал горец, резко переходя на «ты». — Не ради титула и владения этим поместьем, а просто ради твоей безопасности. Прошу тебя!

Сердце заколотилось, как безумное. Как же захотелось поверить ему! Как же захотелось, чтобы эта искренность, так ярко звучащая в словах, оказалась настоящей, чтобы это не было уловкой и искусной игрой только для того, чтобы сломить мое сопротивление. Но разве я могу верить? Боже, разве могу?

— Чем докажешь? — вырвалось против воли.

— Тебе же недостаточно слов, правда? — уточнил Ворон тоскливо.

— Недостаточно, — ответила я честно.

— Тогда скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал? После какого поступка ты доверишься мне? — он огорошил меня своим вопросом, потому что ответа на него я не знала.

— Без понятия… — ответила на выдохе. — Наверное, мне просто нужно время…

— А вдруг времени у нас уже нет? — пробормотал Ворон, чем несказанно меня удивил.

Я медленно отстранилась.

— Почему нет? — заглянула в его колдовские зеленые глаза. — Разве у нас не вся жизнь впереди?

— Не уверен, — ответил Ворон прямо. — Если мы не поженимся до того, как король узнает о смерти твоего мужа, возможно, меня выбьют из поместья его солдаты…

Мои брови взлетели вверх.

— И ты так открыто об этом говоришь? Ты же понимаешь, что я могу воспользоваться этим? Могу написать королю, и он приедет и изгонит тебя…

— Я показываю, что доверяю тебе, Евангелина, — прошептал горец смиренно. — Моя жизнь в твоих руках. Бери ее!

Я смотрела в его лицо — красивое, волевое, серьезное — и впервые за долгое время не начала сравнивать с Ксандером. Возможно потому, что в этот момент Ворон стал в моих глазах не менее ярким и привлекательным, чем преподобный. Но могу ли я ответить «да»? Могу ли я переступить через внутренний барьер?

— Ты в моем сердце, Евангелина, с самого первого дня, как я тебя увидел, — произнес молодой человек приглушенным шепотом. — Ты можешь мне не верить… можешь назвать это глупостью, но я не лгу. Боги мне свидетели. Ты не представляешь, что творилось в моей душе, когда я наблюдал за тобой в первый раз, — легкая мечтательная улыбка тронула его губы. — Я думал, что вижу чудо. Мне реально казалось, что я сплю. Ты околдовала меня, и я начал сходить с ума. Медленно, неторопливо, но неизбежно…

Пока горец изливал своё сердце, я всё больше удивлялась. Наша первая встреча произошла в темнице. Ничего особенного между нами не происходило, восхищаться было нечем. Так что же он такого разглядел во мне тогда?

— И что же тебя поразило во мне больше всего? — уточнила я, прищурившись. Ворон улыбнулся шире.

— Твое стремление наказать зло во имя добра, — ответил он загадочно, а я так ничего и не поняла. Выдохнула. Постаралась унять колотящееся сердце.

— Я обещаю подумать над твоим предложением, — произнесла наконец, — и дать ответ в течение трех дней…

В глазах горца мелькнуло удивление и вспыхнула надежда.

— Спасибо, моя дорогая леди, — прошептал он, схватил мою руку и прижал пальцы к своим губам. Мне неистово захотелось свободной рукой зарыться в его блестящие смоляные волосы. И я не отказала себе в этом безумном желании. Коснулась локона у лба, провела пальцами ниже, остановилась у виска, на котором взволнованно пульсировала жилка.